— Пол только сейчас обнаружил то, что месье Дю Билль знал много лет — ни тот, ни другой не были у нее первыми! — И заметив, как смертельно побелело лицо Клейтона, как дернулся на щеке мускул, мстительно добавила: — Если хотите знать, ее потому и отослали во Францию, что застали на сене с конюхом!
Что-то умерло в душе Клейтона, хрупкое и бесценное, и эта потеря полностью лишила его способности здраво мыслить. В другое время он просто отмахнулся бы от слов Маргарет, поскольку достаточно хорошо был знаком с женским коварством, чтобы мгновенно распознать его. В другое время. Сегодня же он понял, что Уитни обманула его, провела, как последнего глупца, и что она, кроме этого, лгунья и предательница.
Он дождался ухода Дю Вилля, а потом рванул на себя ручку двери и оказался за спиной Уитни как раз в тот момент, когда один из ее подвыпивших обожателей опустился на одно колено.
— Мисс Стоун, — пошутил молодой человек, довольно невнятно произнося слова, — я решил, что двум таким талантливым музыкантам, как вы и я, следует составить постоянный дуэт! Могу я иметь честь… получить в… вашу… руку… то есть и сердце тоже…
Неожиданно он осекся и, по-видимому, проглотил оставшиеся слова, с опаской глядя на что-то позади Уитни.
Весело смеясь над забавными выходками молодого человека, Уитни оглянулась и вне себя от счастья и радости одарила Клейтона сияющей улыбкой. Однако Клейтон упорно уставился на несчастного Карлайсла, все еще стоявшего на колене.
— Встаньте! — прорычал Клейтон. — Если намереваетесь просить руки у мисс Стоун, придется подождать, пока у нее отрастет еще одна. В настоящее время у нее всего две руки, и обе уже обещаны, — добавил он с уничтожающим сарказмом.
И стиснув, словно клещами, пальцы Уитни, повернулся и направился непонятно куда, таща ее за собой. Девушка почти бежала, пытаясь не отставать. Обойдя весь широкий балкон, он спустился по ступенькам крыльца к ожидавшему под уличным фонарем экипажу.
— Остановитесь, вы делаете мне больно! — молила она, путаясь в подоле платья и едва не падая на колени.
Но Клейтон поднял ее на ноги одним безжалостным рывком с такой силой, что боль пронзила девушку от запястья до самой лопатки, и что-то крикнув кучеру, схватил ее за талию и бросил в коляску.
— Как вы смеете! — прошипела Уитни, смущенная и униженная столь бесцеремонным обращением. Какое он имел право на глазах у всех вытащить ее из дома! — Кем вы себя вообразили?
Однако лошади рванули с места, и экипаж сильно тряхнуло, так, что Уитни ударилась головой о спинку сиденья.
— Кем? — надменно усмехнулся Клейтон. — Разве вы не знаете? Вашим хозяином. Судя по вашим же словам, отец продал вас, а я купил.
Уитни в смятении уставилась на него, не в силах осознать происходящее. Она никак не могла понять, почему Клейтон так рассердился из-за шутливого предложения Карлайсла, тогда как предложение кузена Катберта, сделанное вполне серьезно, вызвало у него лишь добродушную насмешку. Она так верила, что сегодня ночью произойдет сладостное примирение и они будут счастливы, что никак не могла осознать, отчего стала мишенью гнева Клейтона.
И все-таки, несмотря ни на что, она до смешного радовалась тому, что он не пренебрег ее приглашением, и не могла винить Клейтона за излишнюю вспыльчивость при виде того, как другой джентльмен делает предложение его невесте.
— Мистер Карлайсл много выпил, — очень мягко заметила она, — и его предложение — всего лишь шутка. Он…
— Заткнись! — перебил Клейтон. Его голова была повернута к ней, и впервые за сегодняшний вечер Уитни при мерцающем свете каретных фонарей заметила бешеное неистовство, которое излучал сидевший рядом мужчина. Красивые губы плотно сжаты в безжалостную тонкую линию, а глаза полны отвращения. Он резанул по ней презрительным взглядом и тут же отвернулся, словно сам вид ее был ему неприятен.
Никогда в жизни Уитни не сталкивалась со столь злобной яростью, и никто не смотрел на нее с такой уничтожающей брезгливостью, даже отец. Она так надеялась увидеть смех, тепло или нежность в этих проницательных, глядевших в душу, серых глазах и даже в самых страшных снах не представляла, что Клейтон способен смотреть на нее с ледяной убийственной ненавистью. Ее потрясение постепенно сменилось обидой, а затем и страхом. Девушка молча смотрела в окно, пока городские огни не стали встречаться псе реже, а впереди не замаячили бесконечные пустынные пространства.
— Куда вы везете меня? — нерешительно спросила она.
Холодное молчание было ей ответом.
— Клейтон? — почти умоляюще прошептала Уитни. — Куда мы едем?
Клейтон по-прежнему молча вгляделся в прелестное испуганное личико. Как ему хотелось сжать тонкую белую шею и задушить эту дрянь за то, что осквернила свое тело с другими мужчинами, за то, что предала его любовь и доверие, и за то, что называет его Клейтоном теперь, когда он наконец понял ее истинную сущность — лживая распутная самка, дарившая свое роскошное тело любой грязной свинье, которая пожелала ее.
Он решил хотя бы на секунду забыть о любовниках Уитни и, намеренно не отвечая, отвернулся к окну.
Уитни попыталась справиться с нарастающей тревогой и сосредоточиться на том, в каком направлении они едут. Север, поняла девушка, когда экипаж свернул с основной дороги. Они едут на север! Теперь она была вне себя от ужаса. Набрав в грудь побольше воздуха, девушка, презрев гордость, пролепетала:
— Я собиралась сказать, что готова выйти за вас замуж. Совсем не обязательно везти меня в Шотландию, чтобы жениться. Я…
— Не обязательно жениться на вас? — перебил Клейтон с коротким горьким смехом. — Да, я уже слышал об этом. Однако не имею ни малейшего желания убегать в Шотландию или изматывать лошадей. Они и так уже пробежали сегодня половину Англии в погоне за вами.
Экипаж неожиданно повернул на запад и покатился по гладкой, но куда более узкой дороге, и только сейчас значение слов Клейтона полностью дошло до Уитни. Если он целый день пробыл в пути, «гоняясь» за ней, значит, только что вернулся из городка, где услышал сплетни насчет ее помолвки с Полом!
Уитни умоляюще положила ладонь на руку Клейтона:
— Я могу объяснить насчет Пола. Видите ли… Его пальцы безжалостно сомкнулись на тонком запястье, вырвав у девушки невольный крик боли.
— Я в восторге, что вы с такой готовностью прикасаетесь ко мне, — саркастически протянул он, — потому что совсем скоро вы получите неограниченную возможность делать это. — И с нескрываемой брезгливостью снял ее руку со своей, отбросив на колени Уитни. — Однако поскольку здесь не место выказывать привязанность, придется пока держать в узде свои страсти.