— Как «Кофе-Хауз» в Москве?
— Да...
Надо же, с удивлением думал Сергей. Она и не боится словно. Вон, раскраснелась, ладошками всплеснула. И что он в ней нашел... Рот как у лягушонка, скулы высокие — отец был татарин. А девушка продолжала:
— Только, знаете, в Москве все чужие, а в маленьком городе в кафе приходили бы местные... Я знала бы по именам детей, а вечером приходили бы родители. — Она осеклась и махнула рукой. — У нас так не бывает. Если куда и идут, то в пивняк — кому тут кофе варить...
Цезарь засмеялся, покачал головой и пошел дальше. Вечером сказал Сергею:
— Я приду к тебе в гости. Жена дома?
Тот кивнул.
— Пригласи Оксану, хочу поговорить с ней.
Серега пошел к сестре. Та выслушала и спросила:
— Сколько ему лет?
— Не знаю точно — лет сорок пять.
— Батюшки, — всплеснула руками тетка. — В отцы годится.
Но Оксана кивнула:
— Я приду.
Она побежала мыть голову и одеваться. Сергей был удивлен и чувствовал себя не в своей тарелке. Испортит девку — жалко. А и сказать больше, чем уже говорено, нельзя: можно и по рогам получить — Цезарь бывает крут.
Вообще-то, насколько Серега помнил, старшой никогда не был женат. До отъезда на Кипр он либо ездил в Москву по бабам, либо пользовался фельдшерицей из местной поликлиники. А тут, видать, запал. Ну да что будет, то и будет.
Вечером Оксанка пришла на ужин, надев тесные голубые джинсы и простой свитерок. Волосы она распустила, и лишь губы были тронуты розовым блеском. Машка, разглядев ее в прихожей, зашептала:
— Ты что как лахудра-то? Идем в спальню, я тебя причешу. И хоть глаза подкрась.
Та только покачала головой. Сергей чувствовал, что девушка натянута как струна. Она вошла в гостиную и стала посреди комнаты. Цезарь сидел в кресле у телевизора. Он молча смотрел на нее. Сергей мялся за спиной Оксаны и боялся открыть рот.
Пауза затягивалась. И тут из кухни выскочили его близнецы, которым мать строго-настрого запретила появляться в гостиной.
— Оксанка пришла! — вопил один.
— Чего принесла? — не отставал другой.
— Пошли, пока они тут, ты нам почитаешь.
— Есть еще не сейчас дадут, у мамки пироги не готовы...
Оксана смотрела на мальчишек и смеялась. Потом разжала кулачок и дала каждому по карамельке. Тут выскочила Машка и с помощью полотенца и криков:
— Вот отец вас сейчас! — загнала мальчишек в детскую.
Когда дверь за ними закрылась, оказалось, что Цезарь уже на ногах и стоит рядом. К удивлению Оксаны, он оказался с ней одного роста, даже чуть выше — она надела каблуки, — почему-то в магазине показался невысоким. Светлые волосы коротко стрижены, на загорелом лице выделяются светло-серые глаза. Твердый подбородок, тонкие губы — обыкновенное лицо. Она стояла спокойно, чувствуя его запах — дорогой одеколон и что-то еще, словно горьковатый аромат молотого кофе. Цезарь, не мигая, разглядывал девушку. В какой-то момент она все же вспыхнула и опустила глаза. Он усмехнулся и отошел.
Дальше вечер пошел естественно — словно просто знакомые зашли на ужин. Цезарь много шутил, рассказывая о нравах киприотов и наших, которые, как всегда, в любой монастырь приходят со своими порядками. Когда Машка побежала в кухню ставить чай, Цезарь, бросив на Сергея короткий взгляд, велел:
— Помоги жене.
Минут десять-пятнадцать супруги маялись в кухне, не смея даже подслушать под дверью.
Потом Цезарь вышел и, поблагодарив хозяйку за угощение, велел Сереге отвезти его домой. В машине он не проронил ни слова. Они поднялись в кабинет, и только тогда Цезарь спросил:
— Родни много у нее?
— Мать... Я, родители мои... Все вроде.
Цезарь нажал кнопку — через пару секунд на пороге возник Миша — охранник и Иван, который совмещал функции секьюрити и шофера. Трое мужиков стояли у двери и ждали, а хозяин молчал. Сергей заметил, как над губой Ивана выступил пот. Наконец старшой сказал:
— Послезавтра я женюсь. Завтра с утра ты, — он кивнул Ивану, — к восьми подашь машину к ее дому. Поедете в Москву. Она должна купить платье и все остальное. Вот деньги. — Он отпер стол и протянул охраннику конверт. — Чеки привезешь. Будет мало — заедешь к Рустему, он добавит. Иди.
— Ты, — Цезарь ткнул пальцем в Сергея, — устроишь так, чтобы нас послезавтра расписали. Снимешь зал под свадьбу. Здесь могут приготовить стол?
Серега замялся. Черт его знает, чего он хочет. Если фазанов или омаров — то это ни за какие деньги, а если по-русски — оливье там, икру — это пожалуйста. Запинаясь, он озвучил свои сомнения. Старшой покачал головой:
— Все как обычно — местные деликатесы. Пригласишь должным порядком кого следует. Звони прямо сегодня. Не больше пятидесяти человек. На следующее утро мы уедем в Москву, а как только ей оформят паспорт — на Кипр. За матерью ее присмотришь.
Он вынул очередной конверт и отдал его Сереге со словами:
— Отчет дашь, а то знаю вас — ворье по натуре. Иди.
Сергей приехал домой и был с порога атакован женой. Оказывается, Оксана улепетнула, ничего не сказав, и теперь Машка буквально исходила от любопытства. Отодвинув жену и рыкнув, чтоб не лезла, Сергей пошел к Оксане. Дверь открыла тетка, которая, увидев его, начала причитать:
— Сереженька, моя-то сказилась совсем, ты подумай — замуж собралась! Пришла и говорит — замуж я, мама, выхожу! Это что еще удумала! Хоть ты вразуми ее... Может, ее в деревню отправить? У меня кум в Перловке — там как раз картошку копать некому, — враз мозги на место встанут.
— Погоди, теть Мань.
Сергей прошел в комнату и увидал Оксану. Она сидела на диване, поджав ноги и обняв старого плюшевого пса, и невидящим взглядом смотрела в телевизор.
Он остановился перед ней и спросил:
— Что он тебе сказал?
— Что завтра я поеду покупать свадебное платье, а послезавтра мы распишемся.
Мать опять начала причитать, но они не обратили на нее внимания.
— И ты как? — Он и сам не знал, что хотел услышать в ответ.
Она пожала плечами:
— Нормально.
— Он... не простой человек.
— Простых я тут навидалась...
Помолчали. Он хотел спросить, не страшно ли ей, — и не стал. Раз решила — дело ее. И Серега пошел в кухню пить чай и успокаивать тетку.
К удивлению Сергея, все сладилось гладко и хорошо. Свадьба была как положено — широкая, с песнями и мордобоем в конце. Молодые ночь провели в доме Цезаря, а утром уехали в Москву, а потом и на Кипр. Оксанка писала матери, присылала деньги и была, видимо, счастлива. А Сергей, как родственник Цезаря, стал чуть ли не самым уважаемым человеком в городе.