Эмма не знала, где находится, и не помнила, как очутилась здесь.
Подняв руку, она разглядывала белый рукав ночной сорочки, богато отделанный кружевом, и нащупала застегнутые пуговки у горла.
Это не ее белье – уж слишком красивое.
Она, должно быть, умерла и попала на небеса.
Нет, это невозможно! На небесах не просыпаются от необходимости воспользоваться удобствами.
Эмма резко села.
Напрашивался только один ответ. Случилось то, чего она больше всего страшилась: она очутилась в доме терпимости.
– Пожалуйста, мисс Чегуидден. – Молодая женщина в чистом отглаженном наряде горничной появилась рядом и с заметным французским акцентом сказала: – Вам не нужно вставать. Это распоряжение миледи.
Эмма в панике уставилась на нее.
– Кто вы? Кто эта миледи?
– Я Тиа, вы в доме леди Фанчер.
Имя леди Фанчер Эмме показалось смутно знакомым, но она не могла понять откуда.
– Она хозяйка этого заведения?
Взяв Эмму за плечи, горничная уложила ее в постель.
– Что вы имеете в виду, мисс?
Акцент Тиа не французский, сообразила Эмма, а морикадийский, а леди Фанчер… Сдвинув брови, Эмма пыталась ухватить ниточку памяти.
Вчера вечером… Она была на балу вместе с леди Леттис, и кто-то сказал, что «лорд и леди Фанчер, верные союзники принца, держат Дьюранта под домашним арестом».
Кто такой этот Дьюрант?
Ответ вспыхнул в ее уме.
Майкл Дьюрант, наследник герцога Невитта, англичанин.
События прошлой ночи перемешались в голове Эммы, но Майкла Дьюранта она помнила отчетливо. Рыжие волосы, зеленые глаза, прекрасный костюм, циничная манера, с которой он отрицал беспокойство своего семейства о его судьбе, доброта к ней… Он был очень странным человеком, и Эмма не знала, презирать его или восхищаться.
Эмма помнила кое-что еще. Что-то всплыло из закоулков сознания, и по ее спине пробежал холодок…
– В лесу был волк! – сказала она.
– Да, мисс, конечно, был, – согласилась горничная. – Я позову леди Фанчер, и вы сможете ей все рассказать.
Эмма так погрузилась в собственные мысли, что едва заметила, как Тиа выскользнула из комнаты.
Дверь спальни снова отворилась, и в комнату вошла дама, а за ней – Тиа.
Дама была среднего роста, лет тридцати с небольшим, с красивыми чертами лица и точеной фигурой – само воплощение хорошей хозяйки. На ней была добротная одежда, на поясе – большое кольцо с ключами. Блестящие белокурые волосы собраны в высокий узел, украшенный сеткой. Большие карие глаза разглядывали Эмму, и та опасалась, что выводы окажутся нелестными. Дама остановилась у кровати и сунула руки в карманы передника.
– Вы наконец проснулись. Мисс Эмма Чегуидден – так, я полагаю?
Эмма села.
– Верно, миледи.
– Я леди Фанчер, дочь Бернардина де Гиньяра и жена лорда Фанчера, министра финансов принца Сандре.
Все еще сидя, Эмма попыталась поклониться.
– Тиа, подайте мисс Чегуидден завтрак, – отмахнулась леди Фанчер.
Горничная сначала высоко взбила подушки у Эммы за спиной, потом поставила поднос ей на колени.
От запаха свежего хлеба голодная Эмма едва сознание не потеряла, но есть в присутствии знатной дамы не могла.
Леди Фанчер, должно быть, умела читать мысли, поскольку сказала:
– Я приказала принести завтрак не для того, чтобы мучить вас, мисс Чегуидден, или проверить вашу выдержку. Я не морю людей голодом. Ешьте, а потом мы поговорим. – Подойдя к окну, она выглянула в сад.
Дрожащими руками Эмма взяла ломтик хлеба и откусила. Хрустящая рассыпчатая корочка, вкус белого мякиша с чуть заметной кислинкой. Хлеб был намазан лавандовым медом.
Каждый кусочек был подлинным наслаждением. Она съела хлеб, тонко нарезанную ветчину, потом дольку дыни и вытерла губы салфеткой. Тиа налила ей чашку сладкого чая со сливками, и Эмма принялась смаковать этот типично английский напиток.
Подняв глаза, она увидела, что леди Фанчер обернулась и с улыбкой смотрит на нее. С интуицией, натренированной на службе, Эмма решила, что леди Фанчер любит заботиться о других. Допив чай, Эмма поставила чашку и сложила руки на коленях.
– Спасибо, леди Фанчер. Эта еда меня воскресила.
Хозяйка дома кивнула Тиа, и та подвинула к кровати стул. Усевшись, леди Фанчер сказала:
– Тиа, пожалуйста, уберите все и принесите нам еще чаю.
Добродушное лицо Тиа помрачнело, но она взяла поднос, сделала реверанс и стремительно вышла из комнаты.
Леди Фанчер подождала, когда дверь за горничной закроется, и спросила:
– Вы могли бы ответить на несколько вопросов, мисс Чегуидден?
– Конечно. С удовольствием.
– Вы помните, как добрались сюда?
– Нет, к сожалению. Я… я помню часть прошлой ночи, но потом…
– Волк?
– Да. – Воспоминания о ярко пылающих глазах вспыхнули в ее уме. – Был волк!
– В Пиренеях осталось мало волков, да и те в отдаленных от города местах.
– Я там и была! – Заметив поднятую бровь леди Фанчер, Эмма неуверенно добавила: – Мне так кажется.
– Расскажите все, начиная с… – на щеке леди Фанчер вдруг появилась ямочка, – с рыбки.
Испуганная Эмма прижала пальцы к виску.
– Рыбки? На балу?
– Именно.
– Надеюсь, вы не думаете обо мне дурно. Видите ли, леди Леттис хотела, чтобы ее носовой платок был холодный и влажный, и я по пути в дамскую комнату заблудилась. Я попала в сад, где было очень темно… Вот и намочила платок в фонтане…
Леди Фанчер весело фыркнула.
– …и, видимо, маленькая, очень маленькая рыбка запуталась в ткани. Я, конечно, не заметила ее, когда отжимала воду. Я вручила леди Леттис носовой платок, не зная…
Леди Фанчер смеялась чуть ли не над каждым ее словом.
– Леди Фанчер, пожалуйста, поверьте мне, – встревожилась Эмма. – Это вышло не нарочно. Я не настолько глупа, чтобы рисковать своей единственной работой на чужой земле!
– Ах да. Вы, английские девушки, слишком благоразумны для этого. – Леди Фанчер подалась вперед, глаза ее искрились. – Но это правда, что рыбка угодила в декольте леди Леттис?
– Да, и потом… – Эпизод, когда леди Леттис пыталась избавиться от рыбки, всплыл в памяти Эммы и развеселил ее. Она сдержанно рассмеялась, потом попыталась извиниться и снова хихикнула.
Леди Фанчер жестом призвала ее к тишине.
– Прошу вас, только не говорите, что сожалеете. Это было главным событием самого унылого вечера скучнейшего сезона! Я думала, что умру от смеха. Леди Леттис стоит на стуле, без волос… вы меня понимаете. Я не из тех, кто судит людей по уму. Одна из моих ближайших подруг, Эмея де Гиньяр, дурочка, каких свет не видывал, но нельзя сказать того же о леди Леттис. Эта женщина корыстна в своих замыслах и расчетливо-жестока. Ее не приняли бы в обществе, но в Морикадии нужно лишь быть лучшим другом принца Сандре. – Она прикусила нижнюю губу, будто сожалея о последнем замечании. С восхитившей Эмму решительностью леди Фанчер сменила тему: – А теперь расскажите, что случилось после того, как вы оставили бал.