К подъезду приближался пышный экипаж. Кто-то возвращается, подумала Мэри. Зачем бы это? Кто-то забыл свои перчатки или комнатную собачку. Мэри повернулась, чтобы уйти. У нее не было больше никакого желания говорить ни о своем неожиданном наследстве, ни о скоропалительном замужестве
Но в этот момент она заметила герб на дверце кареты.
Это был экипаж Фэрчайлдов. Вот так так! Мэри с любопытством следила за тем, как кучер остановил лошадей у подъезда, как лакей откинул ступеньки кареты, и тут она широко раскрыла глаза от изумления: из кареты выскочила пропавшая Нора.
– Мэри, – позвала она. – Мэри Фэрчайлд. Или теперь ты уже Мэри Дюран?
– Дюран. – Мэри слегка запнулась. – Леди Уитфилд.
– Так я и думала после этого эпизода у тебя в спальне.
Поднимаясь по лестнице, Нора выглядела смертельно усталой. Перо у нее на шляпе небрежно обвисло, шаль то и дело сползала с плеч. Сумочка, болтавшаяся у нее на руке, при каждом шаге ударяла ее по ноге. На все эти неудобства она не обращала никакого внимания. Поравнявшись с Мэри, она сказала:
– Поэтому-то я и уехала так внезапно. У меня были причины. Пойдем, милая. – Она взяла Мэри под руку, и они вместе вошли дом. – Я ездила в Лондон за свадебным подарком для тебя.
– В Лондон за подарком? Зачем же так далеко? – Мэри едва удержалась, чтобы не обвинить Нору во лжи. – Вы предпочли не присутствовать на свадьбе, чтобы поехать за подарком?
– О, это очень важный подарок!
Увидев спешившую им навстречу миссис Бэггот, Мэри приказала:
– Чай для леди Смитвик и поскорее.
– Да, это было бы кстати. – Нора прошла в кабинет. Она наконец освободилась от шляпы и шали и, опустившись в кресло у камина, положила досаждавшую ей сумку на пол.
– Поездка в Лондон – это кошмар. Надеюсь, мне не скоро случится вновь побывать там.
Любопытство все больше одолевало Мэри. Происходило что-то очень странное. Она, как ни пыталась, не могла объяснить себе ситуацию.
– У нас есть кое-что общее, – продолжала Нора. – Мы плохо переносим дорогу, обе мы были в услужении.
Мэри неуверенно попыталась возразить. Нора приподняла брови и махнула рукой.
– Ах, оставь это! Миссис Бэггот мне все рассказала. А ты что думала, она промолчит?
Вот, стало быть, чем закончились все ее хитроумные расследования.
– Раз она рассказала вам, значит теперь это всем известно, – сказала Мэри с горечью.
– Вовсе нет. Она мне вполне искренне предана, хотя и имеет склонность посплетничать, если ей должным образом польстить. Ну, а кто без греха? Я, видишь ли, сказала ей, что, если хоть одно слово о твоем прошлом станет известно, ее уволят без всяких рекомендаций, и я сочту своим личным долгом проследить, чтобы она никогда не получила другого места. Мне кажется, она мне поверила, а ты как думаешь?
Перед Мэри постепенно раскрывалась подлинная суть характера Норы, а может быть, просто раньше гостья не присматривалась так близко к хозяйке дома. Нора обладала здесь реальной властью. Это ощущалось в ее спокойном взгляде, ее холодном вежливом выражении лица, в ее неулыбчивых губах.
Но настоящая леди не делает замечаний прислуге в чужом доме.
Когда за экономкой закрылась дверь, Мэри сказала:
– Я ничего не понимаю. Почему вы говорите мне, что знаете о моем прошлом? Зачем вы поехали в Лондон, если вы знали о нашей предстоящей свадьбе? Что вообще происходит?
– Все очень просто, моя милая. Я никогда не хотела, чтобы ты хоть в чем-нибудь пострадала. Ты одна из немногих избранных. Ты – Фэрчайлд.
– Я сама себе хозяйка, – возразила Мэри с негодованием.
– Ну, конечно, как и все Фэрчайлды, – согласилась Нора.
Мэри хотела было возразить против этой явной лжи, но промолчала из вежливости.
– У меня мало увлечений, но тем, что у меня есть, я предаюсь всецело. – Нора взяла чашку со стола, но, не сделав ни глотка, поставила ее обратно. Сняв перчатки, она сказала:
– Ты, конечно, слышала, что я была гувернанткой, когда Бэб на мне женился. Известны ли тебе все подробности?
Мэри была рада, что могла совершенно честно это отрицать.
– Мне было всего только пятнадцать лет, когда я стала гувернанткой в соседней усадьбе. Я была очень неопытна и несведуща в житейских делах, хотя, уверяю тебя, что не считаю это своим оправданием.
Мэри отрицательно покачала головой.
– Однажды Бэб застал меня плачущей, потому что я скучала по матери. Хозяйские дети мне очень досаждали – но я не помню уже все детали. Я много тогда плакала. Бэб был очень добр ко мне… ну, ты понимаешь. Он вообще очень добрый. Когда он снова приехал туда в гости, он ускользнул от девицы, за которой, как предполагалось, он ухаживал, чтобы передать мне какие-то сладости. Я была рада. В моей жизни было так мало хорошего.
На губах у Норы мелькнула улыбка. Она разглаживала лежавшие у нее на коленях перчатки.
– С того момента для меня началось счастливое время. Я с нетерпением ожидала его посещений. Это была единственная отрада в моем унылом существовании, и вскоре гувернантка Нора… начала полнеть.
– Да, обычная история, – сочувственно пробормотала Мэри. Слишком обычная. Слишком похожая на ее собственную. Она зацепила Мэри, как рыбу на крючок, и Мэри, затаив дыхание, ждала продолжения.
– Я даже не понимала… я просто не знала, что со мной происходит. Но моя хозяйка мгновенно узнала соответствующие симптомы и выкинула меня на улицу. Бэб нашел меня. – Нора прижала руку к сердцу. – Мы бежали в Гретна-Грин, и там он женился на мне.
Мэри перевела дух. Ее история имела совсем другой конец, куда менее благополучный. В этой не было тайного убийства, а только безрассудная страсть и неожиданная порядочность.
– Это делает ему честь!
– У него больше благородства, чем у любого лорда, какого я когда-либо встречала. – Глаза Норы блестели мягким блеском, как у влюбленной женщины. – С его положением и его внешностью он мог бы жениться на любой девушке. Но он выбрал меня. Да! Он и теперь мог бы иметь любую женщину, но он верен мне. Он порядочный человек, Мэри. Он хороший человек. А послушать его отца, так он просто идиот, погубивший семью. Как мог его наследник жениться на гувернантке, на полном, по его мнению, ничтожестве? Пока я не услышала эти крики старика, я не понимала все величие жертвы, принесенной Бэбом ради меня. Но в тот момент я поклялась быть достойной оказанной мне чести.
Мэри с трудом удерживалась в границах приличия. Ее безмерно раздражали неумеренные на ее взгляд похвалы Норы.
– О да, такая честь. – Это еще вопрос, кто кому оказал честь, думала она про себя, скорее все как раз наоборот!
– Да, и я должна сказать тебе – все, что бы я ни делала с тех пор, было ради благополучия Фэрчайлдов.