Девушка оставила при себе вертевшиеся на языке ядовитые замечания и кивнула:
— Хорошо, конечно.
— Я тут подумал, — нервно продолжал Перси. — Насчет…
Тут Рейна предложила тост за дружбу, и он осекся.
Перезнакомившись, римляне и команда Аннабет начали рассказывать каждый свою историю. Джейсон объяснил, как попал в Лагерь полукровок с полной потерей памяти и как вместе с Пайпер и Лео отправился спасать богиню Геру (или, если угодно, Юнону — и греки и римляне одинаково ее не переваривали) из заточения в Волчьем доме, что в Северной Калифорнии.
— Это невозможно! — вмешался Октавиан. — Это самое священное для нас место. Если гиганты заточили там богиню…
— Они бы уничтожили ее, — сказала Пайпер. — И обвинили во всем греков, так что началась бы война между двумя лагерями. А теперь помолчи и дай Джейсону закончить.
Октавиан открыл было рот, но не издал ни звука. Аннабет улыбнулась про себя: волшебный голос Пайпер пришелся очень кстати. Она заметила, что Рейна постоянно посматривает на Джейсона с Пайпер, очевидно, только сейчас начиная понимать, что эти двое — пара.
— Итак, — продолжал Джейсон, — мы узнали про богиню земли Гею. Она все еще полуспит, но это именно она выпустила чудовищ из Тартара и призвала гигантов. Порфирион, их пижонистый предводитель, с которым мы сражались в Волчьем доме, сказал, что отступает в древние земли, ни много ни мало — в Грецию. Он собирается пробудить Гею и уничтожить богов… как же он выразился? Выдернув их корни.
Перси задумчиво кивнул.
— Гея и здесь побывала, мы уже столкнулись с царицей Лицо-из-Грязи.
Он подробно изложил свою часть истории. Рассказал, как проснулся в Волчьем доме, не помня совершенно ничего, кроме одного имени — Аннабет.
Услышав это, Аннабет едва сдержалась, чтобы не заплакать. Перси рассказывал, как отправился на Аляску вместе с Фрэнком и Хейзел, как они победили гиганта Алкионея, освободили бога смерти Танатоса, как вернули в римский лагерь утерянный штандарт с золотым орлом и как в результате удалось отразить атаку армии гигантов.
Когда Перси закончил говорить, Джейсон одобрительно присвистнул.
— Неудивительно, что тебя сделали претором.
Октавиан фыркнул.
— Таким образом, у нас теперь целых три претора! А в законе ясно говорится, что их не может быть больше двух!
— Взглянем на это с хорошей стороны, — предложил Перси. — Мы с Джейсоном оба старше тебя по званию, так что мы оба можем приказать тебе заткнуться.
Октавиан побагровел, сравнявшись цветом лица с пурпурными футболками, которые носили в римском лагере. Джейсон с Перси ударили кулаком о кулак.
Даже Рейна улыбнулась, хотя глаза ее сердито сверкали.
— Мы разберемся с вопросом лишнего претора позже, — заявила она. — А сейчас нам нужно утрясти более серьезные дела.
— Я уступлю в пользу Джейсона, — легко предложил Перси. — Это ерунда.
— Ерунда? — поперхнулся Октавиан. — Должность претора Рима — ерунда?
Перси проигнорировал его слова и повернулся к Джейсону:
— Так ты брат Талии Грейс? Ух ты! Вы с ней совершенно не похожи.
— Да, я заметил, — кивнул Джейсон. — Как бы то ни было, спасибо, что помогал моему лагерю в мое отсутствие. Ты постарался на славу.
— Как и ты, — улыбнулся Перси.
Аннабет пнула юношу в голень. Жаль, конечно, прерывать этот братский обмен любезностями, но Рейна права: им нужно обсудить вещи посерьезнее.
— Нам стоит поговорить о Великом Пророчестве. Похоже, римляне тоже о нем знают?
Рейна кивнула.
— Мы называем его Пророчество Семи. Октавиан, ты помнишь его наизусть?
— Разумеется, — кивнул блондин. — Но, Рейна…
— Процитируй его, пожалуйста. По-английски, а не по-латыни.
Октавиан вздохнул.
— «На зов ответят семь полукровок. В огне и буре мир гибнет снова».
— «Клятву сдержи на краю могилы, — продолжила Аннабет. — К Вратам смерти идут вражьи силы».
Все уставились на нее — все, кроме Лео. Паренек смастерил вертушку на палочке, пустив на это дело фольгу, в которую заворачивали такос, [2] и теперь тыкал новой игрушкой в пролетавших мимо духов ветра.
Аннабет понятия не имела, с чего это она вдруг выпалила строки из пророчества. Просто она чувствовала, что должна это сделать.
Сидевший напротив здоровяк Фрэнк вытаращился на нее в изумлении, как будто у нее на лбу проклюнулся третий глаз.
— Так ты действительно дитя Мин… то есть Афины?
— Да, — подтвердила девушка, вдруг почувствовав необходимость защищаться. — А почему это тебя так удивляет?
Октавиан усмехнулся.
— Если ты и правда дочь богини мудрости…
— Достаточно! — рявкнула Рейна. — Аннабет говорит правду и пришла к нам с миром. Кроме того… — Она глянула на Аннабет с невольным уважением. — Перси весьма лестно о тебе отзывался.
У Аннабет ушло несколько секунд, чтобы понять двойной смысл сказанного Рейной. Перси не смотрел на нее, сосредоточив все внимание на своем чизбургере.
Аннабет ощутила, что к щекам приливает жар. О, боги… Рейна пыталась отбить у нее Перси. Вот откуда затаенная горечь и даже зависть в ее голосе. А Перси дал ей от ворот поворот ради нее, Аннабет.
В ту же минуту Аннабет простила своему невозможному бойфренду все, что он когда-либо учудил. Девушке захотелось его обнять, но она приказала себе сохранять спокойствие.
— М-м-м… спасибо, — кивнула она Рейне. — В любом случае, какая-то часть пророчества обретает смысл. «К Вратам смерти идут вражьи силы»… здесь говорится о римлянах и греках. Мы должны объединиться, чтобы отыскать эти врата.
Хейзел, девушка с кавалерийским шлемом и длинными вьющимися волосами, взяла что-то со стола. Предмет походил на большой рубин, но Аннабет не успела получше разглядеть вещицу: Хейзел спрятала ее в карман своей джинсовой рубашки. И сказала:
— Мой брат, Нико, отправился на поиски этих врат.
— Что? — удивилась Аннабет. — Нико ди Анджело — твой брат?
Хейзел кивнула, как будто это и так ясно. У Аннабет на языке вертелся еще десяток вопросов, от которых у нее кружилась голова, прямо как вертушка Лео. Так что девушка решила пока оставить эту тему.
— Хорошо. Так что ты говорила?
— Он исчез, — Хейзел облизнула губы. — Боюсь… Я не уверена, но мне кажется, с ним что-то случилось.
— Мы будем искать и его тоже, — пообещал Перси. — Нам ведь все равно нужно найти Врата смерти. Танатос нам сказал, что все ответы ждут нас в Риме… в самом первом Риме. Это же по пути в Грецию, так ведь?