Во всяком случае, так думали все, кто приезжал к Маше и Андрею, они сами по этому поводу особенно не распространялись, но выглядели вполне счастливыми людьми, живущими в ладу с собой.
Игорь был наслышан о них и давно хотел познакомиться. Вера тоже не возражала.
Всю дорогу Игорь говорил мало, больше смотрел в окно.
Когда свернули с Рижской трассы и очутились на узком шоссе с подступающим со всех сторон лесом, Игорь попросил Сергея остановиться.
Женщины остались в машине, а они вдвоем чуть углубились в густые заросли. Остро пахло свежей зеленью и сырой землей. Игорь невольно улыбнулся.
— Наверное, ночью соловьи поют! — предположил он.
— Да, сейчас самое время, — согласился Сергей. — Ну, поехали, надышишься еще и соловьев услышишь.
Они вернулись в машину. Женщины на заднем сиденье болтали о чем-то незначительном, щебетали, что называется. Верину холодность как рукой сняло, интересно, притворяется, держит марку?
Она как-то обмолвилась о том, что не хочет обсуждать свои проблемы с подругами, категорически не хочет. Не желает слушать советов, не ищет сочувствия, ничего. Иногда очень тянуло поделиться с кем-нибудь, но она сдерживалась и именно по этой причине предпочла ограничить круг общения.
А к незнакомым людям поехать согласилась, хотя, может, потому и согласилась, что они были незнакомы.
Проехали Звенигород. Он показался Игорю каким-то почти игрушечным и в то же время древним. Особняки, деревянные домики и множество церквей, буквально на каждом шагу. Пастораль, да и только.
— Справа на горе монастырь, — сказал Сергей, показывая на холм, поросший густым лесом, крыши монастыря едва угадывались за ним. Внизу, у самой дороги, бил родник, к нему стояла очередь — люди с пластиковыми баклажками, машины…
— Здесь вода удивительная, — сообщил Сергей, — надо бы набрать на обратном пути.
А потом потянулись деревеньки и поля, железнодорожный переезд, лес, врезающийся клином в дорогу, развилка…
— Вот мы и приехали, — Сергей кивнул на несколько домов слева от шоссе. — Второй наш.
Игорь увидел высокий серый забор, из-за забора глядел на дорогу еще не застекленными слепыми окнами недостроенный двухэтажный дом.
Сергей свернул к воротам.
Их, по-видимому, ждали. Потому что ворота почти сразу отворились, из-за них появился светловолосый мужчина, одетый по-домашнему, если не сказать по-деревенски: трико, футболка, на ногах калоши. Он махнул рукой и улыбнулся, улыбка у него была хорошая, открытая, Игорю он понравился.
Сергей закатил машину во двор, где было полно строительного мусора, стояли штабели досок и еще каких-то материалов…
Он вышел из машины и крепко пожал протянутую Андреем руку.
— Проходите! Проходите, гости дорогие! — Хозяин по очереди расцеловался с Сергеем и Аней, поцеловал руку у Веры, та даже смутилась.
А потом и хозяйка вышла: стройная, в жокейском костюме, в сапогах, с хлыстом в руке:
— Ну, наконец-то! — тоже обрадовалась Маша. — А я только что с проката, — сообщила она, здороваясь с Аней и Сергеем. Те представили ей Игоря с женой.
Сергей вытащил из багажника ведро с шашлыком, пакеты с продуктами, Игорь и Андрей подхватили, понесли в глубь двора.
Двор густо цвел тюльпанами и еще какими-то весенними цветами, названия которых Игорь не знал.
— Боже мой, сколько цветов! — воскликнула восхищенная Вера.
— Да, у нас тут цветник, — Андрей расплылся в довольной улыбке, — это я увлекаюсь, — с гордостью добавил он.
Женщины бродили по дорожкам и ахали, то и дело наклоняясь к цветам.
Андрей кивнул на беседку, увитую диким виноградом:
— Давайте все сюда сгрузим.
Перед беседкой на небольшой поляне стояли мангал и две скамейки.
— Тут у нас шашлык, — рассказывал Андрей, — а тут мы пока живем, — и он показал на маленький деревянный домик, — а там у нас конюшня. Сейчас пойдем лошадей смотреть.
Игорь отправился в конюшню из вежливости. Он не особенно любил животных, а из детства вынес стойкое отвращение к хлеву, запаху навоза и вечной грязи. Лет в тринадцать он последний раз позволил родителям отправить его на лето в деревню к родственникам, с тех пор он туда больше никак не стремился попасть.
Но конюшня, на удивление, оказалась просторной и чистой. Из денников к людям потянулись лошадиные морды. Они показались Игорю огромными и пугающими и в то же время удивительно красивыми.
— Хотите покормить? — спросила Маша и показала на мешок с сухарями. Вера и Аня тут же достали куски засохшего хлеба и, тихонько смеясь, протягивали их на ладонях, как учила хозяйка, потому что лошади с ладони брать хлеб удобнее.
— Осторожно, а то пальцы отхватят, — советовала Маша, — особенно Бахрейн, он у нас дурачок.
Сухари вкусно похрустывали, женщины восхищенно ахали. Игорь во все глаза смотрел на лошадей, на упряжь, развешанную по стенам, на сено, сваленное в углу за загородкой.
Потом Маша предложила помочь ей вывести лошадей на луг, а если кто хочет, то можно и прокатиться.
Игорь, неожиданно для самого себя, согласился.
Маша оседлала для него спокойного конька, похожего на крестьянскую лошадку, мохноногую и низкорослую.
— Табурет подставить? — спросила она.
Но Игорь довольно легко взобрался в седло. Конек послушно потрусил со двора следом за высоким и черным Машиным красавцем. Замыкающим ехал Сергей на рыжей кобыле. Лошади благополучно пересекли шоссе, ступили на поле. Маша немного погоняла их рысью. Игорь боялся, что просто позорно свалится, но ничего, удержался. Вскоре и остальные лошади вышли на луг.
Маша сказала:
— Пусть пасутся…
Она предложила всем козьего молока. Гости и хозяева отправились к загородке, за которой бродили козы, а с ними маленький черный козленок. Почуяв чужих, залаяла собака и стала бросаться на сетку вольера. Здоровенная лохматая псина, кавказец, наверное.
Женщины бродили следом за хозяйкой и беспрестанно умилялись. Сергей изредка посмеивался то ли над ними, то ли еще над чем. Игорь умилительности не чувствовал. Он ощущал основательность и правильность этой жизни на земле. Ему нравился неторопливый, уверенный в себе Андрей, именно таким представлялся Игорю образ настоящего мужика — человека уверенного в себе, способного решить любые проблемы. Он немного завидовал, наблюдая за всем этим изобилием, и даже вспомнил, как когда-то мечтал о собственном доме. Но в то же время Игорек вполне отдавал себе отчет в том, что такая жизнь не для него, что он очень скоро соскучился бы в деревне, что он никогда не интересовался домашними животными и животными вообще. Он не представлял себе, как это — завести десяток лошадей. Ведь эти животные требуют особого ухода, их надо кормить, за ними необходимо убирать, лечить, на них надо скакать, наконец! А он на лошади сидел, может, раза три в своей жизни, и то это было давно и неправда.