— Он хорошо сражался, — пожав плечами, признал Хью и чуть не разорвал повязку на сломанной ключице. — Но его вела в бой не любовь!
— А тебя? — тихо спросила Эдлин, подойдя к мужу с другой стороны.
Хью повернулся к ней. Она показалась ему нежным ангелом, способным одним прикосновением облегчать муки страждущим и возвращать здоровье недужным. Как не похожа эта Эдлин на ту, которую он знал!
— Пембридж, хотя он и редкий негодяй, сказал одну правильную вещь: ты действительно очень изобретательная женщина, — улыбнулся он.
Хью нисколько не сомневался в том, кто придумал пускать стрелы с побегами ядовитого плюща в костры, чтобы дым разогнал лучников. Хитрость Эдлин переломила ход сражения, а когда еще и Ричард со своими людьми поддержал Хью, поражение Пембриджа стало неминуемым.
На то, чтобы костры прогорели и ветер окончательно разогнал вредоносные испарения, потребовался час. Хью стараниями Ричарда отыскали во внешнем дворе, рядом с телом убитого им Пембриджа. Рыцари перенесли своего лорда в донжон, где находилась Эдлин, которая тут же принялась за лечение. Вскоре принесли и Ричарда, который, услышав о зеленом оружии Эдлин, стал так смеяться, что свалился без сознания. Обследование выявило у него перелом нескольких ребер, пострадавших, вероятно, в результате хорошего удара булавой.
— Разреши переложить тебя в кровать, — уже в который раз предложила Эдлин. — Рядом с Ричардом достаточно места, да и мне будет легче за вами ухаживать.
— Я не лягу в одну постель с мужчиной, — заявил Хью.
— Аминь! — слабым голосом, но с решительной интонацией откликнулся Ричард.
Он лежал, обложенный подушками, бледностью кожи соперничая с белизной постельного белья. Но даже боль не могла сломить его характера.
— Я поменяюсь с Хью местами — не хочу выживать хозяина замка из его собственной постели.
Сарказм новообретенного союзника вызвал у Хью непреодолимое желание съездить ему по физиономии, причем сейчас же.
Но дерзкого поставила на место Эдлин.
— Нет, не поменяетесь, — холодно сказала она. — Вы опасно ранены в грудь, поэтому не сделаете ни одного движения, пока я вам не позволю.
Однако Ричарду не хотелось так легко сдаваться.
— Твоя жена, Хью, настоящий деспот! Когда я соберусь жениться, то выберу себе тихую, послушную женщину.
Хью вспомнились собственные иллюзии на этот счет.
— Не загадывай, браки совершаются на небесах.
— Новые соседи изойдут завистью, глядя на мое блаженство, — заносчиво улыбнулся Ричард.
— Не слишком ли ты губы раскатал после одной-единственной битвы? — проворчал Хью, впрочем, довольно равнодушно.
Но разбойник, черт его побери, рассчитал верно. Хью обязательно попросит принца Эдуарда отдать Ричарду замок Джаксон, и тогда бывшей грозе местной знати придется искать у нее признания. Это будет нелегко, если учесть, скольких баронов и графов этот ухмыляющийся шалопай в прошлом раздел до нитки.
Судя по всему, Эдлин тоже не сомневалась, что муж постарается помочь Уилтширу, отчего Хью и вовсе почувствовал себя связанным по рукам и ногам. Она считала этого бездельника хорошим, открытым для добра человеком, и Хью ни за что на свете не решился бы с ней спорить по этому поводу.
Опустившись возле него на колени, Эдлин с улыбкой принялась поправлять ему подушки, и у него заныло в груди: угнетало воспоминание — сколько безрадостных, беспокойных дней провел он вдалеке от нее и сколько таких же ночей предстоит еще пережить в ожидании новой встречи наедине. Но Эдлин была так прелестна, что, отбросив мрачные мысли, он улыбнулся в ответ.
— Как себя ощущаешь после битвы?
— Война даже омерзительнее, чем я думала, — ответила Эдлин, и улыбка ее медленно угасла. — Однако, будь у меня оружие, я бы сама вышла сражаться с наемниками Пембриджа.
Представив себе эту картину, Хью ужаснулся.
— Что с тобой, Эдлин?!
— Глядя на головешки и трупы во внешнем дворе, я поняла, что такая же судьба уготована и второму двору, и главной башне, и моим сыновьям, и всем обитателям Роксфорда… Меня до сих пор трясет от ярости… — Она сцепила на коленях дрожавшие руки. — Мне хотелось своими руками прикончить Пембриджа, и он, слава Богу, мертв!
Как ни странно, слушая Эдлин, Хью почувствовал, что она стала ему еще ближе.
Конечно, убежденная противница насилия, она сказала так под влиянием только что пережитого ужаса. Но этот опыт поможет ей лучше понять, что Хью испытывает в битве, неся возмездие мятежникам, вознамерившимся расколоть государство.
— Хозяин сам порешил душегуба, — будничным голосом произнес Уортон.
— И охотно сделал бы это еще раз! — откликнулся Хью. — Мерзавец столько тут натворил, что и за несколько месяцев не поправишь!
— Такой уж он был человек, — уже спокойно заметила Эдлйн. — Как будто сама смерть отметила его своей печатью: он приносил с собой несчастье и гибель повсюду, где появлялся.
Нет, напрасно я тогда сомневался, подумал Хью, она никогда не любила Пембриджа.
Ее слова напомнили ему о старой дружбе, имевшей столь же роковые последствия.
— Кто-нибудь видел сэра Линдона после сражения? — нетерпеливо спросил Хью.
Уортон понуро кивнул головой.
— Он убит, хозяин, мы нашли его в груде других издохших поганцев, когда священник пришел за них помолиться.
— Уортон, перестань! Аиндон был хорошим человеком, — неожиданно отчитал его Хью.
— Да ну? — поразился Уортон. — А кто переметнулся к Пембриджу? Кто пытался вас убить?
— Он раскаялся! — неуверенно возразил Хью.
— Слишком вы жалостливы стали, как я погляжу, — теперь уже Уортон отчитывал Хью. — Разве мальчики вам не сказали, что он открыл врагу потайной ход?
— Аллен и Паркен не уверены, что это был именно он.
— Ну, теперь-то сомневаться не приходится, в бою он окончательно сбросил личину. Как вы могли поверить его раскаянию? Он трус, он просто пытался спастись, все равно как! Останься он в живых, я бы на вашем месте никогда больше не рискнул доверить ему свою жизнь или жизнь своей жены!
— Я польщена. — Эдлин опустила глаза, чтобы скрыть изумление.
— Оставьте, хозяйка, — ответил Уортон с такой кислой миной, будто надкусил лимон. — Не знаю уж, что нашел лорд в такой редкой упрямице, как вы, но я уважаю вас, потому что привык доверять его мнению.
— Однако все же не поверил, когда я сказал, что сэр Линдон искренно раскаялся, — раздраженно бросил Хью.
— Я заранее знал, что вы примете его сторону — старую дружбу так просто не забудешь, — пожал плечами Уортон. — Но он умер, к чему теперь спорить?
Действительно, к чему? Уж не Уортон ли воткнул под ребро Линдону нож? Вполне возможно. Впрочем, хозяин слишком хорошо знал своего слугу, чтобы рассчитывать на его признание.