– Нет, но я правда не понимаю… Спасибо, конечно…
– Так. Давайте-ка уточним – чего вы не понимаете? Я во всем ясность люблю.
– Ну, вчера, допустим, это понятно. Долг чести, двадцать рублей и все такое… А сегодня-то что?
– А что, сегодня нечетный день? Именно по нечетным дням вы отвергаете мужское внимание?
– Внимание? Мужское? Это чье, ваше, что ли?
Никак, ну никак она не могла отделаться от недоумения, хоть убей! Наверное, до неприличия даже. Вон и Коля уже головой недовольно качает, вроде того – совсем ополоумела баба, нехорошо себя ведет, неправильно. Ей честь оказали, а она твердит свое как попугай, не понимаю да не понимаю! Но ведь и в самом деле ничего не понятно, черт побери! Не мог же этот Жук… Чтобы она… Чтобы с ней…
– Значит, вы именно мое конкретное мужское внимание исключаете? – не унимался новый знакомый, обладатель шикарной машины и шикарного офиса в центре города. – Так надо полагать?
– Да. То есть нет. То есть… Ну да, да, если хотите! Именно ваше внимание к моей скромной персоне кажется мне немного странным!
– Почему? Низкой самооценкой страдаете?
– Я?! Да нисколько! Все в порядке с моей самооценкой.
– Тогда, значит, кокетничаете.
– Чего? Вот еще не хватало! Вы меня просто не совсем поняли… Ну сами посудите, где я и где вы…
– А где я? И где вы? По-моему, в машине сидим. Вы справа, я слева. А вечером, например, можно так же посидеть где-нибудь, поужинать. Вы справа, я слева. Как насчет ужина?
– Нет, вечером я как раз и не могу. Вечером я занята.
– И отказаться от занятия нельзя?
– Нет. Никак нельзя. Меня человек ждать будет. Отказаться никак невозможно, поскольку общение с этим человеком входит в исполнение моих обязательств по договору.
– Ишь ты, как все серьезно… Исполнение обязательств, да еще и по договору! Красиво звучит. А имя у этого обязательства есть?
– Конечно есть. Имя ему – благородная дама Станислава Васильевна, с которой я согласно этим самым обязательствам ежевечерне общаюсь. Мне за это деньги платят.
– Ах вот как… Компаньонкой при благородной даме служите, значит. Что ж, понятно… Кстати, я где-то уже слышал это имя – Станислава Васильевна. Как-то на слуху вроде… Ну, да ладно. Если не можете ужинать, значит, будем обедать. Надеюсь, на обеденное время у вас исполнения обязательств не назначено?
– Нет…
– Ну, вот и славно. У вас в котором часу обед происходит?
– С часу до двух.
– Значит, ровно в час я за вами заеду. Вы какую кухню предпочитаете? Азиатскую, европейскую?
Интересный вопрос, конечно, про кухню-то. Если учесть, что все ее обеденное время до самой последней минуточки сжирает покупка продуктов для Станиславы. Дай бог, чтобы успеть бутерброд на ходу сжевать, не важно какой, азиатский или европейский. Но говорить она сейчас об этом не будет конечно же. Побубнила, или, как говорит Женька, потормозила, и хватит. Пора и в себя прийти.
– Я предпочитаю европейскую! – вскинув вверх подбородок, смело глянула она ему в глаза.
– Отлично. И я тоже. Видите, как наши вкусы удачно совпали! Я знаю прекрасное местечко, вам понравится.
Улыбнувшись, она тут же отвернулась к окну, чтобы не выдать своего замешательства. Это что же, и впрямь она с ним обедать будет? Ничего себе – приключение! Такое даже нафантазировать трудно. Да и ладно, пусть будет приключение, раз оно само навязалось. По крайней мере, будет потом что внукам рассказать. Обедала я, мол, как-то в молодости с одним олигархом…
– Вам куда ехать-то? – полуобернулся к ней со своего водительского места Коля.
– Туда же, куда и вам. Моя контора в двух шагах от вашего офиса расположена. Мельниковская, двадцать.
– А, знаю… Это в муравейнике, что ли?
Здание на Мельниковской улице издавна называли муравейником за несметное количество фирм, контор и всякого рода заведений, в нем приютившихся. Потому и народу каждое утро стекалось в их здание несметное количество.
Несметное-то оно несметное, конечно, но ее, выходящую из шикарной машины, все равно засекли! И не кто иной, как Леночка Эрастовна, аккурат выплывшая из своей припаркованной серебристой ласточки. И дорогая приятельница Таня Сибирцева оказалась тут как тут. Стояла на тротуаре, пялилась из-под вуали стекающих с зонта дождевых капель. Выражения лиц у них, естественно, были разные. У Тани – удивленное, у Леночки – возмущенно-обалдевшее.
– Лин, а кто это тебя привез? – кинулась к ней Таня со всех ног, заботливо дернув под локоток в укрытие зонта. – У тебя с ним что? Свидание вчера было, да? Ты не из дома едешь?
– С ума сошла? И с чего ты решила, что я не из дома еду?
– Так по тебе ж видно… Сразу в глаза бросается! Лицо без косметики, укладку сделать не успела. И глаза совсем обалдевшие… Проспали, да?
Ах ты, боже мой! Как же она забыла, что выглядит не лучшим образом? Сидела там, в машине, подбородок вверх задирала. А сама лахудра лахудрой!
– Да нет же, Тань… Это я из-за дождя ни волосы укладывать, ни глаза красить не стала. Я и не подозревала даже, что меня… подвезут.
– Ой, Лин, а ты видела, как Эрастовна тебя засекла?
– Да видела, видела… Черт с ней, может, больше уважать будет. Слушай, Тань… У тебя косметички с собой нет, случайно?
– Случайно, есть.
– Дашь к обеду марафет навести?
– Ладно. А зачем тебе?
– Вот где бы еще фен раздобыть… Может, у девчонок у кого есть, не знаешь?
– У Маринки из отдела кадров щипцы есть. Она с утра у себя в кабинете закрывается, красоту наводит.
– Попросишь, а?
– Да зачем тебе?!
– Надо, раз прошу. Представляешь, он меня на обед пригласил… Ну, тот, который до работы подвез. Не могу же я такой лахудрой в приличное место идти!
– А кто, кто он, Лин? Что за мужик, колись давай!
– Его зовут Жук Павел Сергеевич. У него офис на Воздвиженском проспекте, старинное такое здание, с резными окнами, знаешь?
– Постой, постой… Это что, тот самый Жук, который… холдинг «Формат», что ли?
– Ну да, он самый… А ты откуда знаешь?
– Ты что, Лин, с луны свалилась? Кто ж его не знает? Богатых и успешных людей города надо в лицо узнавать! По крайней мере, интересоваться их жизнью!
– Да я как-то далека от всего этого, ты же знаешь… И до чужой жизни особо не любопытна…
– Ну, далека – не далека, а обедать с этим Жуком идешь как раз ты! И как тебя угораздило, а, подруга?
– Ага. Хорошо ты сейчас определила – именно угораздило. Иначе и не назовешь.