— Поживи с мое, — отвечал Олег, — тогда поймешь, что в женских радостях нет никакой логики.
Замысел Олега удался полностью. Вася, как только увидел щенков, пришел в бурный восторг, играл с ними весь вечер и уходить без дружка не хотел — до слез, а плакал Васька редко. Дядя Олег и дедушка внушили ему, что слезы против женщин — оружие хотя и эффективное, но настоящего мужчины недостойное. У Леры тоже глаза стояли на мокром месте, потому что ради племянника Васи она была готова расстаться со своей Куколкой. Но Олег сказал, что жертв не требуется, берем одного из алиментных.
— Но согласятся ли хозяева Ляльки? — тревожилась Лера, которой уже казалось большим счастьем иметь дома приплод беспородных архаровцев.
— С ними я договорюсь, — многозначительно заверил Олег.
Племяннику он намекнул, что лучше всего брать самого сильного и крепкого — Перваша. Тут их мнения полностью совпали: Вася, естественно, положил глаз на вожака щенячьей стаи. Вася едва не сходил с ума от радости, пребывал в эйфории и возбуждении, которые напрочь отмели мысли о том, как отнесутся мама и бабушка к появлению собаки.
Знакомство-сватовство прошло гладко и приятно для всех сторон. Олег понравился. Интеллигентный, воспитанный, кандидат наук, дюдя, конечно. С другой стороны, хорошие родители предпочтут, чтобы любимая дочь была за дюдей, а не за бандитом, которого рано или поздно прихлопнут. Олег подробно отвечал на вопросы Лериной мамы о своей родне и ловко уходил от вопросов о жилищных перспективах. Туманно говорил, что они в первое время предпочтут снимать отдельную площадь. «Можно ведь дачу в ближнем Подмосковье снять», — тешил себя Олег. После нескольких рюмок коньяка Лериной маме не терпелось задавать вопросы, а папе — самому вещать. Он был потомственным скорняком. Его прапрадед справлял шубы для царского двора. Из поколения в поколение передавались секреты, хотя войны сильно навредили, Первая и Вторая империалистические.
— Отечественные? — невольно уточнил Олег.
— Один хрен! — отмахнулся Лерин папа. — Главное, что? Настоящее! Мы имеем в настоящем дочь Валерию, которая высоко взлетела. Конструктор-технолог, ёшкин корень! Лазерная полировка меха! — с издевкой проговорил будущий тесть. — Черная бриллиантовая норка, продавай ее втридорога остолопам. А на обшлага и манжеты ставят мех, который через полгола вылезает! Вточной карман вообще никто обрабатывать не умеет!
Последнюю фразу Лерин папа проговорил с пафосом, который мог бы присутствовать в речах военного конструктора, чьи ракеты люди в погонах хватают с конвейера и не слышат разумных призывов к длительным испытаниям. Олег понял, что в Лериной семье меховые технологии — постоянный и застарелый предмет споров. По лицу невесты и будущей тещи Олег уяснил, что надо покорно терпеть. Еще две рюмки — и потомственного скорняка жена и дочь отвели в спальню.
Родители Леры очень понравились Олегу. Простые, милые, бесхитростные, открытые люди. Того малого, что имеют, добились исключительно собственным трудом, не воруя, не лукавя, не унижаясь и не идя на сговор с собственной совестью.
Уже без главы семейства они: Лера, ее мама и Олег — пили чай. И Васька, отвлекшись от щенков, прибежал на раздачу торта, коего поглотил, приправляя шоколадными конфетами, изрядно.
«У него же распространенная аллергия, — вспомнил Олег наставления сестры и бабушки, которые, болея сердцем, не давали любимчику сладостей. — И на собачью шерсть у Васьки, кандидата в астматики, может проявиться реакция. Что же я творю?»
Но племяш не высказывал никаких симптомов аллергического приступа, не задыхался. Румянец на щеках Васьки разумнее было бы объяснить нечаянной радостью: «У меня будет собака!»
Прощание в узкой прихожей Лериной квартиры было сумбурным, но сердечным. Лера и ее мама излучали максимум искренней доброжелательности: как хорошо, что вы пришли, и жаль, что уходите. Стеша, главная собака, мать выводка, которую до сих пор никто не подумал выгулять, вертелась и возмущенно поскуливала: «Чем бы вы тут не тешились, а мой режим забывать не следует!» Вася устраивал под своей курточкой Перваша. Оставшийся выводок щенков, присев на задние лапы, чинно и трогательно расположился полукругом. Братья и сестра Перваша, конечно, не понимали, что расстаются с вожаком навеки. Но их мохнатенькие мордочки, повернутые на бок точно в ожидании новой команды, их шоколадные глазки, доставшиеся от мамы-Стеши-ретривера, трогательные лапки палевых медвежат, коралловые язычки высунутые сквозь молочные зубки — все это было настолько умилительно, что вызвало у людей дружный всхлип.
Олег с племянником приехали домой на такси. За порогом их встречали мама Олега и сестра.
Спросили хором:
— Что это у тебя?
Сестра спрашивала сына, у которого что-то топорщилось под курткой. Мама спрашивала Олега, в руках которого был пакет с едой на первое время для Перваша.
Васька аккуратно попустил на пол щенка.
— Что это? — снова хором, но в другой, возмущенной, тональности воскликнули мама и сестра.
— Калым, — ответил Олег. — Мы ездили сватать невесту и взяли калым.
— Мне нравиться Калым, — поднял благодарные глаза на дядю Вася. — Путь он будет Калым, а не Перваш.
— Отличная кличка, — согласился Олег, наблюдая за реакцией мамы, сестры и подтянувшихся папы и бабушки.
Тридцать-сорок минут их реакция колебалась от немого возмущения до яростного протеста. У ребенка аллергия! Сами друг у друга на головах живем, только собаки не хватало! А вдруг у нее блохи? Или другие зооантропонозы? Последнее спросила сестра, которая была врачом и знала, как называются болезни, передающиеся от животного человеку.
Олег только разводил руками: зооантропонозов две сотни, за отсутствие каждого поручиться невозможно, но попробовал бы кто-нибудь намекнуть Лере, что ее щенок заразный. Олег уходил от ответов, предоставив Ваське выкручиваться самому. Твой щенок, ты и выкручивайся. Васька старался изо всех сил: обещал отличную учебу, хорошее поведение, признался, что стянул на жвачки деньги из бабушкиной сумки, но больше так никогда делать не будет и даже открыл существование второго дневника. Первый он подсовывал учителям для хороших отметок, второй, тайный, — для «двоек».
Но не только небывалые откровения мальчика сыграли роль. Сам Калым, по хозяйски обследовавший квартиру, вызывал почтение: такой маленький, славненький, пушистенький, глазки-бусинки — а уже такой нахальный, надул в пяти местах, пометил территорию, как выразился Олег. За Калымом ходили по квартире ручейком: Васька, мама, бабушка, дедушка — наблюдали за поведением пришельца. Чем больше наблюдали, тем больше умилялись. Спустя час в Калыма все безоговорочно влюбились.
«Будет второй Лялька», — подумал Олег.
…На пышных свадьбах Олег смотрел на женихов с сочувствием. Невесты всегда прекрасны, а упакованные в непривычные костюмы женихи выглядят глуповато и старательно маскируют нетерпение: когда, наконец, представление закончится? И естественно, что самому Олегу не хотелось оказаться в положении жениха-терпивца. Поэтому Олег предложил Лере отметить событие скромно: расписались в ЗАГСе, сходили в ресторан, наутро укатили в дом отдыха — пусть не на медовый месяц, а две недели, но тоже медовые.