Миллисент взяла Пруденс под руку и принялась уговаривать:
– А моя шелковая шаль как раз то, что нужно, чтобы закрепить успех. Пойдем посмотрим, подходит ли она к платью?
– Идите. Ее высочество и я обсудим, что еще необходимо сделать, и потом сообщим вам о нашем решении. – Никто не должен знать о том, что он собирается задействовать принцессу для осуществления своих нечестивых планов. От того, удается ли ему это, зависит очень многое. Если не удастся, человек, которому Роберт обязан жизнью, пострадает, возможно, даже попадет на виселицу, а сам Роберт постепенно опустится на самое дно ада.
Не исключено, что он уже в аду.
Выйдя из-за стола, он предложил принцессе руку:
– Мы прогуляемся там, где нас могут увидеть гостьи дома, и тем самым положим конец всяким слухам о нашей несуществующей близости.
Принцесса Клариса опустила ладонь на его руку: легко, едва касаясь.
– Я в этом не уверена. Если учесть, что вы здесь самый желанный объект охоты.
– Это временно, – произнес он. – Вскоре здесь появится столько достойных джентльменов, что я уйду в тень.
– Маловероятно, – заметила Миллисент.
Пруденс с плотоядной улыбкой сообщила:
– Лариса считает тебя главным призом сезона и хвастается, что этот приз достанется ей.
Принцесса Клариса ухмыльнулась.
Миллисент выпроводила Пруденс за дверь и потащила к себе в спальню.
– Пру, ты такая выдумщица!
Роберту не нравилась роль шута, но роль охотничьего трофея мисс Ларисы Трамбулл нравилась еще меньше.
– Мне до нее нет дела, – резко сказал он.
– Я и не думала, что вам есть до нее дело. – Принцесса Клариса приложила пальцы к губам, чтобы скрыть улыбку. – Но я не заметила, чтобы вы отвернулись, когда она демонстрировала вам свои… э… достоинства.
– Достоинства?.. Ах, вы об этом. – Принцесса Клариса удивила его прямотой своих высказываний. В большинстве своем дамы из общества ни за что не стали бы упоминать об откровенной демоне фации бюста, которую устроила для него мисс Трамбулл. – У мисс Трамбулл груди, как у коровы вымя.
Принцесса Клариса не ожидала от него такой грубости. Он ее удивил. Впрочем, именно этого он и добивался. Вывести ее из состояния равновесия.
– Она навеяла на меня воспоминания о деревне. Или о городе, если хотите. Я имею в виду Фрея-Крагс. «Фрея» – старинное скандинавское слово, означающее «леди», «женщина». И деревня эта получила свое название от двух одинаково округлых холмов, расположенных неподалеку.
Принцесса Клариса остановилась и, запрокинув голову, долго смеялась. Роберт позабавил ее своим остроумием.
Пораженный ее переливчатым смехом, он не сводил с нее глаз. Она была красива. Пусть уличная женщина, пусть наглая воровка. Но хороша необыкновенно. Поражает воображение сразу же. Черт, каждый мужчина в городе это заметил и возжелал ее. Но пока она не рассмеялась, он не ощутил всей глубины ее привлекательности.
Повернув голову, Роберт вдохнул аромат цветов и пряностей, идущий от ее волос. От нее пахло весной и в то же время кухней, когда там печется сдоба. Закрыв глаза, легко представить себе, что ты обнимаешь женщину с охапкой роз в руках и с зажатыми в кулаках коричными палочками. Само совершенство, с этим не поспоришь.
Насмеявшись, Клариса продолжила путь. На щеке ее обозначилась ямочка, когда она сказала:
– Мне следовало догадаться, что в любой ситуации вы будете думать только лишь о том, что на вас лежит ответственность. Вы очень ответственный человек.
– Да, вы правы. – Знала бы она, почему он поступает так, а не иначе. Но открыться ей нельзя. Она действительно красива, и тем больше причин не доверять ей. – Распродажа прошла успешно?
– Весьма. Вы были правы. Я смогу заработать честным трудом достаточно денег, чтобы вернуться в свою страну.
– Но вы можете остаться и здесь, в Шотландии. – Он повел ее в старинное крыло Маккензи-Мэнор, которое открыли лишь затем, чтобы разместить там ожидаемых гостей. Ковры выцвели, стены были обшиты темными дубовыми панелями по старинной моде, и светильники висели далеко друг от друга, так что света едва хватало, чтобы рассеять мрак. Но вся эта обстановка как нельзя лучше соответствовала его намерениям. Того, что он собирался ей предложить, никто не должен слышать.
– Не верите, что я принцесса? – Она продолжала улыбаться.
Конечно же, он не верил. Но гораздо важнее то, что он все больше ею восхищался. Однако выражать ей свое восхищение пока ни к чему, а когда придет время, слова не понадобятся.
– Верю, не верю. Ведь вам на это наплевать. – Она ответила откровенно:
– Мне приходилось сталкиваться с более серьезными проблемами, чем ваше недоверие, милорд.
Хепберн насмешливо смотрел на Кларису. Но ей было все равно. Главное, узнать, чего он от нее хочет, и покончить с этим. Он начал с прохладного комплимента:
– Вы очень умело пользуетесь косметикой.
– Это не косметика. Косметика скрывает природную красоту женщины, мой же средства выявляют…
– Прошу вас. – Он вскинул руку. – Мне все равно, румянит ли девушка щеки или щиплет их, чтобы придать им цвет. Женщины знают, как заманить мужчину в свои сети, и это справедливо, ибо мужчины сильны, жестоки и вероломны и признают силу закона лишь в случае, если закон защищает их интересы.
Сказать, что она удивилась, значит, не сказать ничего. Клариса просто была в шоке.
– Это так. Но не каждый в этом признается.
– Я видел разных людей. Очень разных, – просто сказал Роберт.
Клариса чувствовала, что он не кривит душой. За его невозмутимостью стоял жизненный опыт. Сугубо мужской. Именно это так привлекало Ларису Трамбулл, и она назвала его призом сезона. Маленькую росомаху влекло к нему то же, что влекло прочих женщин. Он принадлежал к тому типу мужчин, за которыми женщина чувствует себя как за каменной стеной. Он мог защитить женщину от кого угодно, кроме самого себя. Потому что мог легко соблазнить женщину, а потом бросить. А какая женщина не хотела бы обезопасить себя от подобного рода угрозы?
Кларисе лучше не думать об этом. Особенно когда он вел ее в пустующую часть дома.
Он не отрицал своего намерения использовать ее не только для развлечения родственников. Он заманил ее в ловушку и собирался поговорить с ней откровенно.
– Вы придете на мой бал, – сказал Роберт.
– Устроив эту сцену в зимнем саду, вы перекрыли мне путь к отступлению.
– Да, – согласился он без тени раскаяния. – Пожалуйста, освободите время завтра во второй половине дня для примерки ваших платьев.
– Моих платьев? Мне не нужны платья!