Кто-то застонал.

– Особенно ты, Элнод. – Дэвид узнал стонущего по голосу. – И все вы будете стараться угодить вашей новой хозяйке.

– А если мы не захотим? – поинтересовался человек по имени Элнод.

– Ее крестьяне слушаются ее, и она принесла им процветание. Они не голодали даже прошлой зимой.

Крестьяне переглянулись. Все они были худы и одеты в опорки.

Дэвид сказал, теперь уже без тени улыбки:

– Она – госпожа моего сердца.

Элнод кивнул, остальные тоже.

– Тогда и мы будем считать ее нашей госпожой.

– Большего я и не требую, – отозвался Дэвид.

– Я постараюсь быть вам такой госпожой, какую вы заслуживаете, – сказала Элисон, и, если в голосе у нее не было особого дружелюбия, никто этого не заметил.

Улыбнувшись ей, Дэвид направился в сторону замка. На этот раз Элисон не послушалась его и ехала медленно, с достоинством. Она только что убедилась на опыте, что, если господа забывают о гордости, простолюдины забывают об уважении к ним.

К ее удивлению, Дэвид не стал настаивать и вел под уздцы ее лошадь, пока она поправляла свой наряд. Он то и дело посматривал на замок. Он перестал разговаривать и вел себя как человек, который всеми силами сдерживает свое нетерпение.

Кто-то, наверно, наблюдал за ними со стен замка, и когда они приблизились к нему, сразу же стали опускать подъемный мост. Он не скрипел, цепи не гремели. Мост опустился легко и плавно. По первому впечатлению Элисон сразу же поняла, что именно Дэвид находит особенно важным для обороны. Какова бы ни была обстановка в главной башне, наружные стены замка были неуязвимы в случае нападения.

Может быть, поэтому, несмотря на свой голодный вид, местные жители были так самоуверенны. Было ясно, почему Дэвид настоял, чтобы они переехали в Рэдклифф.

– Ну вот, – Дэвид отпустил узду ее лошади. – Смотри.

Элисон увидела сбегающего им навстречу по подъемному мосту маленького мальчика. За ним бежал мужчина.

Элисон ладонью заслонила от солнца глаза.

– Кто это?

Луи гарцевал на месте в крайнем возбуждении.

– Это, конечно, не Гай Арчер. Такой человек, как он, не побежит за ребенком, забыв о всяких приличиях.

Дэвид спрыгнул с коня.

– Если только этот ребенок… – Дэвид бросился бежать навстречу, тоже, видимо, забыв о всяких приличиях, – …не твой.

18

Дэвид устремился к Берт, и когда ее маленькое тельце оказалось в его объятиях, слезы радости выступили у него на глазах. Он поднял ее высоко в воздух, а потом прижал к себе. Какое наслаждение было снова держать на руках свою крепкую, бойкую, упрямую дочку!

– Папочка, – рукой она отстранила его голову. – Хочу посмотреть на тебя.

Он наклонился ближе, чтобы и самому получше видеть ее, и впервые заметил, как разительно она изменилась. Присланное им золото явно пошло на пользу, потому что она выглядела здоровой и сытой. Но ее каштановые волосы были коротко обрезаны. Над бровью у нее была царапина и на подбородке тоже.

– Что ты с собой сделала? – недоуменно спросил Дэвид.

– Я хочу быть воином, как ты.

Он отстранил ее от себя.

– Что на тебе надето?

– Костюм пажа. – Ее карие глаза хитро блеснули. – В нем я могу драться мечом.

– Это твой меч? – Он с улыбкой взглянул на палку, висевшую у нее на поясе.

– Я сама его сделала. – Откинув голову, она– сердито посмотрела на Гая, стоявшего поодаль.

– Дядя Гай не захотел мне помочь. Он сказал, что война – не мое дело, а я хочу быть наемником, как ты.

Встретившись взглядом с Дэвидом, Гай сокрушенно покачал головой.

– Прости, Дэвид. Она обрезала себе волосы кухонным ножом. Я услышал, как ругалась кухарка и…

– Это ты меня прости, Гай. – Дэвид снова крепко обнял девочку. Обвив худыми ручонками его шею, а ногами бока, она обозревала окружающих с видом принцессы.

– Мне следовало бы знать, что с этим чудовищем никому не справиться.

– Я не чудовище! – возмущенно воскликнула Берт.

– Но ты и не воин, – сказал Гай.

– А вот и воин!

Прежде чем Дэвид успел вмешаться, внимание девочки привлекла подъехавшая к ним Элисон.

– Кто это? – спросила Берт.

– Позволь мне представить тебя. – Гордясь ими обеими и в то же время предвидя ожидавшие их всех осложнения, Дэвид подошел к стремени Элисон и мягко сказал Берт: – Это Элисон, графиня Сент-Джордж, четыре дня назад сделавшая мне честь стать моей женой. Берт, – сказал он Элисон.

– Я вижу, – Элисон грациозно кивнула. – Ты не говорил мне, что у тебя есть сын.

Дэвид застонал про себя, а его упрямая дочка выпятила подбородок и нижнюю губу.

– Я – девочка.

– Ее зовут Бертрада, – пояснил Дэвид.

Другая женщина смутилась бы. Элисон только прищурилась, разглядывая ребенка.

– Девочка? Ты – девочка?

Выкарабкавшись из рук Дэвида, Берт стояла с ним рядом. Выпятив худенькую грудку, она уперлась расцарапанными кулаками в бока и по-мужски самоуверенно расставила ноги. Она рассматривала мачеху так же критически, как та ее.

– Графиня? Вы – графиня?

Элисон не ответила, но Дэвиду ее застывшее выражение лица говорило о многом. Ее поразила такая дерзость, поразила внешность Берт и то, что он не сказал ей раньше, что у нее есть падчерица. Он должен был сообщить ей о ребенке, но Элисон так переживала свою беременность, что он боялся дать ей лишнюю причину сомневаться в прочности их союза. В своем воображении Дэвид представлял себе, как Берт очаровывает Элисон своей опрятностью и благовоспитанностью.

На самом деле Берт выглядела хуже некуда и вела себя слишком грубо. Когда только она успела так испортиться?

– Быть может, лучше будет продолжить знакомство в доме? – предложил Гай, чтобы сгладить неловкость. Представившись Элисон с галантностью, усвоенной им на турнирах, он взял под уздцы ее лошадь и повел на подъемный мост.

Она непринужденно беседовала с ним, ободряя его, как ее этому учили. Дэвид наблюдал за ними, терзаясь ревностью к взявшему на себя его обязанности Гаю и стыдом за осрамившую его дочь.

Он сам намеревался показать замок Элисон. Он хотел объяснить ей, что меньшую территорию легче оборонять, что его люди постоянно на страже, что оружие всегда готово к бою. Он хотел показать ей, что, несмотря на то, что он тратил большую часть времени и своего ограниченного дохода на укрепление замка, в нем все же были некоторые удобства. Хотя его конюшня нуждалась в побелке, крыша у нее была надежная, и лошадям там будет хорошо. Огород был окружен каменной стеной, и ведавшая им женщина умела составлять мази и эликсиры и в случае необходимости могла превратиться и в знахарку.