Подскочило человекояйцо:
— Мы готовы, Джеймс!
— О’кей, секундочку, — занервничал тот.
— Мы вас не подведем, Джеймс! — вставил свое слово Ачар.
Ендрек ласково обхватил Ачара за плечи:
— Пусть он сам решает.
— Спасибо вам, — заговорил Джеймс, и от смущения пот выступил у него на лбу. — Боюсь, что я не смогу посетить ваше мероприятие, каким бы заманчивым оно ни выглядело. Согласно правилам, вы должны сперва подать заявку в Книгу рекордов.
— Мы подали, подали! — торопливо прервал его Ендрек.
— И что вам ответили?
— Нам сообщили, сколько стоит присутствие судьи, а у нас столько нет, — пояснил Ачар к неудовольствию Ендрека. — Потому-то мы и приехали к вам сюда. Приехали к вам, чтобы вам не надо было ехать к нам. — Он постарался представить это так, словно они пошли Джеймсу навстречу.
— Извините, джентльмены, но боюсь, так дело не делается, — попытался возразить судья.
— Они столько месяцев тренировались! — вступился Арчи. — Неужели вам трудно подойти к набережной и посмотреть!
Да уж, Арчи деликатностью не отличался и не столько уговаривал, сколько запугивал. Почувствовав это, Эва поспешила вмешаться:
— Завтра в два часа дня мы будем на пирсе Кинсейл. Вы только загляните к нам, посмотрите, — они все сами сделают, от вас ничего не требуется. Что скажете?
— Я улетаю в Лондон завтра утром…
— Поменяйте билет, — не растерялся Сэм.
— Я оплачу, — добавила Китти. — Они в самом деле заслужили это — чтобы вы пришли посмотреть, — упрашивала она.
— Они настроены на победу, — донесся голос Реджины (в круг друзей она войти не отважилась). — Мы верим, у них получится.
— Я оплачу судейство, — вмешалась вдруг Берди, и все изумленно уставились на нее.
— Нет-нет! — запротестовали Ачар и Ендрек. — Это слишком дорого. Мы не можем позволить…
— Завтра я смогу заплатить за все, чего пожелаю! — Берди озорно улыбнулась судье. — Назовите цену, и я заплачу! — Подбородок ее гордо торчал вверх.
— Дело не в деньгах. — Он уже сильно потел. — Существуют определенные правила, протокол, о намерении установить рекорд нужно известить заранее, все согласовать, и тогда сертификат был бы готов, я мог бы вручить вам…
— Пришлете нам сертификат по почте, — перебил Ачар. — Завтра совсем не обязательно.
И все заговорили разом, каждый на свой лад стараясь убедить судью. Он не разбирал их слов, слышал лишь общий настойчивый гул. Защищаясь, он приподнял руки.
— Мне правда очень жаль! — И голос его звучал искренне. — Я желаю вам удачи.
Молчание. Неловкое молчание, неловко и Джеймсу.
— Пирс Кинсейл, завтра в два часа! — решительно повторила Китти. — Приходите, пожалуйста.
И судью уволокли на маленькую сцену, где он должен был вручить сертификат самой большой группе людей в костюмах яиц, собравшихся в одном месте. Толпа обернулась к подиуму, а Китти и ее команда стали пробираться обратно к автобусу, изрядно упав духом.
Они пронеслись через весь город, и Китти со Стивом, задыхаясь и потея, едва успели на выступление Эмброуз. Имя докладчицы, хорошо известной в мире любителей бабочек, уже прозвучало, пятьсот пар рук зааплодировали, но Эмброуз не появлялась. Зрители начали оглядываться по сторонам, ведущий несколько растерялся.
Из первого ряда поднялся Юджин и прошел в задний ряд. Вернувшись, он приблизился к подиуму и что-то шепнул ведущему.
Сердце Китти сжалось.
— О нет, — прошептала она, почувствовала, как слезы щиплют глаза, и сама удивилась.
Стив, всегда избегавший прикосновений, обхватил ее за плечи, слегка встряхнул.
— Дамы и господа, мы подождем еще две минуты, если вы не против.
Все расслабились, заговорили с соседями. Прошло пять минут, и ведущий опять заволновался.
— Мне сходить к ней? — спросила Китти Стива, но едва она поднялась, как ведущий оглянулся и кивнул:
— Мы готовы. Итак, еще раз: с докладом об одной из наших самых красивых бабочек, павлиньем глазе, Inachis Io, выступает достойный член Общества охраны бабочек Эмброуз Нолан!
Аплодисменты.
Эмброуз прошла на подиум — голова опущена, лицо занавешено волосами.
Она взяла в руки микрофон и откашлялась — эхо разнеслось по всему залу.
— Прошу прощения за задержку. Мой помощник сравнивает меня с крапивницей, Aglais urticae. По его словам, я тоже проворна, всегда настороже и никого к себе не подпускаю.
Профессиональная шутка вызвала всеобщий смех, атмосфера в зале разрядилась. Эмброуз подняла глаза, нашла взглядом Китти, сделала глубокий вздох и начала свой доклад.
Эмброуз и Юджина переполняла радость, и, хотя попытка похитить арбитра не удалась, настроение в автобусе поднялось, когда все слушали отчет Юджина о том, как Эмброуз покорила публику, все пять сотен бабочководов, своими замечательными открытиями, а Стив совал всем под нос фотоаппарат со снимками, пока Эмброуз ему не запретила. Выслушав Юджина раз пять или шесть, заговорили о выигрыше, который вот-вот получит Берди.
Городок, где родилась восемьдесят пять лет назад Берди, и впрямь был невелик. Надд у подножия Боггераха насчитывал всего сто семьдесят обитателей. Там имелось два паба, один из них по совместительству служил гостиницей, другой — магазином и букмекерской конторой, а еще были церковь и школа. На краю деревни начали было строить дома для привлечения молодежи и остановились на полдороге — так и стояли пастельных расцветок коттеджи без крыш, с разбитыми окнами.
— Вот оно, Берди! — пропела Мэри-Роуз, заметив из окна вывеску букмекеров, и опрыскала дополнительной порцией лака безупречную прическу именинницы.
Эдуард согнулся в приступе кашля, а Молли только порадовалась.
Спутники решили ждать снаружи, пока Берди насладится мигом своего торжества. Китти, однако, включили в небольшую группу, которой поручили сопровождать Берди. Берди шла под руку с внуком, Молли и Китти со Стивом следовали за ними, Стив исподтишка фотографировал.
Букмекерская контора размещалась в маленькой комнатке паба, приватной гостиной. В правой части паба «О’Хара» был магазин, а букмекерская контора — слева. Двое мужчин сидели там, уставившись на маленький телевизор в углу. Оба в твидовых кепках, пиджаках, судя по амбре — не мылись несколько недель. За бронированным стеклом сидел мужчина лет тридцати. Глянув на него, Берди резко втянула в себя воздух. Китти решила, что он ей знаком, и ждала ответного проблеска узнавания на лице мужчины, но тот никак не отреагировал, да и Берди овладела собой.
— Я Бриджет Мерфи, — заявила она. Голос ее слегка дрогнул, и отчетливее прежнего проступил акцент графства Корк.