Искупавшись и устроившись на лежаке, Марк вздохнул с облегчением. Ничего, ничего, он еще славно отдохнет. Через пару дней все войдет в колею. Многоразовое питание, послеобеденный сон, прогулки на свежем воздухе. Танцы и спорт для девочек.
Собственно, так оно и оказалось. Огромная территория отеля содержалась в безукоризненном порядке. Солнечные дни и сказочная красота острова создавали ощущение счастья. Девчонки купались, учились играть в теннис, вечером разучивали греческие танцы. Лиза планировала познакомиться с островом поближе… но ведь и отдохнуть когда-то надо, а Ионическое море такое теплое, греческие танцы такие зажигательные…
Несмотря на отпуск, Марк вставал рано — привычка. До завтрака еще далеко. Он выходил на террасу, усаживался в кресло и смотрел на море, на деревья, на птиц. Когда солнышко начинало припекать, на камушки выползали ящерки, поднимали повыше плоские головки и тянули вверх кожистые шеи. Пару раз он видел черепашек и змей. Это оказалось приятно: остров жил своей, не затоптанной туристами жизнью.
Здесь не было слоняющихся толп с картами и фотоаппаратами, возможно, из-за высокого класса — и цены — отелей. Горы, поросшие соснами, кипарисами, кустарниками и травами, спускались к изрезанной береговой линии. Множество маленьких заливчиков манило чистой водой и красивыми пляжами.
Само собой, Марк скучал без Ланы и малышей. На третий день ему стало казаться, что он уже много лет живет в этом праздном и потому немного скучном раю. Надо бы съездить в Керкиру — столицу Корфу. Говорят, красивый город. Холл отеля пестрел рекламными плакатами, и уже очень хотелось посмотреть и византийскую крепость, и летний дворец австрийской императрицы… Но это еще успеется. Никуда экскурсионная программа не уйдет. А сейчас надо пойти искупаться до завтрака, пока пляжи приятно пустынны.
Настя проводила глазами Марка, который бодро вышагивал к морю, и тихонько хихикнула. Он-то думает, что она еще спит, но Настя проснулась давно и уже больше часа торчала на балконе бунгало, рисуя окрестный пейзаж.
Она видела, как он задержался возле клумбы, что-то разглядывая. Настю одолело любопытство. Она сбежала вниз, вышла из дома и босиком пошла по прохладной с утра дорожке. Клумба начиналась всего в нескольких шагах от бунгало. Нагромождение валунов, цветущие кусты роз, колючие жесткие треугольники агавы, невероятные стрелиции перемежались пятнами ярких мелких цветов. Красивая клумба, одобрительно подумала юная художница. Можно рисовать. Вообще, чудесный остров и каждая его часть, каждый вид так и просились на картон.
Что-то шевельнулось среди листвы. Девочка вытянула шею, но крепкая и мясистая агава закрывала землю, где вроде бы что-то мелькнуло. Тогда Настя сошла с дорожки и ступила на один из булыжников. Выбирая места поровнее, она поднялась на некое подобие горки и заглянула в расщелину. Там сидела жаба. Чудесная, большая и чрезвычайно живописная. Девочка жадно разглядывала ее подрагивающее горлышко, немигающие золотистые глаза, неровную кожу и рот, который, казалось, растянулся в приветливой улыбке. А какие лапки чудесные! Настя переступила немного в сторону, и нога скользнула по округлому боку камня. Девочка совершенно четко понимала, на что именно сейчас упадет; мощные валуны не имеют острых граней, но все равно их основательная твердость угрожающе дыбилась внизу.
Настя вскрикнула и полетела вниз. Через секунду она осознала, что спина ее врезалась во что-то менее твердое, чем камни, а нос уловил запах винограда и чеснока. Так она познакомилась с Таки — местным садовником. Он поставил девочку на землю, пощелкал языком и покачал головой, выражая упрек ее неосторожности, но тут же заулыбался, и вот они уже вовсю болтают на смеси греческого, английского и русского.
Таки родился и вырос в городке, прилепившемся на склоне соседнего холма. Его родители были крестьянами: они разводили коз и виноград. Таки окончил среднюю школу, и поскольку учился он из рук вон плохо, то всем было ясно, что дальнейшее образование ему не очень-то нужно. Он всегда был добрым, улыбчивым, но при этом немножко блаженным. Умел обращаться с растениями и в результате после школы угодил в ученики к садовнику, который работал на вилле англичан. Вилл рядышком с городком построили несколько, ни один англичанин не мыслил себе дом без сада, и вскоре Таки и сам стал садовником. Миссис Дайлет, его хозяйка, больше всего на свете скучала по своему английскому саду. А потому, показав Таки фото, потребовала, чтобы он создал вокруг дома точную копию ее родного садика, что расположен неподалеку от курортного города Брайтон в графстве Восточный Суссекс. Таки охотно согласился с хозяйкой дома, и они вместе создали поистине чудесный сад. Как-то так получилось, что местные растения вполне органично вписались в желанную для миссис цветовую гамму, да и мало кто мог устоять перед разнообразием и буйством природы этого благодатного края. Здесь цвели фуксии и мирты, розы и ноготки, миндальные и мандариновые деревья и множество других растений.
Миссис Дайлет была довольна садовником. Она даже презентовала Таки стопку журналов по садоводству (за прошлый год). Статьи он, само собой, не читал, но легко запоминал композиции и сочетание растений. Садоводство стало его работой и его хобби, и Таки чувствовал себя вполне счастливым. Когда миссис Дайлет уехала и вилла опустела, он перешел на работу в отель, и управляющая отелем фрау Герда терпела его чудачества, ценя вкус садовника и его умение обращаться с цветами.
Анастасия потащила Таки к бунгало, где полусонная Лиза уже бродила в поисках пропавшей подруги, и они вместе принялись тормошить и благодарить садовника. Затем Лиза смекнула, что из аборигена можно выжать кое-какие сведения об острове, и разговор принял новое направление. Таки детей любил и сразу проникся симпатией к девочкам, а уж когда они начали расспрашивать его об острове и его древностях, то восторгу грека не было предела: он нашел единомышленников!
Дело в том, что садовник был восторженным поклонником античности. Лет десять назад Таки увидел по телевизору фильм о греческой культуре. Фильм, снятый National Geographic, то есть добротно и с картинками, поразил его до глубины души. До этого момента Таки и не подозревал, как богато историко-культурное наследие его родной страны.
Ну, то есть он, конечно, знал, что он грек и его страна самая лучшая и все такое, но никогда не задумывался именно об античности, не видел Грецию так, как ее воспринимает большая часть человечества: как сокровищницу великой древней культуры. Не думаю, чтобы он был одинок в подобном пренебрежении. Вот вы где живете? В Москве? И что, вас сильно восхищает Кремль? Ну, то есть вы знаете, что это символ страны, шедевр архитектуры и так далее. Но никогда мы с вами, с детства избалованные золотом куполов, дворцами Петергофа и чертогами Московского метрополитена, не сможем взглянуть на Кремль глазами восторженного иноземца, который вдруг видит раскинувшийся на берегу реки град из сказки. Византийская пышность соборов, изящество башен и роскошь архитектурной отделки создают поистине волшебный ансамбль.
Таки никогда не бывал в столице и не увлекался скульптурой и архитектурой. Но после того фильма что-то не давало ему покоя. Он добрался до Афин и несколько дней в полном восторге бродил по городу. Храмы, колонны, скульптуры, фризы, расписанные вазы и амфоры поразили его. Таки вернулся домой другим человеком. Часами сидел он на берегу, вычерчивая на песке увиденные рисунки и контуры совершенных тел. Как-то фрау Герда увидела его чертеж, и с тех пор Таки был повышен в должности. Теперь его называли не просто садовником, а садовником-дизайнером, и в обязанность ему вменялось создавать на клумбах узоры и картины в национальном стиле из камушков и цветного песка.