– Это я нахожусь здесь затем, чтобы украсть дневник, – произнес он, сделав ударение на слове «я».

– Знаю, а я здесь затем, чтобы помочь вам, – настаивала она.

– Поймите, кто-то еще должен быть здесь затем, чтобы купить дневник! Твердо могу вас уверить, он пойдет на все, чтобы завладеть им. А в довершение всего Фэрчайлдам необходимо нажиться на продаже, а каждый дурак знает, что Фэрчайлды убьют кого угодно за шиллинг.

Черт бы побрал эту женщину вместе с ее ослиным упрямством, оно так и написано у нее на лице. Вот, полюбуйтесь, глаза горят, губы сжаты, и ни малейшего желания пойти хоть на какие-то уступки.

Он был готов убеждать ее логическими доводами, но если она не внемлет здравому смыслу, ему придется привязать ее к кровати. Впрочем, он с удовольствием бы сделал это в любом случае.

– Вы в центре внимания из-за окружающей вас атмосферы тайны, вашего происхождения, а главное, вашего наследства. Так будьте же умницей и постарайтесь отвлечь внимание от меня. Пока это у вас недурно получалось.

Себастьян приподнял ей голову за подбородок и взглянул в глаза.

– И я обещаю вам вознаграждение, какого вам не забыть никогда.

Глава 13.

Широкими шагами Себастьян удалялся от алькова, где оставил Мэри. При этом он улыбался так обольстительно, что по крайней мере трое из девиц Фэрчайлд, попавшихся на пути, чуть не попадали в обморок.

На леди Валери эта демонстрация тонкости их натуры не произвела никакого впечатления. По ее мнению, девицы Фэрчайлд никогда не сомлеют от улыбки ценою меньше чем в сто тысяч фунтов. И все они – прирожденные актрисы. Но когда он прошел мимо, обращая на них не больше внимания, чем на стаю надоедливой мошкары, она вынуждена была признать – у мальчика есть кое-какой вкус, хотя ей самой и приходилось слишком часто шлифовать его.

Ну что ж, она могла себя поздравить, результаты неплохие.

Леди Валери заметила, как он остановился и зачем-то заговорил с этим купцом, этим, как его, мистером Бриндли. Ничего не скажешь, очень учтиво с его стороны, особенно если принять во внимание, насколько неуместно появление купца в таком высоком собрании.

А взоры вышеупомянутого высокого собрания, в нетерпении предвкушавшего появление Мэри, были в настоящий момент устремлены на синий шелковый занавес. Каждый в меру своей испорченности воображал, в каком виде она появится. Любопытство – вульгарное чувство, и если она срочно не предпримет что-нибудь, чтобы защитить Мэри, та может предстать перед всеми в самый неподходящий момент.

Небрежно держа трость под мышкой, леди Валери царственной походкой приблизилась к алькову, где все еще скрывалась Мэри. Отдергивая занавес, она услышала, как та бормочет про себя:

– Экономка никогда не вонзит нож в сердце человека, претендующего на роль ее жениха.

Леди Валери помедлила немного, прежде чем прервать ее странную болтовню.

– Так что оно и к лучшему, что при мне нет ножа, – неожиданно добавила Мэри.

Рассмеявшись, леди Валери вошла в альков.

– Вполне достаточно того, что вы уже сделали, моя дорогая. На нем уже остались отметины. Представьте себе только, какой бы поднялся шум, если бы вам удалось теперь его убить.

Мэри побледнела.

– Я бы ни за что на свете не убила бы его на самом деле, – сказала она быстро. – Я бы не смогла пойти на убийство с легкой душой.

– Разумеется, нет, детка. Я никогда и не думала ничего подобного, – поспешила разуверить ее леди Валери, искренне недоумевая, почему вдруг Мэри так резко среагировала на простую шутку.

Поджав губы, Мэри уставилась в пол, пытаясь справиться с обуревавшими ее чувствами, об истинных причинах которых ее покровительница и не подозревала. Но леди Валери узнавала в них вину, неукротимый гнев и остатки неудовлетворенной страсти – все то, чего ей никогда не случалось видеть в Мэри за все годы их знакомства.

Заполняя время небрежной болтовней о том, о сем, чтобы дать Мэри возможность овладеть собой и окончательно успокоиться, если это вообще в ее силах, леди Валери сказала:

– Всем, безусловно, не терпится узнать, что здесь с вами происходит, но если хотите, я останусь на страже. Никто ничего не увидит, пока вы не будете выглядеть совсем хорошо.

– Да, – с трудом выговорила Мэри. – Благодарю вас.

Она подошла к одной из колонн, устало прислонилась к ней и изрекла:

– Ваш крестник – грубиян.

В ее словах звучала непоколебимая уверенность, обретенная за десять лет общения с разного рода грубиянами.

Леди Валери усмехнулась.

– Не мне с вами спорить. Что же он сделал на этот раз?

– Он вознамерился защищать меня от опасности.

– Да что вы говорите?! И в самом деле, какая грубость! – Леди Валери явно забавлялась.

– Он еще велел мне быть умницей и стараться отвлекать от него внимание.

– Я понимаю, насколько сильно это должно было вас расстроить… – Леди Валери похлопала себя веером по руке, чтобы умерить разбиравшее ее желание расхохотаться.

– Но ведь разве не этого он требовал от вас, когда вы впервые говорили с ним в Шотландии? – Леди Валери попыталась образумить свою бывшую экономку.

Мэри пропустила это мимо ушей. И продолжала в повышенном тоне.

– Он обещал вознаграждение, если мне это удастся.

– Это весьма обнадеживает. – Леди Валери теперь уже откровенно поддразнивала ее.

– Вы думаете, он подарит вам драгоценности?

Резко повернувшись, Мэри сердито на нее взглянула.

– Я полагаю, в качестве награды он намерен преподнести мне самого себя.

– Чего же еще и ожидать от мужчины.

Ловко продев свою руку под руку Мэри, леди Валери оперлась на нее и вывела, наконец, из алькова.

– Впрочем, это было бы не так уж плохо для вас. Дело могло обернуться гораздо хуже.

Она кивнула в сторону хлынувшей к ним толпы, напоминавшей стаю акул.

– Вы могли бы, например, выйти за одного из этих.

– Что верно, то верно, – с ожесточением сказала Мэри. – Но я не верю, что Себастьян имеет в виду брак.

Она все неплохо понимала, но по-прежнему оставалась в неведении относительно планов самой леди Валери. И чтобы в дальнейшем продолжать держать ее в неведении, леди Валери придется позволить и другим попытать счастья у богатой наследницы. Но до чего же ей претило видеть рядом с Мэри этого прыщавого вонючку, графа Эгасса.

Он раскланивался с таким усердием, что фалды его фрака высоко вздымались. Глупейший вид.

– Леди Валери, я желал бы танцевать с достойнейшей мисс Фэрчайлд. Должен ли я просить вашего позволения?