Выстрел.
* * *
Марго потянулась к одуванчику, но в тот самый момент, когда женщина только начала наклоняться, только начала движение, она почувствовала толчок.
Удар куда‑то в грудь. Едва удержалась на ногах. Наклонила голову и увидела, как на груди, на фоне белого плаща, расплывается красное пятно. Подняла глаза и, желая понять, что же такое сейчас произошло, растерянно, удивленно прошептала:
— Ва‑ня?..
* * *
Площадка внизу, залитая солнцем, была точно на ладони.
Анатолий, стиснув зубы, не с ненавистью, но с презрением и отвращением наблюдал за Ритой. Такие люди не должны жить. Всех этих писак, этих звезд шоу‑бизнеса и прочих ничтожеств следовало выбросить куда подальше, на Северный полюс. На Луну! Сразу бы дышать стало легче.
«Эх, не успел я с Риткой разобраться…» — с досадой, с отчаянием подумал мужчина.
И в этот момент произошло нечто удивительное.
Ритка вдруг дернулась, чуть отскочила назад, и на ее груди стало расплываться красное пятно.
— Есть! — неистово прошептал Анатолий.
Мир оказался прекрасен. Справедливость торжествовала. Смысл в жизни был.
Раздувая ноздри, Анатолий наблюдал за происходящим внизу. Вот Ритка стала падать, вот к ней подбежал тот мужчина, что сидел на ограде фонтана.
Мужчина упал на колени, склонился над Риткой, обхватил ее, стал покачиваться, словно баюкая…
Кто он? Со спины не видно. А, неважно, очередной ее хахаль, наверное. Парень, глупый, да не переживай ты так, спасибо должен сказать тому, кто избавляет мир от подобного мусора…
Да, кстати, интересно, а кто стрелял‑то?
В этот момент кусты сзади зашуршали, и на площадку выскочил мужчина. Совершенно незнакомый Анатолию. Не шибко старый, но седой уже. С винтовкой в руках.
— Держи, — сказал незнакомец и протянул Анатолию винтовку.
Раз — и Анатолий принял оружие, довольно тяжелое. Два — седой мужчина снова исчез в кустах.
Анатолий стоял, держа винтовку, и ничего не понимал. Это и было то, ради чего его посылал сюда Валентин? Или еще кого надо дождаться? А что дальше‑то?.. Эх, не успел спросить седого…
Сколько прошло времени, Анатолий не понял. Он все стоял, с недоумением разглядывая винтовку. Потом вдруг опять зашуршали кусты, и на поляну выскочили два полицейских. Выпучили глаза.
— Бросай оружие! — заорал один.
— Бросай оружие, кому сказал! — заорал и другой, нацелив на Анатолия пистолет.
Прямо двое из ларца, одинаковых с лица.
— Бросай!
Анатолий улыбнулся. «А ведь они думают, что это я стрелял, — подумал он. — Ну и хорошо. Пусть думают. Пусть меня за человека считают, а не психа…»
— Ребята… — сказал Анатолий. — А ведь это я ее убил.
— Бросай оружие! — заверещал один из полицейских и, верно, не выдержал — выстрелил. Целясь прямо в лицо Анатолию.
Анатолий почувствовал, будто в голове у него что‑то щелкнуло. И темнота сразу же, и тишина.
Словно телевизор выключили.
* * *
Иван в первый момент даже не понял, что происходит.
Увидел, что Рита пошатнулась, а потом на ее груди стало расплываться яркое пятно. Красное на белом.
Иван вскочил, успел подхватить ее, осторожно положил, встав на колени. «Это выстрел был. В нее выстрелили!» — осознал он.
— Ва‑ня?..
— Я здесь.
— Я… я… — Рита хотела что‑то сказать, но не могла. Губы ее то складывались в улыбку, то страдальчески изгибались. В уголке рта тоже показалась кровь, розовая, пузырящаяся.
…Тогда, несколько недель назад, когда Иван искал Риту по всему городу и тоже думал, что она погибла, возможно. Так вот, тогда все было по‑другому. Тогда еще теплилась надежда, тогда он не видел ее мук.
А теперь любимая женщина корчилась на его руках, с красным пятном на груди, и ее смерть подошла близко, очень близко. Смерть забирала Риту прямо на его глазах.
«Вот и попрощались! — мелькнула мысль. — Как я мог, как я мог даже думать об этом…»
— Рита… — севшим голосом прошептал он. — Ты только не уходи. Не уходи!
Красное пятно на ее груди все разрасталось. Кто стрелял, зачем, откуда, будут ли еще стрелять — обо всем этом Иван совершенно не думал сейчас, сконцентрировавшись только на одной мысли — «не уходи».
Он осторожно подхватил Риту, поднялся. И дальше его мысли были следующими: бежать… Машина у входа. Больница. Надо успеть.
И он побежал с Ритой на руках по тенистому, прохладному коридору из деревьев прочь из старого парка.
А там, на центральной площадке, возле разбитого фонтана, на легком весеннем ветру укоризненно покачивал желто‑рыжей головой одуванчик.
«Я живу, пока ты меня любишь…»
* * *
Большой черный лимузин с мигалкой в сопровождении автомобиля охраны мчался в сторону Москвы.
В лимузине сидел Максим Павлович Столяров, кандидат в Президенты России. Впереди был предпоследний, самый сложный этап перед выборами.
Сами выборы должны были состояться поздней осенью. Но к тому времени уже окончательно станет ясно, кто из кандидатов вырвался вперед. И тогда — ничего уже не изменить.
Поэтому, если склонять общественное мнение в свою пользу, то только сейчас.
Семья Столярова — жена и дети — выехали еще этим утром.
— Новости какие, Яша? — лениво спросил Максим своего помощника, сидевшего рядом. — В городе было все спокойно, когда уезжали?
— Абсолютно. Зою Викторовну перевезем на следующей неделе. Она, кстати, была очень рада, когда узнала, что вы хотите взять ее с собой в Москву.
— А брат мой что?
— Он только радуется. Свобода! — усмехнулся Березин.
Максим тоже коротко рассмеялся. Но на самом деле ему было не до веселья.
Он продолжал вспоминать о Рите, об их последней встрече, о том, как эта женщина отказалась от его предложения — сойтись вновь.
И это не гордость была с ее стороны и не вредность… Она действительно разлюбила Максима. Как странно: всю жизнь любила, любила и вдруг разлюбила. Разжала руки — и отпустила навсегда… Говорит, Ивана теперь любит. Может, правда?
В сущности, чего в ней, Рите, хорошего? Не первой молодости, характер не самый лучший. Симпатичная, да, но бывают и красивее. Вообще, что есть Рита? Это волосы, кожа, глаза… Обычное физическое ТЕЛО. А тут, на другой чаше весов, — целый мир.