Но Гриффит, вместо того чтобы вспылить, почти безразлично ответил:
– Прекрасный цвет, когда надо преследовать добычу, и какое значение имеет то, что она вышла из моды? Я не павлин, чтобы распускать хвост перед курочкой.
И, больше не обращая внимания ни на нее, ни на ее замечания возобновил игру.
Это был очень странный вечер.
Когда Мэриан, как было велено, вернулась в башенную комнату, там никого не оказалось, кроме перепуганной Сесили с расширенными от страха глазами, подпрыгивающей каждый раз, когда трещал потолок, и невнятно бормочущей что-то о недоброжелательном духе графини Уэнтхейвен. Но, по-видимому, Арта она боялась еще больше, потому что не осмелилась уйти.
Мэриан, подхватив присланную отцом одежду, поднялась по ступенькам в крохотную комнатку, где переодевалась, и спрятала сокровище, вырытое из тайника позади своего дома. Когда Гриффит вернулся вместе с Лайонелом, она стояла на коленях перед камином, разводя огонь, и уже хотела сказать что-то ехидное относительно собственной покорности приказам валлийца, но при виде того, как нежно и осторожно великан-рыцарь держал ребенка, плотно сжала губы, чему несколько мгновений спустя даже обрадовалась: Гриффит, очевидно, не был расположен к словесным поединкам. Говоря правду, он казался таким угрюмым, погруженным в молчаливую задумчивость, что девушка едва не заплясала от радости, когда появился Арт.
Но даже обычно жизнерадостный слуга выглядел усталым и замкнутым. Мэриан решила, что предстоящий вечер тоже будет проведен в раздирающей нервы напряженной тишине, и, как видно, не ошиблась. Гриффит предпочел совершенно игнорировать ее, и поэтому у девушки появилась возможность выпустить подолы остальных двух платьев, полученных от щедрот Уэнтхейвена. Она даже не смогла хорошенько поскандалить с Гриффитом и смутилась, обнаружив, что очень хочет этого. Словно ребенок, не знающий, чем привлечь внимание взрослых!
Но Лайонел спокойно сидел, не вертелся, так что сравнение было явно не в ее пользу.
– Пойдем, Лайонел, – сказала Мэриан, поднимаясь. – У тебя был трудный день. Давай я уложу тебя в постель.
Лайонел, как всегда, когда приходилось ложиться спать, выпятил губку, но на этот раз удивил мать.
– Нет! – упрямо объявил он.
Мэриан застыла. Сесили поперхнулась и сдавленно пролепетала:
– Ты что-то сказал?
– Нет! – послушно повторил Лайонел.
– Солнышко мое! – Мэриан во мгновение ока очутилась рядом с сыном и опустилась на колени. – Повтори еще раз!
– Нет. Нет, нет.
– Вы слышали? – охнула Мэриан, едва не лопаясь от гордости. – Он только что сказал первое слово: «Нет!» – Она смаковала звуки, словно лучше ничего в жизни не было создано. – Нет!
Сесили нервно облизала губы.
– Он… это вправду его первое слово? Возможно, он ничего другого больше пока и не сможет сказать.
– Собственно говоря… – начал Гриффит.
Но тут Лайонел, довольный, что привлек внимание всех присутствующих, перебил его:
– Мама.
Сердце Мэриан, казалось, вот-вот разорвется. Она едва могла дышать от переполнявших душу чувств.
– Мама? – с трудом выговорила она. – Мама.
Малыш, улыбаясь, пополз к ней и, оказавшись в объятиях матери, осыпал ее щеки влажными поцелуями.
– Мама.
Уронив голову на плечи сына, Мэриан пролила несколько слезинок. Это были приводящие в замешательство слезы, слезы любви и нежности, слезы, слишком драгоценные, чтобы сдерживать их. Ее малыш, самый лучший в мире малыш, только сейчас произнес первые слова.
– А что-нибудь еще он знает? – дрожащим голосом спросила Сесили.
Арт с философским спокойствием, как и подобает опытному отцу, ответил:
– Мы это скоро обнаружим.
– Иисусе сладчайший, – прошептала Сесили.
Мэриан слепо протянула руку камеристке, и та крепко ее сжала. Подняв мокрое лицо, Мэриан сквозь слезы улыбнулась Сесили.
– Дорогая кузина, все эти годы ты была мне помощью и опорой. Как чудесно делить с тобой эти мгновения!
– Да, – согласилась камеристка. – Никогда не думала, что так разволнуюсь от единственного коротенького слова.
Все еще прижимая к груди Лайонела, Мэриан подхватила его одеяло и поднялась. Пламя за ее спиной бросало на девушку золотистые отблески, просвечивая через тонкую ткань юбки и обрисовывая стройные ноги, и будь Гриффит в силах тронуться с места, непременно заслонил бы Арту глаза, чтобы тот не глядел. Но Гриффит сидел, отупевший и застывший, пока Мэриан заворачивала сына. Остановившись у лестницы, она сказала:
– Лайонел, пожелай Гриффиту и Арту доброй ночи.
Все еще слишком ошеломленная случившимся чудом, чтобы поверить в него, Мэриан не стала ожидать ответа. Но Лайонел сказал:
– Гриффит.
На лице Мэриан попеременно сменяли друг друга ужас и гордость. И тут она неожиданно пошатнулась, словно Лайонел стал слишком тяжелым. Впервые за много лет Гриффит обнаружил, что кровь прилила к его щекам, и он смущенно откашлялся, прежде чем ответить:
– Спокойной ночи, малыш.
– Думаю, больше не стоит гадать, сумеет ли он выговорить что-то еще, – почти проворковал Арт.
Гриффит еще не слышал столь нежных интонаций у старика. Сесили, протянув руки, попросила:
– Дайте его мне, миледи!
Мэриан неохотно послушалась и повернула мокрое лицо к Гриффиту и Арту.
– Его первым словом было «нет». Значит ли это, что он будет воином?
И, весело рассмеявшись, побежала вслед за Сесили по ступенькам.
Гриффит смотрел ей вслед. Через дыру в потолке доносились звуки приготовлений ко сну. Лайонел захныкал было, но послушно улегся и закрыл глаза, измученный событиями дня. Женщины о чем-то шептались. В наступившем молчании Гриффит дал волю давно сдерживаемому воображению.
Легла ли Мэриан в постель? По-прежнему ли на ней эти обрывки вместо платья или она разделась, прежде чем отдаться холоду ледяных простынь? И если она…
Арт постарался спрятать горящие назойливым любопытством глаза, когда Гриффит, неожиданно обернувшись, напряженно спросил:
– Лайонел сначала сказал «мама»… Сегодня днем. Объяснить ей?
– Нет, если он обращался к тебе, – пожал плечами озадаченный Арт. – Пусть лучше считает, что первое слово было «нет» и он сказал это ей.
– Я так и думал. – Гриффит потер ноющую голову. – Рад, что хоть одну вещь сделал правильно за сегодняшний день.
– Потолковал с наемниками? – осведомился Арт.
– Да.