— Да.
— Прекрасно, прекрасно, — пробормотала вдова, разразившись кудахтающим смехом. — Кажется, я ошиблась, и вечер обещает быть весьма занимательным. Весьма!
И хмыкнув напоследок, удалилась. К половине десятого почти все приглашенные прибыли. Все еще стоя у входа в гостиную, Уитни услышала, как один из них что-то сказал в холле Сьюеллу, и через мгновение перед ней возник Клейтон Уэстленд. Уитни показалось, что он выглядел ошеломительно красивым в черном, безупречно сидевшем вечернем костюме, облегавшем мускулистые плечи и прекрасно контрастирующем с ослепительно белой сорочкой с жабо и галстуком.
В порыве искренних дружеских чувств, возникших и укрепившихся между ними во время последней игры в шахматы, Уитни, улыбнувшись, протянула обе руки в знак сердечного приветствия.
— Я уже начала думать, что вы вообще не придете, — призналась она.
Клейтон, удовлетворенно усмехнувшись, сжал тонкие пальчики.
— Звучит так, словно вы не могли меня дождаться и поэтому до сих пор не сошли с места!
— Будь это так, я никогда бы не призналась ни в чем подобном! — рассмеялась Уитни.
Глядя на Клейтона сейчас, она едва могла поверить, что перед ней тот самый беспринципный распутник, стремящийся лишь обольстить ее, но, неожиданно осознав, что он стоит до неприличия близко и его накрахмаленное жабо слегка касается корсажа ее платья, смущенно отступила и отняла руки.
Глаза Клейтона издевательски сощурились, но он ничего не заметил по этому поводу.
— Если мой последний проигрыш в четверг наконец смог пробудить в вас некоторую симпатию, обещаю позволить вам победить в следующем состязании, — сказал он.
— Вы вовсе не позволили мне победить в этих двух партиях, — напомнила Уитни, преувеличенно раздраженно вздохнув. — Я выиграла в честном поединке.
И жестом подозвав лакея, велела ему принести виски для мистера Уэстленда. Клейтон с нескрываемым удивлением посмотрел на девушку. Как хорошо она успела изучить его вкусы за такое короткое время!
— Кажется, у нас ничья? — весело блестя глазами, осведомился он. — Я победил в скачках, вы выиграли почти все шахматные партии. Как же мы докажем, кто из нас более достойный мужчина?
— Вы невозможный! — упрекнула Уитни, улыбаясь. — Если я считаю, что женщина должна быть так же хорошо образованна, как мужчина, это еще не значит, будто я желаю стать мужчиной.
— К счастью, — парировал он, многозначительно осматривая ее точеную фигурку и неотразимо красивое личико.
Его откровенно интимный, нежный взгляд заставил сердце Уитни лихорадочно забиться от тревоги и волнения.
— Во всяком случае, — продолжал он, — сомневаюсь, что в любом другом поединке мы сможем состязаться на равных. Мужские занятия обычно очень подвижны, а женщины предпочитают нечто более спокойное!
— Как насчет рогатки? — дерзко улыбнулась Уитни.
Рука Клейтона, потянувшаяся за бокалом, замерла в воздухе.
— Вы умеете стрелять из рогатки? — охнул он с таким преувеличенным недоверием, что девушка разразилась смехом.
— Мне бы не хотелось, чтобы это стало известно, — шепнула Уитни, наклонившись чуть ближе и продолжая внимательно следить, не нужно ли чего гостям, — но я когда-то сбивала лепестки с ромашек с семидесяти пяти Шагов.
В этот момент она увидела, как Пол направился к отцу с явным намерением застать его одного, но с другой стороны к Мартину уже спешили родственники. Уитни невольно вздохнула.
Клейтон понимал, что она должна идти к приглашенным и что он слишком долго отвлекает Уитни от обязанностей хозяйки, но девушка сегодня выглядела ослепительно, и ему совсем не хотелось отпускать ее. Кроме того, она впервые кокетничала с ним, и Клейтон наслаждался каждым мгновением, проведенным с ней.
— Вы просто восхищаете меня, — пробормотал он, но Уитни уловила предательскую хрипотцу в его голосе:
В этот момент она увидела, как один из ее престарелых дядюшек приблизился к группе смеющихся гостей.
— Знает ли кто-нибудь из вас о доисторических скалах? — громко осведомился дядюшка. — Дьявольски интересная тема. Начнем с мезозойской эры…
Уитни с беспокойством отметила, как веселая атмосфера мгновенно рассеялась, вытесненная вежливым вниманием, а ведь она так хотела, чтобы вечер в честь отца был радостным и непринужденным!
Девушка повернулась к Клейтону, намереваясь отойти и попытаться отвлечь дядю:
— Простите меня, я…
В этот момент к ней подошел лакей и сообщил, что шампанское кончается. За ним последовал другой, потребовавший указаний относительно ужина. Отдав нужные распоряжения, Уитни с извиняющимся видом улыбнулась Клейтону и увидела, что он нахмурился.
— Где ваша тетя? — оглядывая комнату, спросил он. — Почему не помогает вам справиться со всеми этими проблемами?
— Она неважно себя чувствует, — объяснила Уитни, с ужасом заметив, как пронизывающий взгляд Клейтона остановился на леди Энн, по-прежнему сжимавшей в пальцах бокал и с отсутствующим видом уставившейся в окно.
— Пожалуйста, простите меня, — повторила Уитни, показывая кивком на дядю Пинкертона. — Необходимо спасти всех этих людей от дядюшки, иначе он сведет всех с ума рассказами о доисторическом скальном образовании. Они уже выглядят так, словно готовы его придушить.
— Представьте меня вашему дяде, — предложил Клейтон и, заметив изумленное лицо девушки, пояснил:
— Я отвлеку его, а вы тем временем уделите внимание остальным гостям.
Благодарная Уитни подвела его к дяде и с восхищением наблюдала, как Клейтон, поклонившись престарелому джентльмену, вкрадчиво объявил:
— Я минуту назад говорил мисс Стоун, что буду счастлив обсудить с вами столь занимательный предмет, как скальные образования мезозойской эры. Прошу простить, мисс Стоун, вашему дяде и мне столько нужно сказать друг другу, — с лучезарной улыбкой обратился он к Уитни.
У него был такой заинтересованный вид, что Уитни едва смогла оторвать взгляд от странной пары. Клейтон отвел дядю в уголок, сосредоточенно кивая на каждое его слово, и казался при этом совершенно поглощенным беседой.
Длинный день, полный напряжения и тревог, с которыми Уитни ждала возвращения отца, возымел свое действие. К половине одиннадцатого, проводив всех в столовую, Уитни думала лишь о том, как бы найти уединенное местечко и отдохнуть. Гости медленно двигались вдоль банкетного стола, наполняя тарелки изысканными закусками, но тут неожиданное восклицание отца Элизабет Аштон остановило их продвижение и прервало разговоры на полуслове.