– Вить, я тебе обещаю, она сейчас уйдет.
– Квасов, отвали, сказал же тебе.
– Витек, не гони волну. Я тебе слово дал. Ты что, мне не веришь?
– Да пошел ты.
Во время словесной перепалки Симка как завороженная разглядывала многократно сбитые кулаки Виктора, один по цене четырех. Такие кулаки с одинаковой вероятностью могли принадлежать симпаю, бойцу Французского иностранного легиона, участнику боев без правил, завсегдатаю уличных потасовок или бандитских разборок. Кулаки примитивной личности, пришла к выводу Симка. И как это она раньше не подумала?
От вида этих кулаков у Симки засосало под ложечкой.
Вот так же что-то начинало ныть на десять сантиметров выше пупка, когда она проходила мимо того самого киоска, где работала усатая родственница Бегоевых. Черные волны неприязни исходили от киоскерши, как радиация, клубились над киоском, стелились по земле – Симка почти зримо ощущала ненависть. Позже выяснилось: усатая мечтала выдать за Русика свою дочь. Может, уже выдала…
– Витя, – проявляла тем временем чудеса стойкости брюнетка, – не надо, я тебя прошу, не надо.
Девушке удалось добиться некоторого успеха, Виктор под ее напором немного отступил, Антон воспользовался моментом, оттащил Симку в сторону:
– Как ты тут оказалась?
– На метле.
– А где девочки? – продолжал приставать Квасов.
– Господи, да где им еще быть?
– А поточней?
– Слушай, что ты ко мне привязался?
– Где девочки? – переспросил с нажимом Антон и для большей убедительности сжал Симкин локоть.
– Да где им быть? Дома!
– С кем?
– Одни, – вырвала руку Симка.
– Как – одни?
– Нет, ты чё пристал, а? – Симка перегруппировала силы, подготовилась к новому витку скандала и пошла в наступление. – Ты мне кто, отец родной?
– Не отец, – вынужден был согласиться Квасов, – но ты сейчас соберешься и поедешь домой.
Симка изобразила максимальную готовность к сотрудничеству:
– Я не только лезгинку могу, я еще танец с бубном могу. Не желаете?
Оба не сводили глаз друг с друга, инстинктивно понимая, что по закону стаи тот, кто первый отведет глаза, тот и проиграет.
– Тоха, это что? – Виктору удалось прорваться через заслон, он ухватил Серафиму за рукав блузона.
– Знакомая, – неохотно признался Квасов, не отпуская Симкины глаза.
– И кто она?
– Соседка.
– Ты никогда не говорил, что с тобой по соседству живет такая бикса.
У Симки задрожал подбородок, повело губы.
– Что??!
– Вить, иди за стол. Тебя гости ждут. – Квасов уже начал звереть, атмосфера стремительно накалялась, но Симке этого было недостаточно.
«Как обмельчали мужчины. А на вид такой крутой», – глядя на соседа, подумала шалава и мать троих детей. Ничего, она сама способна постоять за себя.
Симка потянула рукав:
– Ты больной, да?
В воздухе реактивно мелькнул кулак Виктора. Антон перехватил удар:
– Витек, кончай, я же сказал – она сейчас уйдет.
– Тоха, не лезь, таких учить надо кулаком. Такие не понимают русскую речь!
– Она уже уходит. – Этот убогий инвалид-надомник имел наглость решать, что ей делать, а что нет!
– Да пошли вы все! – Симка рванулась из рук Виктора так, что рукав блузона затрещал.
– Витя, пожалуйста, у тебя же праздник, – умоляла брюнетка своего чокнутого друга.
Виктор не успел перехватить верткую, как угорь, соседку Квасова – подруга-брюнетка поспособствовала, и Симка вырвалась на свободу, отбежав на несколько шагов.
– Что, по-твоему, она здесь делает, – обратился Виктор к Антону, – одна, без сопровождения?
– Что ты здесь делаешь? – переадресовал вопрос Антон.
– Угадай с трех раз, – огрызнулась Симка, отступая.
– И гадать нечего: на съем девочка пожаловала, – Виктор мерзко ухмыльнулся, – не знал за тобой тягу к дорогим шлюхам.
Антон схватил Виктора за обшлага пиджака. Еще секунда, и эти двое схлестнутся из-за нее, а когда такие экземпляры учиняют драку, попадает всем – это Симка знала доподлинно.
Брюнетка оказалась зажатой между двоими рычащими, готовыми сцепиться мужчинами и коротко взвизгнула.
– Ты из-за этой шмары на друга руку поднял? – Рано выцветшие глаза Виктора с болью смотрели на Антона.
– Сам ты… – открыла рот Симка, но вовремя вспомнила про кулаки.
– Кончай базар и выметайся отсюда, – прохрипел Виктор, зажатый со всех сторон качком охранником и друзьями, – лезгинку в другом месте будешь танцевать, сучка.
Грудь у Симки от страха и обиды ходила волнами. С гордо поднятой головой она направилась к столику: нужно было срочно принять несколько капель, чтобы успокоиться.
Плюхнулась на стул и нащупала под рукавом дыру: блузон треснул по шву.
Красавец официант с улыбкой киногероя быстро и элегантно сменил блюда, наполнил бокал, пожелал приятного аппетита. Мерзавец.
Все мерзавцы.
Давясь слезами, Симка хлопнула коньяку и еще не успела почувствовать успокоительное действие алкоголя, как опять зазвонил телефон – Танечка.
– Мам, Мадина заснула.
– Спасибо, доча, – горло перехватило, – одна ты меня понимаешь.
Коньяк был настолько хорош, что утешал уже одним своим видом. Симка с вызовом огляделась и влила в себя остатки.
Скрипка рвала душу, но сунуться к музыкантам Серафима не отважилась, хотя краем глаза видела, как Виктора вывели из зала. В конце концов, она здесь, и она устроила этим козлам…
Последнее слово осталось-таки за ней! Век будут помнить.
Не успела Симка насладиться победой, как над столом горой навис Антон:
– Сворачивайся, соседка, поехали. – Взять бы тебя за шкирку и вытолкать взашей, читалось в его взгляде.
Симка снизу вверх смотрела на выбритый подбородок Квасова и не двигалась.
– Ты сегодня сам на себя не похож. Куда делся твой стильный камуфляжный прикид?
– Сдал в химчистку.
– А-а! Так ты еще и аккуратист?
Соседка уже бесила Квасова. Антон лелеял мечту уйти из заведения с податливой девочкой, Натали: Витька пригласил для него такую карамельку – одалиску, скромницу и прелестницу. От одного имени эрекция делается, а он, вместо того чтобы охмурять девушку, нянчится с чужой женой, матерью троих детей. Так ведь недолго и альтруистом прослыть, а то и (тьфу-тьфу-тьфу) пацифистом.