Сколько требуется времени, чтобы сделать тест?
Мэгги была поражена. Она видела тень шагающего туда-сюда Нэша, слышала звук его шагов по паркету, доносящийся из-под дверной щели.
– Дай мне время, – раздраженно сказала она. – Я хочу, чтобы ты ушел.
– Я никуда не уйду.
На этот раз Мэгги сразу отвела взгляд, приготовившись сосчитать до ста, перед тем как увидит изменение в окошке теста. Но он уже был там – еще один розовый плюсик.
Мэгги стояла несколько секунд и просто смотрела на него, пока очередной стук в дверь не привлек ее внимание.
– Черт побери, Мэгги.
Мэгги открыла дверь. Нэш выглядел обеспокоенным и раздраженным одновременно. И когда он изогнул бровь, посмотрев на нее, она сказала:
– Я беременна.
И разрыдалась.
Нэш стоял потрясенный. О господи. Только не слезы. Как он мог злиться на нее, когда она так расстроена? И все же он удивился реакции Мэгги. Женщина, которая потратила целое десятилетие и кучу денег, стараясь забеременеть, должна быть в восторге.
Может, для нее эта новость так же ужасна, как и для него? Может, она уже не хочет рожать? Мысль была успокаивающей, и он обнял Мэгги и держал, пока она плакала у него на груди.
– Успокойся, – чуть слышно проговорил он. – Все хорошо.
Мэгги прижалась к его груди, мысли водоворотом крутились у нее в голове. Волнение. Неверие. Удивление. Снова неверие. Но по большей части радость. Она обезумела от радости. После стольких лет тоски, стольких лет отчаянных попыток она наконец-то станет матерью.
– Это не конец света, – проговорил Нэш. – У нас есть выбор.
Выбор? Мэгги отстранилась от него и посмотрела в глаза. О чем, черт побери, он говорит? Все отлично.
– Ты шутишь? – шмыгнула носом она, вытирая щеки. – Это лучшее, что могло случиться со мной.
Нэш нахмурился. Ее лицо было в пятнах, нос покраснел, но она улыбалась ему, словно безумная.
– Так, значит… это слезы счастья?
Мэгги кивнула:
– Высшего счастья.
– Хорошо, – ответил он, надеясь, что не выглядит таким озадаченным, каким себя чувствовал. Он забыл, насколько противоречивыми могут быть женщины.
– Я выпью еще чашку чая. Хочешь тоже? – спросила она, проходя мимо него; ее мысли были о цвете детской и детских именах.
Чашку чая? Нэш посмотрел ей вслед. Лучше уж стакан виски. Намного лучше. Ему потребовалось время, чтобы осознать все это. Отец. Он будет отцом. В мыслях пронеслось лицо его отца на похоронах сестры, вспомнились грусть и отчаяние, глубоко запечатлевшиеся на его лбу, морщины, которые никогда не разгладились.
Мэгги напевала – господи, напевала! – когда он присоединился к ней в кухне. Она протянула ему чашку, направляясь на балкон.
Она поставила чашку на деревянный столик, но не села. Не могла. Чувствовала себя ребенком в Рождество, когда волнение и нервная энергия просто не позволяют присесть. Она обхватила себя руками, уставившись на свой задний дворик и представляя себе крепость с лестницей и горкой в одном углу и качели в другом.
Нэш наблюдал, как она смотрит в одну точку. На чем, черт побери, она сосредоточилась?
– Итак?
Голос Нэша прервал ее фантазии, и Мэгги обернулась к нему. Впервые она заметила его бледность. Обычно он выглядел таким загорелым, и было странно видеть, что краски исчезли с его красивого лица.
Он всегда выглядел таким раскованным, расслабленным, словно собирался широко улыбнуться. Всегда, но не сейчас. Сейчас он выглядел как множество родителей, с которыми она разговаривала, сообщая плохие новости. Он выглядел так, словно из него вынули душу.
– О, Нэш, извини. Я знаю, ты не хотел этого.
Нэш кивнул, почувствовав, как напряжение в его плечах немного уменьшилось. Он отставил стул и сел. Она последовала его примеру.
– Что ты сейчас хочешь делать?
Мэгги пожала плечами:
– Честно говоря, еще не думала об этом.
Она посмотрела в его лицо и увидела беспокойство, отражающееся в линиях на его лбу и вокруг глаз.
– Но послушай, – произнесла она, положив ладони на стол, – тебе не нужно волноваться. Я ничего не хочу от тебя. Я понимаю. Все в порядке. Я справлюсь. Мы справимся.
Мэгги почувствовала боль в груди, но та исчезла среди чудесной ауры слова «мы». Она и ребенок.
Теперь она не одна.
Нэш нахмурился.
– Не будь смешной, Мэгги. Ребенок и мой тоже и я не собираюсь уходить от ответственности, – резко произнес он.
У Мэгги перехватило дыхание от его слов. Он категорически отрицает ее предложение освободить его от последствий. Он выглядел так, словно готов улететь в Лондон сегодня же, даже если бы ему пришлось для этого использовать самодельные крылья.
Мэгги усмехнулась. Он хочет, чтобы они были вместе?
– Что?
– Ты слышала меня, – сухо ответил он.
– Но… но почему? Мы живем не в Викторианскую эпоху, Нэш. Женщины в наши дни растят детей без мужчин. У тебя распланирована вся карьера. Тебе незачем беспокоиться об этом.
Нэш, испытывающий противоречивые эмоции, внезапно почувствовал, что от него хотят избавиться.
– А ты вообще-то собиралась рассказать мне?
Мэгги ошеломленно покачала головой, потрясенная неожиданным поворотом событий.
– Что?
– Если бы я не вошел сюда сегодня и не обнаружил тест, ты бы мне рассказала?
Она пришла в замешательство:
– Да. Нет… Я… не знаю… Может быть…
Нэш резко посмотрел на нее:
– Может быть? Что ж, просто великолепно, Мэгги.
– О, да перестань, Нэш, – умоляюще произнесла Мэгги, расстроенная тем, что теплота его тропических глаз превратилась в лед. – Я только что узнала. Я еще ни о чем не думала.
Он изогнул одну светлую бровь.
– Может быть? – повторил он.
– Через месяц ты уезжаешь на другой конец света. Разве было бы правильно с моей стороны обрушивать на тебя все это сейчас? Что хорошего могло бы выйти из этого? У тебя все будущее распланировано. Сначала несколько лет в Лондоне, затем основание авиационной педиатрической службы. Ребенок в это не вписывается. Ты не хочешь быть отцом, сам это сказал.
– Не хотеть детей, когда их нет, и обнаружить, что кто-то вынашивает твоего ребенка, – совсем разные вещи.
– Я не планировала это, Нэш.
Черт, она и не думала, что это возможно!
– Знаю, – вздохнул он.
– Тогда чего ты хочешь?