– Вначале я обнаружила, что дом – закрыт, мои ключи пропали. Потом пропали и документы, и деньги. Я нашла свои ключи в кейсе мужа, понимаете? Он не стал отрицать, что я их потеряла, хотя на самом деле это он забрал их! А потом этот разговор с сеньором Санчесом… И я сбежала из дома. Я боюсь своего мужа, понимаете, боюсь… – закончила я шепотом.
– Он вас бил?
Бил ли меня Антонио? Нет. Однозначно нет. Он, наоборот, был ласков со мной, слишком ласков. Так я честно и сказала полицейскому.
– Это – частная жизнь, мы не имеем права вмешиваться, сеньора, – вздохнул с некоторым облегчением страж порядка. – Вот если бы муж бил вас, тогда бы все было по-другому.
Он, огорошив меня таким заявлением, потому что я уже почти понадеялась на то, что мне окажут какую-то помощь, выдвинул ящик стола и принялся невозмутимо копаться в нем.
– Послушайте! Сеньор! – закричала я в отчаянии. – Этого мало – того, что я боюсь мужа? Того, что он забрал у меня документы?! Того, что мне пришлось убежать ночью из дома?! Да, меня он не бьет! Может быть, только сейчас. А что будет потом – не знаю! Может быть, он убьет меня! Это тоже будет «частная жизнь»?!
– Почему он должен убить вас? Сеньора, вы уверены, что правильно поняли разговор мужа с его приятелем? Я не вижу никаких оснований полагать, что муж хочет вас убить, – поднял на меня уставшие глаза полицейский. И я поняла его – поняла его усталость. Он, видимо, просидел в этой душной конторке всю ночь, разбираясь с нарушителями, ворами, хулиганами. А может быть, утонул в бумажной работе. И сейчас, когда, наверное, его смена подходила к концу, ему на голову свалилась я. И, вместо того чтобы собираться домой, он должен решать проблемы моей «частной жизни». Но, черт возьми, кто мне еще поможет?!
– Почему он должен меня убить? Не знаю. Но я ему больше не верю! И боюсь. Я нашла у мужа пистолет… Перед тем как услышала этот разговор.
– У него есть разрешение на оружие?
– Не знаю. Послушайте, сеньор, мне уже ничего не надо. Только скажите, где находится русское посольство? Или как туда позвонить? Думаю, там помогут решить мои проблемы.
Полицейский ничего не ответил на этот выпад, лишь бросил на меня усталый взгляд и, подвинув к себе клавиатуру, занес над ней пальцы.
– Как вас зовут?
Я назвала и, после того как он непонимающе переспросил, попросила листок бумаги и ручку, чтобы написать.
– Вот так.
– Хорошо, – кивком поблагодарил меня полицейский и принялся набивать мои имя и фамилию в компьютер. – Про оружие. Вам надо написать об этом в документе, без него мы ничего не можем сделать.
– Не буду я ничего писать! – запротестовала я. – Дайте мне просто адрес посольства, я сама решу свои проблемы.
– Спокойно, сеньора, – поднял ладонь полицейский, внимательно изучая что-то на мониторе. – Спокойно. Я сам свяжусь с посольством. Но вам надо будет подождать.
– Хорошо, – покорно согласилась я.
И сеньор, бросив еще один взгляд на монитор, записал что-то себе на листке бумаги и удалился в соседнюю служебную комнатку, плотно прикрыв за собой дверь. Но вскоре вернулся:
– Посольство не отвечает. Еще рано, придется подождать.
– Хорошо, – снова согласилась я и пересела на свободный стульчик в углу.
Ждать мне пришлось долго. Очень долго, потому что полицейский отвлекался на телефонные звонки, на новую пострадавшую, которую привел в комиссарию, как раньше и меня, другой, незнакомый мне полицейский. Но с этой дамой, оказавшейся англичанкой, все было более-менее просто: ее действительно обокрали, и она безропотно написала заявление.
– Может, можно позвонить в посольство еще раз? – напомнила я о себе, когда дама-англичанка удалилась.
– Подождите, – коротко ответил «конторный» и снова вышел в соседнее помещение.
Я осталась одна. Паршивое настроение усугублялось еще тем, что мне ужасно хотелось есть, а из другой комнаты вкусно пахло кофе. Я уже и не рада была тому, что затеялась вся эта волынка, лучше бы в самом деле написала заявление о том, что меня обокрали на улице, и отправилась бы в посольство. Толку, чувствую, было бы куда больше.
А от вкусного кофейного духа даже закружилась голова. Может, набраться наглости и попросить чашечку кофе? Пожалуй, так и сделаю, когда этот неторопливый толстый страж порядка вернется. В ожидании его я открыла сумку, чтобы покопаться в поисках завалявшейся карамельки или жвачки. И мои поиски увенчались успехом: в закрытом отделении я нашла подтаявший леденец от боли в горле. Ну хоть что-то. Я тщательно очистила леденец от размокшей и липкой бумажки и сунула в рот. Жить уже веселее. Пожалуй, действительно, попрошу кофе. Скажу, что ничего не ела со вчерашнего вечера.
Копаясь в сумке в поисках леденца, я наткнулась также на пакет с газетными вырезками, о котором совсем забыла. Показать «конторному» или все же предъявить это в посольстве? Мои сомнения усугублялись тем, что я не знала, о чем говорилось в статейках, кто эта женщина, так чудовищно на меня похожая, и кто этот молодой мужчина? Пожалуй, лучше действительно показать вырезки в посольстве и попросить перевести их для меня. И если в них нет ничего важного, просто забыть о них.
– Ола! Как дела? Все еще тут? – раздался над ухом веселый, совершенно не соответствующий моему настроению голос. От неожиданности я выронила пакет и рассыпала его содержимое по полу.
– Все еще тут, – проворчала я, маскируя недовольством смущение и радость от того, что вернулся мой полицейский. Парень оказался куда проворней меня и, присев на корточки, быстро-быстро собрал все вырезки.
– Возьмите, – протянул он их мне с улыбкой.
– Нет, возьмите лучше вы. Не знаю, что там написано. Я могу говорить по-испански, но читаю плохо. И у меня не было времени читать. Не знаю, может быть, там что-то важное. Возьмите вы, – сделала я упор на последнем слове. И сердито кивнула в сторону пустого стола: – Ваш сотрудник мне не верит.
– Не верит? – засмеялся, показывая безупречные белые зубы полицейский. – Может быть, он вам верит, а вы думаете, что нет. Где он?
– Ушел звонить в посольство. Как все медленно.
– Извините, сеньора, – развел руками и лукаво усмехнулся парень. Но вырезки все же сунул себе в карман. Скорей всего, выбросит, едва выйдя из комиссарии. Ну да и фиг с ними. Мне бы в посольство. Там меня поймут лучше.
– А вы пришли узнать, как я? – набралась наглости я на отдающий пошлостью флирт. Видимо, от усталости границы между дозволенным и недозволенным стерлись, и мне стало почти все равно, что подумает обо мне этот молодой человек.
– Нет, – с улыбкой разочаровал он меня. – Работа, красавица. Работа. Мне нужно взять один документ.
– Могли бы обмануть, сказать, что да, пришли узнать обо мне, – хмуро проговорила я, не скрывая своего разочарования. Но все же потом улыбнулась, переводя все в шутку.