– Что случилось? Несчастье с твоей семьей?
– Нет. – Он сглотнул и положил голову ей на плечо. – Просто иногда я ненавижу свою работу.
– Что случилось, Джеймс?
Он прерывисто вздохнул:
– Тебе известно, что вчера вечером я вернулся в операционную. Я ночевал в больнице на случай, если понадобится моя помощь.
Это объясняло его растрепанный вид.
– Том умер, Шарлотта. Я не смог его спасти. Я подвел мальчика, его родителей и команду врачей.
– Эй, ты сделал все, что мог.
– Мне так не кажется, – ответил он.
– Ты хороший хирург. Я это знаю, потому что видела, как ты работаешь.
– У меня пациенты умирают редко. – Он крепче прижал ее к себе. – Но терять их ужасно тяжело. Я должен спасать людей, Шарлотта, а не терять их.
Она отвела пряди волос от его лба:
– Послушай меня, ты провел вчера весь день в операционной, а также был там большую часть вечера. Где ты спал?
– В кресле в своем кабинете, – признался он.
– Это означает, что ты практически не спал.
– Я вздремнул. – Он пожал плечами. – Но это в порядке вещей для хирурга.
Он вздрогнул, затем продолжил:
– Я ненавижу свою работу, Шарлотта. Я действительно ее ненавижу, когда у меня не получается помочь пациенту. Мне ужасно неприятно произносить слова «Пациент мертв». Я ненавижу то время, когда приходится рассказывать родителям о том, что я не смог спасти их ребенка. Я вижу, какими тусклыми становятся их взгляды, замечаю поглощающее их горе и отчаяние. И я знаю, что был в состоянии предотвратить его смерть. – Последние его слова были полны боли и страданий.
– Ты слишком требователен к себе, Джеймс.
Шарлотта страдала вместе с ним, но была рада, что он во всем ей признался, снял маску роскошного врача-плейбоя и позволил ей увидеть себя обыкновенным человеком. Он был хорошим, страдающим человеком, которому требовалась поддержка.
Шарлотта не знала, как долго они стояли обнявшись, но в одном была уверена: окажись она на его месте, Джеймс поддерживал бы ее и утешал и позволил бы на него опереться.
Он однажды сказал ей, что они – прекрасная команда. И он оказался прав.
За неделю до благотворительного бала Джеймс попросил Шарлотту приехать к нему на урок танцев.
– У тебя хороший дом, но мы должны отрепетировать танец в большом зале.
– У тебя огромный дом, не так ли?
– Он мне не принадлежит, я его арендовал, – ответил Джеймс. – Но, хм… Да, площадь довольно большая.
«Ты преуменьшил реальный размер, говоря о площади», – подумала Шарлотта, когда вошла внутрь. Дом был трехэтажным, из окон открывался великолепный вид на море. В гостиной, которая занимала целый этаж, был блестящий паркетный пол и балкон. Мягкие кожаные диваны сливочного оттенка создавали ощущение уюта. Тут же находилась современная аудиовидеосистема.
Шарлотте было забавно думать о том, насколько далеко они продвинулись в своих отношениях за такой короткий срок. Они работают вместе всего месяц, а уже свободно общаются, танцуют и даже целуются. Когда Джеймс впервые сжал Шарлотту в своих объятьях и закружил в вальсе, она постоянно спотыкалась. Теперь же она плавно скользила, ощущая, как их сердца бьются в унисон.
Джеймс включил звуковую систему, и послышались первые аккорды вальса Чайковского из балета «Спящая красавица». Он оказался прав, говоря о своем доме: даже если бы Шарлотта сдвинула всю мебель в гостиной в угол, места было бы недостаточно. Здесь же они словно летали. Она закрыла глаза, доверившись ритму и плавным движениям Джеймса. Она чувствовала, как обостряются осязание и обоняние.
Когда завершающий аккорд заполнил комнату, Шарлотта инстинктивно приподнялась на носках и подставила губы для поцелуя. В ее жилах забурлила кровь, она теснее прижалась к Джеймсу.
Когда они наконец отстранились друг от друга, оба дрожали.
– Шарлотта, останься у меня на ночь, – тихо сказал он.
Она едва не согласилась. После истории с Майклом Джеймс был первым мужчиной, с которым она хотела заняться любовью. Шарлотта действительно хотела его ласкать, целовать и узнавать, что может свести его с ума. И желала получить взамен такое же удовольствие.
Однако Шарлотта понимала, что несправедливо совершать такой шаг, не открыв ему правды о своем прошлом. Именно сейчас она пожалела о том, что ничего не рассказала прежде. Она боялась его реакции. Узнав о произошедшем, Джеймс разозлится. А потом, поразмыслив, отвергнет ее.
– Я… Сейчас для меня неподходящее время, – солгала она.
Он провел губами по ее губам:
– Все равно оставайся. Ты можешь просто спать в моих объятиях. Я не буду приставать к тебе, хотя мне ужасно этого хочется.
Шарлотта не ожидала такого ответа. Она едва не расплакалась:
– Джеймс, я…
– Все в порядке. Я не буду тебя торопить. Я могу подождать, когда ты будешь готова. – Он поцеловал ее в лоб и осторожно высвободился из ее рук.
– Спасибо, – прошептала она.
– Ты подготовила платье для конкурса? – спросил он.
– Нет, – призналась Шарлотта. Она была так занята уроками танцев, что забыла о платье. Шарлотта посещала только вечеринки коллег, боулинг, ходила в кино и кафе, где повседневная одежда была вполне приемлемой, поэтому не привыкла носить дизайнерские наряды. – К сожалению. Я что-нибудь куплю в выходные.
– Прости за напористость, – неожиданно произнес Джеймс.
– Напористость? – переспросила она, не понимая, о чем речь.
– Оставайся на месте и закрой глаза. – Словно предугадав ее вопрос, он улыбнулся и сказал: – В прошлый раз тебе понравилось, не так ли?
Он имел в виду тот день, когда накормил ее шоколадом.
– Угу. – Оставаясь настороженной, она закрыла глаза.
– Не подсматривай, иначе все испортишь, – предупредил он.
Шарлотта слышала, как Джеймс вышел из комнаты и вернулся через несколько минут.
– Еще нельзя открывать? – нетерпеливо спросила Шарлотта.
– Нельзя. – Послышался шорох. – Теперь можно.
Открыв глаза, Шарлотта моргнула от удивления и восторга, когда увидела на двери невероятно красивое платье.
– Вот это да! – воскликнула она, затем прикусила губу. – Джеймс, твой поступок впечатляет, но платье, должно быть, стоит целое состояние.
Он пожал плечами:
– Я проявил напористость, но я и правда хотел купить тебе подходящее платье для бальных танцев. Ты очень сильно возражаешь?
– Возражаю? Джеймс, платье прекрасно. Спасибо.
Платье было пышным и длиной достигало лодыжек. Милый топ украшали тонкие бретельки. Шелк василькового оттенка таинственно переливался. Легкая полоска ткани соединяла бретель на плече и узкую манжету; спина была открытой. Платье поражало своей красотой и невероятной женственностью.