Колин внимательно выслушал все аргументы отца в пользу возвращения в Ричмонд.
— Ты нам нужен! — умолял его отец.
Колин ни разу не сорвался, ни разу не утратил самообладания. Он был непоколебим. Он наконец принял решение и не собирался его менять.
— Ты во мне не нуждаешься, зато я нужен людям в Эдилине, — сказал он отцу.
Когда Джин появилась в Эдилине, она была рассержена. Она ворвалась в его офис и набросилась на Колина прямо с порога.
— Какого черта! Ты оставил меня одну на целых две недели, и мне пришлось делать все приготовления для нашего переезда самой! Проклятие, да ты настоящий эгоист!
Она обвела взглядом его контору. За пятьдесят с лишним лет, прошедших со времен постройки этого здания, в нем чего только не было. В последнем своем воплощении это помещение было сандвич-баром. Колин все оборудование подарил дому для престарелых, купил на аукционе два старых письменных стола и старый шкаф для папок. Он еще не делал ремонт в трех комнатах своего нового офиса.
— Что это за место? — спросила Джин, презрительно скривившись. — Тут пахнет рухлядью.
— Как ты смотришь на то, чтобы я купил пару швабр с ведрами и мы тут все помыли?
— У меня нет времени выслушивать твои дурацкие шутки. Ты собрал вещи?
Они не видели друг друга и даже не говорили по телефону целых две недели, и, судя по всему, Джин решила, что он готовится к переезду к месту ее новой работы.
Поскольку Колин не шелохнулся, Джин села на старый деревянный стул напротив его стола.
— Что на этот раз? — спросила она так, словно устала постоянно идти у него на поводу.
Колин смотрел на нее и дивился, насколько другим был его взгляд на нее, на жизнь в целом, теперь, когда ему не надо было ходить на работу, которую он ненавидел. Всего за две недели он достиг того уровня внутренней удовлетворенности, о котором и мечтать не мог, работая на отца.
— Это мой офис, — сказал Колин со спокойным достоинством, которого она не замечала в нем раньше.
— Я не понимаю. Как у тебя может быть офис тут, когда мы будем жить в Вашингтоне? Ты планируешь приезжать сюда на выходные?
Им пришлось проговорить три часа, чтобы Джин наконец осознала, что он рвет с ней отношения.
Она была в ярости. Она бросала многих мужчин, но еще ни один не сказал ей «нет». Но ни ее слезы, ни ее гнев не могли заставить Колина изменить решение. Даже когда Джин пообещала отказаться от работы в Вашингтоне и вернуться на старую, он не отступил.
Никто из них даже не рассматривал возможности переезда Джин в Эдилин.
Они расстались большими врагами, чем того бы хотелось Колину, и ему понадобилось много времени, чтобы перестать о ней думать. Он скучал по ней, сильно скучал. Часто он был на грани того, чтобы позвонить ей, о чем-то рассказать.
Колин нашел самый приемлемый для себя выход — с головой окунулся в работу. Он поехал к окружному шерифу Тому Уайлдерсону и долго с ним говорил. Поскольку в Эдилине своего шерифа не было, то лучшее, что мог для него сделать окружной шериф, — это делегировать Колину полномочия своего заместителя в полицейском участке Эдилина.
— Но округ не может позволить себе второго шерифа, — начал Том.
— Это не беда, — сказал Колин. — Все издержки — мои.
Когда Том наконец оправился от шока и смог закрыть рот, он согласился на предложение Колина, потому что ему нравился этот молодой человек. Но он также знал, что семья Колина богатая, поэтому Том решил, что Колин бросит эту затею через пару месяцев. Кто захочет ссориться с домашними, вместо того чтобы сидеть возле бассейна и наслаждаться жизнью?
Но Колин не бросил работу ни через пару месяцев, ни через пару лет, и за эти годы Том сумел по достоинству оценить и ум своего молодого коллеги, и его спокойную рассудительность — бесценные для шерифа качества.
Но если профессиональная жизнь Колина развивалась успешно, то личная жизнь сильно хромала.
И после нескольких лет неудач в личной жизни Джин вернулась в его жизнь.
Примерно год назад, находясь в здании окружного суда и просматривая папки со старыми делами, он поднял голову и увидел ее. Он забыл, как она красива и как ладно сидит на ней одежда.
Уже через несколько минут они вместе обедали, и она рассказала ему, что вернулась на свою прежнюю работу в юридической фирме в Ричмонде.
— Я решила, что мне больше нравится быть крупной рыбой в Ричмонде, чем офисным планктоном в Вашингтоне, где таких, как я, пруд пруди.
Через час они уже были в номере отеля.
По его первому впечатлению, Джин изменилась. Она казалась менее напряженной, менее нацеленной на победу любой ценой. Она теперь меньше была похожа на женщину, способную все смести на пути к вершине.
— Я поняла, что в жизни по-настоящему важно, — сказала она, потягивая вино. — И ты! Похоже, ты наконец повзрослел.
Джин обладала способностью придавать оскорблениям видимость комплиментов.
— Я через многое прошел за последние несколько лет, — сказал он.
— Надеюсь, я не причинила тебе боль, когда порвала с тобой.
Колин не стал ее поправлять. Он пощадил ее гордость. Если хочет верить в то, что это она его бросила, пусть так и будет.
Колин и сейчас не понимал, как это случилось, но не прошло и двух недель, как они снова оказались вместе. Джин очень старалась продемонстрировать ему свое желание идти на компромиссы и делать все, чтобы их совместная жизнь ничем не омрачалась.
«Я так по тебе скучала, — говорила она. — Я не знала, что могу так сильно по кому-то скучать».
После этого у них еще несколько раз был секс, но прежние ощущения ушли. Колин больше не был несчастным юнцом, как прежде. И его больше не ослепляла Джин, ее работа и даже ее красота.
Она была права, когда сказала, что он наконец повзрослел.
Он знал в глубине души, что надо окончательно порвать с Джин, но не мог этого сделать. Когда она не пыталась чего-то от него добиться, с ней было приятно и интересно. Клиенты дарили ей билеты на концерты и театральные постановки, и ему нравилось и то и другое. Да и остальные Фразьеры ее обожали. Они с Ланни поддразнивали друг друга, обмениваясь скабрезными шуточками, и Джин отправлялась по магазинам вместе с миссис Фразьер. Они вместе, его мать и Джин, обставляли и украшали гостевой дом. Джин покупала для Шеймаса книги по искусству и доставала для мистера Фразьера букинистические книги по истории автомобилей.
Колину не хотелось лишать свою семью всего этого, но он был по горло сыт своим одиночеством. Кроме того, никого другого в его жизни не было.
Ради сохранения своего душевного равновесия он исключил секс из их отношений. Они были вместе, но он больше ее не любил и не хотел внушать ей ложные надежды.