– Ты терзаешь меня. – Голос у него был низким и исполненным страсти. – Каждая минута с тех пор, как мы встретились, превратилась для меня в испытание. Я постоянно представлял твое тело, распростертое под моим телом, твое тело на моем теле, твое тело радом с моим. Я представлял, как овладеваю тобой всеми возможными способами.
– Ты уже овладел мною один раз. Сегодня будет по-другому?
Он протянул к ней руки:
– О да! Сегодня все будет по-другому. Сегодня не будет боли, только наслаждение. – Он поглаживал ямочку у ее горла, рука его скользнула вдоль ее ключицы и вниз, к талии. Затем он быстро скользнул ладонями вверх и накрыл ее грудь.
Клариса закрыла глаза и теперь ощущала его ласки еще острее.
Он наклонился к ней, и его пальцы замерли на верхней пуговице ее платья. Он был так близко, что она чувствовала его дыхание на своем лице, и тепло его тела согревало ее, но он не пытался ни поцеловать ее, ни обнять. Он просто расстегивал пуговицы, одну задругой, нарочито медленно.
Губы его находились на расстоянии нескольких дюймов от ее губ. Он хотел, чтобы она прочувствовала каждый шаг на длинном пути, который ей предстояло пройти от девственницы до опытной любовницы. Клариса улыбнулась ему и просунула пальцы за пояс его брюк.
– Вы полагали, я передумаю?
Платье стало гораздо свободнее: он расстегнул его почти до конца.
– Я слышал, принцессы на удивление легкомысленны.
– Другие – но не я. Я давным-давно перестала быть легкомысленной. – Она перестала быть легкомысленной в тот момент, когда поняла, что, кроме нее, об Эми заботиться некому.
Она посвятила свою жизнь заботе об Эми. А теперь пора подумать о себе.
Потянув за рукава, он спустил платье с ее плеч, следом настала очередь рубашки. Тонкий батист зацепился за соски, затем послушно соскользнул до талии. Клариса почувствовала, что боится дышать. Нравится ли она ему? Считает ли он ее красивой? Другие мужчины, грубые и недалекие, пялились на ее грудь, скрытую под одеждой. Ей было все равно, что они о ней думают. Но Роберт ее возлюбленный, и его мнение для нее очень важно.
Он не знал о том, что ее тревожило. Она старалась не показывать виду. И все же он прошептал:
– Красивая. У тебя красивое тело. – Склонившись, он поцеловал ее в левую грудь.
Острая боль желания пронзила ее, и она выпростала руки из рукавов.
– Ты не такой, как другие мужчины.
Он поднял голову и посмотрел на нее.
– Другие мужчины?
– Женщины мне рассказывали. Они сплетничали и хихикали, иногда делились со мной своими секретами. Мужчины, с которыми они были близки, совсем не ласкали их, стремясь побыстрее получить удовлетворение. Но ты слишком медлителен. – Она прижала его руку к своей груди. – Я умираю от желания, а ты медлишь, как черепаха.
Он улыбнулся, и его белые зубы сверкнули в лунном свете.
– В конечном итоге ты будешь благодарить меня за мою медлительность, моя принцесса. – Он ласкал ее грудь одной рукой, а другую поцеловал. – Моя милая.
Она не знала, чему верить. Знала лишь, что тот живой клубок желания, что зародился глубоко внутри ее тела, теперь уже взял ее тело под контроль, а разум сдал позиции. Каждый дюйм ее тела мечтал о самом тесном контакте с его телом. Бедра ее мечтали о том, чтобы он сжал их в ладонях.
Она взяла его лицо в ладони и прижалась губами к его губам. Теплые и гладкие, его губы держали ее на пике восторга несколько бесконечных секунд, пока она исследовала их контуры своими губами, и, когда он откликнулся на ее ласки, вжавшись губами в ее губы, она застонала от восторга. Он приоткрыл рот, покоряясь ее воле, словно это она была мастером обольщения. Она ласкала его рот губами, зубами, языком, наслаждаясь его вкусом, смакуя теперь уже знакомый ей особый привкус его страсти. Она накрыла ладонями его лопатки и прижалась грудью к его груди.
Она надеялась разжечь его страсть, заставить его поторопиться. Но сама оказалась в ловушке. Обнаружила, что, прикасаясь к нему телом, возбуждается сама, что этот контакт рождает в ней странную смесь нежности и страсти. Она расстегнула пуговицы на его брюках и сунула руку внутрь.
Его жезл заполнил ее ладонь. Нежнейшая кожа покрывала твердейшую плоть, словно сталь под бархатом. Она провела рукой от кончика до основания, потом снова до закругленной головки. Она не представляла себе, что он может быть таким большим, таким настойчивым, у Кларисы пересохло во рту, и она сглотнула. Впустить его в себя… То, что казалось безмерно желанным всего несколько минут назад, теперь представлялось невозможным.
Хриплым шепотом она произнесла:
– Кажется, я начинаю сомневаться.
– Не бойся, – шепнул он ей, – ибо я умру, если, не овладею тобой сейчас. И ты будешь себя винить, моя принцесса. Будешь страдать из-за того, что я умру от любви к тебе.
– Ты в самом деле умрешь? – Она погладила его, и дрожь пробежала по всему ее телу, словно вместо крови у нее теперь было игристое вино. – Ты умрешь из-за меня?
– Если ты не возьмешь меня прямо сейчас, я скончаюсь у тебя на глазах.
Глупо, конечно, думать, что этому сильному опытному мужчине она настолько дорога. И все же приятно услышать такое признание.
– Тогда во имя спасения твоей жизни мы должны избавиться от этих одежд.
– Да, Бог мой. – Он освободил ее от того, что еще оставалось на ней.
Она потянула вниз его брюки и нижнее белье… Но он не дал ей насладиться созерцанием своей эрекции, опрокинув ее на спину. Он удивил ее своим нетерпением, и она стала бороться с ним за доминирующую позицию. Он медленно уступил.
Она понимала, что все это игра, но ей нравилось то, что он не стал противиться тому, чтобы в этой игре она была главной. Когда он распластался на спине, она наклонилась к его груди, закинув его руки за голову, и улыбнулась:
– Сдаешься?
– Сдаюсь, – без тени насмешки ответил он.
У нее тоже пропала охота шутить. Оба лежали обнаженные.
– Что ты сейчас будешь со мной делать? – спросил Роберт.
– Что захочу, то и буду.
Она гладила его, наслаждаясь крепостью его рук и скульптурными формами груди. Она любовалась им, все больше понимая, что он победил бы в любой схватке, тем более в схватке с ней, пожелай он того. Он – воин. Способен защитить все, что ему дорого, а она чувствовала, что дорога ему.
Она соскользнула ниже, поцеловала его живот, потом бедра, затем вогнутую узкую полоску между ними. Кожа там была гладкой и безволосой, но чуть ниже волосы росли в изобилии, и между ними виднелся его жезл.
Ей следовало бы вести себя скромнее. Но она впервые в жизни видела голого мужчину. И то, что она видела, не шло ни в какое сравнение с задрапированными статуями во дворце. Его жезл походил на древко копья и был в полной боевой готовности.