Богданов не блистал изысканностью манер, напротив, был заметно грубоват, но именно эта грубоватость придавала ему своеобразное обаяние. Привлекательность Матвея, Богданова и самого Семена Павловича состояла, по умозаключению Анны, не в каких-то внешних проявлениях или умении подать себя, а в других, внутренних качествах, которые выступали на первый план со всей очевидностью при первом же знакомстве. Несомненно, все трое были мужчинами до мозга костей; можно сказать, что столь убедительных представителей мужского пола она раньше и не встречала.
Как выяснилось, гвардии подполковник Богданов, тридцати четырех лет от роду, был военным летчиком первого класса, общий налет имел 1500 часов, тогда как у Матвея набралось под семьсот, что для его возраста и в условиях перестроечного застоя, на который пришлось начало его службы, являлось отличным показателем, – Аня и это выяснила, ей хотелось разобраться во всех деталях летной профессии самым тщательнейшим образом. Она вообще от природы была любознательной и всюду совала свой нос, как говорила Елизавета Михайловна, теперь же ее интерес подогревался родственными чувствами – так Аня определила вспыхнувшую в ней жажду познания.
– Словил вашего пацана, – доложил подполковник. – Пытался просочиться на аэродром. Хорошо, что все его знают, пожурили только слегка. Говорит, хотел на истребители посмотреть. Что-то я не разумею, Матвей, ты сам не можешь парню самолеты показать?
– Предлагал много раз, только кто ж его разберет? Завтра вот Анечке хочу продемонстрировать, девушка интересуется военной техникой.
– Я с вами пойду, – буркнул Сережа.
Аня заметила, что желание брата поставило Матвея в тупик.
– Раньше тебя силком не удавалось затащить… – осторожно напомнил он. – Вообще-то завтра у меня полет на сложный пилотаж. Ты уверен, что тебе стоит смотреть?
– Хочу сделать несколько фоток. Мы с Аней послезавтра уезжаем, ты в курсе? – угрюмо отозвался юноша.
– Да, мы с папой уже знаем, – доброжелательно ответил Матвей, не выказывая, однако, ни радости, ни огорчения. Видя, что брат смотрит на него с мнительным ожиданием, добавил: – Это твое решение, Сережа, мы с папой не хотим на тебя давить. Делай, как считаешь нужным.
Сережа переводил недоверчивый взгляд с Матвея на отца – на лице последнего также не отразилось отчетливых эмоций. Аня правильно разобралась в этой мимике, вернее – в отсутствии таковой. Оба остереглись выказать поощрение: это могло бы смертельно ранить Сережу, а если бы горевали по поводу его отъезда, то он бы попросту не поехал. Он потому до сих пор и не сбежал, что боялся за обоих.
– Сергей, пойдем играть, – дернул его за штанину Темка.
Сережа еще раз обвел всю компанию подозрительным взглядом, но не нашел к чему придраться, подал руку Темке, и мальчики исчезли из поля зрения взрослых.
Иртеньевы дружно перевели дух. Аня принялась откровенно кокетничать с Богдановым, демонстрируя набор самых обворожительных улыбок, а почему бы и нет? Естественное поведение женщины в присутствии интересного мужчины. Ничего предосудительного. На Матвея она не смотрела, хотя явственно ощущала щекой его дыхание.
Семен Павлович предложил всем вместе поужинать. Аня всплеснула руками и сказала, что планировала сходить в магазин, но за разговорами запамятовала. Не согласится ли Валерий (так звали бравого подполковника) выступить в роли сопровождающего, так как она еще плохо ориентируется на местности. Богданов с готовностью предложил свои услуги.
Впоследствии Аня пожалела о проявленной инициативе. Поход в магазин был зафиксирован множеством глаз. Аня накупила дорогих продуктов, фруктов и сладостей для мальчишек, нагрузила ими своего кавалера, но не успели в доме Иртеньевых усесться за стол, как Аня убедилась, что система обнаружения цели в гарнизоне работает безотказно.
Сначала появилась молодая блондинка, вероятно ровесница Ани; как оказалось, супруга присутствующего гвардии подполковника Богданова.
– Наденька! – преувеличенно обрадовался супруг. – Как ты узнала, что я здесь?
– Мир не без добрых людей, – ответствовала Наденька с язвительно-оскорбленным видом и, не дожидаясь приглашения, подсела вплотную к мужу. При этом она твердо посмотрела на Аню, всем своим видом давая понять, что намерена отстаивать законного супруга до последнего вздоха.
Чуть позже явилась еще одна гостья, на этот раз женщина за сорок, приятной наружности, полненькая белолицая шатенка. В руках она держала поднос, накрытый фольгой. Входную дверь Иртеньевы не запирали, поэтому знакомые, стукнув два раза для приличия, входили совершенно непринужденно – видимо, так здесь было заведено.
Полненькая, однако, остановилась в дверях гостиной в замешательстве, увидев большое собрание.
– Здрасте, – неуверенно произнесла она. – Извините, Семен Павлович, не знала, что у вас гости. Я вот тут… испекла для Сережи… он давеча у нас пробовал, так ему очень понравилось.
– Проходите, Зинаида Степановна, – поднялся Матвей. – Присаживайтесь к столу. Очень кстати зашли. Садитесь сюда, рядом с папой.
«Сюрпризы продолжаются, – подумала Аня. – Сейчас обнаружится, что у папы есть дама сердца».
Предположение было не лишено основания. Зинаида Степановна заняла место как раз напротив Анны и воззрилась на нее с неприкрытым испугом, позабыв развернуть свой пирог. Нетрудно было догадаться, что весть о пребывании в доме Иртеньевых неизвестной молодой женщины взбудоражила некоторых жительниц городка.
Нельзя сказать, чтобы Семен Павлович пришел в восторг от появления Зинаиды Степановны. Тем не менее он галантно представил ее и Аню друг другу. Лицо обеспокоенной женщины прояснилось, когда она узнала, что Анна – дочь Семена Павловича.
– С радостью вас, Семен Павлович, – защебетала она, – а я-то думаю, что за красавица к вам пожаловала, а это, значит, доченька ваша. Красавица, ах красавица, – разливалась Зинаида Степановна, не замечая свирепых взглядов Нади, – вся в вас, Семен Павлович, просто одно лицо!
Не отзвучали еще последние слова, как на пороге возникла Татьяна. С опаской покрутив головой по сторонам и убедившись, что Сережи нет в обозримом пространстве, девушка засеменила к столу. Сколько бы ни крепилась Аня, ей пришлось признать, что впечатлений за эти два дня оказалось для нее чересчур много.
Под усиленные похвалы собравшихся Зинаида предъявила яблочный пирог, который выглядел исключительно аппетитно.
– Где Сережа? – продолжала суетиться она. – Он дома? Надо позвать его к столу.
– Мальчики не захотели сидеть со взрослыми, – объяснил Семен Павлович. – Анечка их уже накормила.
– Я сейчас им отнесу. – Аня взяла большой нож и стала резать пирог на куски.
Матвей сидел рядом. Отвернувшись, он тихо разговаривал с Таней. Зинаида завладела вниманием Семена Павловича; Надя с умильным видом ластилась к мужу, демонстрируя нерушимое семейное счастье.
Аня вдруг почувствовала себя лишней. Здесь, в этом доме, в военном городке, день за днем шла своя, устоявшаяся жизнь, в которой ей не отводилось места. У здешних обитателей были свои интересы, сложившиеся отношения, неизвестные ей привычки и традиции. Что-то сдавило ей горло: вот так – рвалась, тревожилась, а на деле все отлично обходятся без нее. Может, и Сереже она уже не нужна? Выплеснул эмоции, побесился – и успокоился, чего еще ожидать от импульсивного юноши шестнадцати лет?