Ее рука медленно открылась.
Да. Она любит. Любит Блэкберна, по поводу которого у нее не осталось ни одной иллюзии, но который является для нее совершенством.
Джейн положила руку на его волосы.
Рэнсом поднял склоненную голову, и рука Джейн скользнула по его щеке. Он не выглядел униженным или счастливым. Но его ноздри трепетали, зубы засверкали в улыбке. Он был сейчас похож на дикого зверя, который бросается и хватает то, что хочет.
А он хотел ее.
Рэнсом поднялся, обхватил ее талию и крепко прижался – тело к телу и душа к душе. Джейн услышала его ласковое рычание:
– Женщина, ты заплатишь за то, что заставила меня ждать.
Рэнсом нежно целовал ее, и его поцелуи одновременно обещали и требовали, и, пока Джейн еще способна была что-то понимать, она подумала о том, что эти поцелуи – самый убедительный довод. Поцелуи, а еще – сила его мускулов, в которые вцепились ее пальцы, и то, как он держит ее, – словно она тончайший и драгоценный фарфор, хотя Джейн знает, что крепка, как глиняная ваза.
Когда они разжали объятия, Джейн услышала чьи-то возгласы. Открыв глаза, она увидела, что команда корабля смотрит на влюбленных, свесившись за борт, и выкрикивает им грубые ободрительные слова.
– Как неловко, – тихо сказала Джейн.
– Что? – Блэкберн подхватил ее и положил себе на плечи, как бесценный шарф.
По мере того как они удалялись, крики становились все громче. Джейн подняла голову и приветливо помахала морякам рукой.
– Я также разрешаю тебе вылепить из глины наших детей, – сказал Рэнсом.
– А мы назовем старшего Фигги?
Он сразу ответил:
– Нет. Но я не позволю тебе лепить никого другого. Не с твоей досадной склонностью к обнаженной натуре.
Почувствовав в себе остатки неизрасходованной иронии, она хитро сказала:
– Ты не можешь остановить мое воображение. Он остановился.
– Джейн...
Он выглядел сейчас не очень уверенным в себе, и Джейн поняла, что ей это не нравится.
– Но ты единственный, кого мне хотелось лепить обнаженным.
– Правда? – он снова пошел.
– И если ты согласишься позировать мне, когда мы вернемся домой, я смогу закончить ту статую.
– Я буду позировать для тебя. – Поставив Джейн на ноги, Рэнсом засиял улыбкой, о которой она мечтала всю свою жизнь. – Если ты позволишь мне потом смыть с тебя глину.
Джейн поняла, что этот брак действительно будет удачным.