– Нет! На том диване лягу я! – противился малолетний кавалер. – A барышня должна спать в самых лучших условиях!
– Ха! Еще надо посмотреть, кто из нас барышня! – фыркнула Анфиска.
Глеб поморщился. Ну никак не хочет его доченька становиться нежной и хрупкой.
Лера выпила чай и, вероятно, в благодарность, а может, по причине болезни разоткровенничалась.
– Как некрасиво получилось… – вздыхала она. – Я вот на вас… A теперь только вы на помощь и пришли… Ума не приложу, как бы Вадька один со мной справился…
– Ничего, подруги бы пришли, родственники, – успокоил ее Глеб.
– Подруга у меня одна… да и та приходит, только когда ее знакомого надо пристроить, – с обидой в голосе проговорила Лера. – A родственники… Жила тут у меня свекровь, да устала. Обратно к сыну ушла. A я думаю, может, так и лучше, правда? Все равно Вадька ее боялся… Да и не любила она его…
– A зачем же с вами жила? – не понял Глеб.
– A где? Мой бывший новую жену привел, а квартиры своей нет. Он к маме с ней переселился. A она ж мешает. Вот ее к нам и…
– Сослали? Ясно… Только как же вы теперь Вадика-то? Придется с работой повременить. Вы же, как я понял, там начальство какое-то?
– Начальство… – горько хмыкнула Лера. – Только так называюсь, а на самом деле… Ну не умею я людьми командовать. A они ж не маленькие, все понимают. Вот и садятся на шею. Поэтому… приходится все самой… Но это ничего. Я вот… Я вот только выздоровею… Буду Вадьку с собой на работу брать.
– Ладно, с этим мы что-нибудь придумаем, – пообещал Глеб. – A сейчас спите. Не пугайте сына.
И он вышел. A Лера еще долго смотрела на дверь. Надо же… И совсем он не самоуверенный, не толстокожий тюлень, как она о нем думала… И девочка эта, Анфиса… Первая на помощь Вадьке кинулась… и единственная. Как же некрасиво получилось… A Лера столько на них кричала…
– Вы еще здесь? – насупился Глеб, войдя в кухню. – A кому я велел в кроватях седьмой сон смотреть?
– Па, ты не хмурься так, а то Вадька тебя боится, – поморщилась Анфиска. – Вадь, папа нормальный, только все время меня воспитывает… Пап, вот еще – колбасы тебе порезала.
– Да я не голодный… – отмахнулся Глеб и уставился на Вадика: – Вот что, парень… ты сегодня спи иди, а завтра что-нибудь придумаем. Не дело это – одному сутками дома торчать. A мать работает, как я понял.
– Да ничего, – замахал руками Вадик. – За мной Мария Никитична приглядывает.
– Мария Никитична – это бабушку ты так зовешь? – поинтересовался Глеб.
– Я б ее еще и не так звала, – вставила свои пять копеек Анфиска. – Домой удрала и все продукты увезла! И каждое утро прибегает, вроде как цветочки полить, а сама опять все продукты заберет и сматывается. A цветы высохли все!
– Ну да… – улыбнулся Вадик. – Продукты таскает… Так ведь ей тоже есть хочется…
– Сварила бы щей, тебя бы накормила и сама б наелась! – не успокаивалась Анфиска. – A то она теперь звонит Вадьке, диктует ему по телефону, как китайскую лапшу заварить! Да моя бы баба Таня!..
– Точно, дочь моя… Баба Таня… – задумчиво проговорил Глеб и уже серьезно рыкнул: – A ну всем спать!
Утром Глеб проснулся от чьего-то истошного вопля.
– Это что ж такое делается?! – верещал кто-то прямо над ухом. – Люди добрыя! Вы ж токо гляньте! Не успелось мне выйти на пару минут из дому, а тут уже – гляньте на его – лежит, голубчик! И ведь какая порядошная женщина была! A сама…
– Цыть! – гаркнул Каратов. Он вообще не переносил разговор на повышенных тонах, тем более когда эти тона были обращены непосредственно к нему. – Молчать! В доме больной, чего вы голосите?
Перед Каратовым стояла довольно крепкая бабуся со злым, неприятным лицом. A из детской спальни уже выскочили дети. Анфиска стояла и недовольно терла глаза, а вот Вадик, и без того хрупкий, и вовсе съежился. Но, видать, долг требовал от него защищать своих гостей, поэтому он отважно шагнул вперед и пискнул:
– Мария Никитична! Это… это наши друзья! Не кричите!
– Заткнись, щенок! – не оборачиваясь, рявкнула любящая бабуся. – A с этим другом…
– Ваши документы, – сурово потребовал Глеб. – Немедленно предъявите ваши документы или я буду звонить в милицию.
– Да звони ты хоть во все колоко…
Каратов преспокойно набрал номер.
– Алло? Дежурный? К нам в дом вломилась посторонняя бабка, приезжайте, иначе я ее с балкона скину. Достала своим криком.
Мария Никитична зычно икнула и поспешно направилась в прихожую.
– Да ла-а-адно тебе! – уже миролюбиво крикнула она оттуда. – С балкона он… Я и сама, ежели что…
Глеб телефон отключил, и вредная бабка тут же засунула голову обратно.
– Я ж тута живу, промежду прочим, – язвительно сообщила она. – Не получится у тебя меня с балкона-то…
– Покажите прописку, – потребовал Каратов.
– A и… нет ее, прописки-то…
– Так вот что я вам скажу, – неторопливо, четко заговорил Глеб. – Вы сюда больше ни ногой. Запишите где-нибудь. И продукты таскать хватит. Мальчонка потом целый день голодный сидит, неужели непонятно.
– Да? A мне чего делать? – скривилась бабуся. – Ему-то мать вечером купит, а я?
– Все, хватит, – встал Глеб. – Я сказал, вы поняли. До свидания. Вы же знаете, как там замок открывается…
Бабуся решила новый скандал не начинать. Черт его знает, этого проходимца, может, и в самом деле, с балкона-то… A у нее не те года, чтобы пташкой-то… Она потом придет, когда этот хахаль уберется. И уж тогда она… Она еще этой Лерке!
A в доме в это время вовсю возмущалась Анфиска:
– Нет, пап, ты посмотри! Ведь наглая какая!
– Дочь моя, хватит! Не твое это дело – взрослых судить, ясно? – оборвал ее отец. – Вадим, значит, так… Сегодня ты в школу не идешь, я позвоню учительнице, мать на улицу не пускаешь. Я тут… вот, написал тут, что надо, в аптеке купишь. Деньги-то есть?
– Есть, – кивнул мальчишка.
– Вот и славно. Никому двери не открывай… Все будет хорошо.
– Пап, – вдруг засуетилась Анфиска. – Он совсем беспомощный, ты ж видишь. Я, пап, просто вынуждена остаться с ним. Ты про меня тоже учительнице позвони, а?
Каратов покачал головой. Анфиска своего не упустит.
– Хорошо, позвоню, – пообещал Каратов и уже собрался уходить.
– Погодите, пожалуйста, – попросил вдруг Вадик. – Осмотрите еще раз маму… A то… Мария Никитична так кричала, а мама не проснулась… Может…
– Ничего не может, – отмахнулся Глеб. – A маму осмотрю.
Когда он зашел в спальню к Лере, та торопливо застегивала юбку.
– Ой, мамочки! – пискнула она и заскочила за дверцу шкафа. – Заходите.