— Сэр Дэнни? — Тони вскочил на ноги, поскольку в голове его блеснула ужасная догадка. —. Сэр Дэнни!
Он бросился к дверям, стараясь не сбить леди Хонору, но та схватила его за руку.
— Вы что-то хотели сказать про сэра Дэнни?
Тони вырвался из ослабевших рук леди Хоноры и бросился к столу. Хонора медленно побрела следом. Взглянув на бумаги, теперь уже аккуратно сложенные, Тони сразу же понял, что письма внимательно изучались и, возможно, Роузи пришла в ужас, прочитав последние известия из Лондона. Тони лихорадочно стал искать роковое письмо, но его нигде не было.
— Вы что-то ищете? — Леди Хонора наконец ступила в его кабинет, но ее слабость нисколько не повлияла на ее чувство собственного достоинства.
— Письмо.
— С известиями о сэре Дэнни?
Тони не ответил, и леди Хонора расценила это как согласие.
— Что он натворил? Он умер?
— Жив. Пока.
— Он в опасности? — На лице леди Хоноры отразилось страдание. — Боже мой, я должна ехать к нему!
Зашитая рана и синяки резко выделялись на ее бледном лице, и Тони воскликнул:
— Да почему же, в конце концов, никто не верит, что я сам справлюсь с этим? — закричал Тони. — Я позабочусь о нем, поверьте! — Подойдя к леди Хоноре, он пожал ей руки. — Просто верьте мне. — И более мягко Тони добавил: — В вашем состоянии вы не можете ехать в Лондон. Вы едва стоите. Обещаю, я умолю королеву, подкуплю в конце концов тюремщиков.
— Он в Тауэре?
— В Ньюгейте вместе с обыкновенными преступниками. — Тони тяжело вздохнул. — Вы должны понять, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы освободить сэра Дэнни.
Леди Хонора с надеждой посмотрела в его лицо.
— Да, я знаю. — Она присела на стул. — Это не то, что вы ищете?
Леди Хонора указала на смятую бумажку, валяющуюся на подоконнике, и Тони метнулся к окну. Разгладив дрожащими руками письмо, он понял, что оправдалось худшее его подозрение. Это действительно было донесение о том, что сэр Дэнни схвачен, и некоторые строки расплылись от слез.
Роузи ушла — теперь он был уверен в этом. Отправилась в Лондон выручать сэра Дэнни, ушла, уверенная, что Тони предал ее, держа в неведении. Она никогда не простит его за то, что он пытался оградить ее от опасности.
— Роузи! — Этот крик боли вырвался за пределы комнаты и, казалось, вознесся к самым небесам. Если бы только эхо смогло донести его, Роузи услышала бы его на темной дороге, ведущей из поместья Одиси.
* * *
В камзоле, подбитом войлоком, с перстнем-печаткой отца, висящем на шее, дрожа от холода и страха перед надвигающейся ночью, она брела по дороге, понимая, что теперь вспомнила все. Кабинет и дом, некоторых слуг и Хэла… Хэл… Теперь Роузи стали понятны беззаветная преданность старика этому поместью и его трепет при виде ее. Что делать? Поведать всему свету о злодействе бывшего конюха? Роузи, устыдившись своих мыслей, крепче прижала к груди отцовский перстень. Как сможет она уничтожить этого заложника Чистилища, когда она так ясно видела в его глазах чувство безмерной вины и раскаяние?
Предавшись своим мыслям, Роузи споткнулась о корни дерева, невидимые в наступающем мраке, и в голове мелькнула мысль, что еще не поздно вернуться. Нет! Чувство реальной вины в похищении перстня и вины мнимой в смерти отца, тайный побег из Одиси — все это заставляло ее идти дальше. Роузи отлично понимала, что ввергла Тони в пучину ярости и отчаяния. Безусловно, она ценила себя, но ценила и его. Она знала, что Тони полюбил ее не только за ее поместье, но ведь такой мужчина, как Тони, всегда сможет найти себе другую женщину. Стоит ему поманить пальцем, и женщины тут же слетятся к нему, как мухи на мед.
Но Роузи подозревала, что больше всего на свете Тони хотел ребенка. Ребенка, которого она, возможно, носит под сердцем и которого отдаляет от Тони с каждым своим шагом.
Как он поведет себя, когда поймет, что она ушла? Отправится на поиски? Откликнется на призыв королевы и уедет в Уайтхолл? Роузи полагала, что Тони может понять ход ее мыслей точно так же, как она понимала ход его собственных размышлений. Судя по всему, он отправится в Лондон и займется ее розысками, одновременно выполняя свои обязанности по отношению к королеве. И это будет катастрофой: преданный слуга должен служить только одному господину, и Тони надлежит целиком сосредоточиться на делах Ее Величества. Не он ли пользовался репутацией лучшей шпаги Англии?
Гулкий топот копыт, послышавшийся сзади, послужил ей ответом. Это был Тони. Роузи знала, что это именно он, и метнулась в придорожные кусты. Через мгновение она почувствовала, как задрожала под ней земля. Судорожно вцепившись в жесткую сухую траву, Роузи затрепетала от страха, поняв, что конь и всадник остановились в нескольких футах от нее. Осторожно приподняв голову, Роузи увидела отчетливый силуэт Тони, вырисовывающийся на фоне залитого луной горизонта.
— Роузи! — крикнул он. — Прости меня, Роузи! Только не уходи от меня! Вернись! Клянусь, я возьму тебя в Лондон! Клянусь! — Тони пришпорил коня. — Роузи! — позвал он снова.
Вытерев со лба холодную грязь, Роузи принялась убеждать себя, что поступила правильно. Она Нужна сэру Дэнни. Тони будет стараться защитить ее от опасности и, следовательно, подвергаться опасности сам. С другой стороны, она не хотела быть просто украшением его дома. Нет! Ей нужно находиться в самой гуще событий, а Тони — будь он проклят! — Тони предал ее, держа в секрете известия о сэре Дэнни. Она ненавидела его за это, но и понимала, почему он так поступил.
Прислушавшись, Роузи убедилась, что стук копыт затих окончательно, и осторожно встала на четвереньки. Скосив глаза в сторону, туда, где неясно вырисовывалась черная кромка леса, она удивилась, как близко опушка. По крайней мере она не помнила, чтобы первое дерево находилось прямо у нее перед носом. Подняв глаза, Роузи отпрянула с пронзительным воплем — то, что она приняла за дерево, имело руки и голову.
— Наконец-то ты все-таки пришла ко мне, — сказал Людовик.
Как хорошо, что подобающее принцессе,
Не подобает царственным особам.
У. Шекспир. «Антоний и Клеопатра». Акт 5.
Лондон. Февраль 1601 г.
— Я не позволю выдергивать зуб! С ним все в порядке. — Голос королевы Елизаветы звучал как натянутая струна. — Благодарение Господу, я чувствую себя здоровой и бодрой, как боевая лошадь.
Тони обменялся взглядом с Робертом Сесилом, государственным секретарем, и снова порадовался, что не он занимает эту должность. Сесил отвечал за очень многое, в том числе и за здоровье королевы. Теперь, к несчастью, ему предстояла нелегкая задача уговорить Елизавету вырвать больной зуб. Это было неблагодарной работой, но, кроме него, никто Другой не мог бы с ней справиться. Здесь, в покоях королевы, ему приходилось принимать на себя монарший гнев, но настойчивость Сесила не имела границ. Его голос звучал, как всегда, твердо: