Снова заиграла музыка, и Ники, не спрашивая разрешения, просто положил руку Уитни на сгиб своей, вывел ее в центр залы и закружил в вальсе, двигаясь с ленивой грацией. Уитни изо всех сил старалась припомнить все, что показывал учитель танцев.
— Мадемуазель, — услышала она низкий голос своего партнера, едва сдерживающего смех, — если соизволите поднять глаза, сразу обнаружите, что я неотрывно смотрю на вас взглядом, который наши сбитые с толку зрители посчитали бы обожающим. Однако, если вы будете по-прежнему продолжать считать складки на моем галстуке, я забуду о том, что должен выглядеть влюбленным, и приму скучающий и утомленный вид. Ну а в этом случае, вместо того чтобы иметь бешеный успех в обществе, вы навечно останетесь без кавалеров!
— Навечно?! — выпалила Уитни, вскидывая голову, но, заметив веселые искорки в его глазах, мгновенно ощутила, как тает негодование. — Кажется, на нас уже обращают внимание, — призналась она. — Они, похоже, следят за нами и…
— Они следят не за нами, — возразил Николя, снисходительно усмехнувшись, — а за мной, и пытаются разгадать, уж не вы ли та, кто заманил меня на это чрезвычайно скучное сборище добродетельных невинных крошек…
— И отвлекла от привычных, полных греха развлечений? — поддразнила Уитни, не замечая, как ее живое, выразительное лицо медленно освещается прекрасной, манящей улыбкой.
— Совершенно верно, — хмыкнул Ники.
— В таком случае, — весело протянула она, — может, мне следует опасаться, уж не погубит ли этот вальс мою репутацию раз и навсегда?
— Нет, зато может погубить мою. — И увидев ее удивленный взгляд, небрежно заметил: — Появляться на балах дебютанток — вовсе не мой стиль, мадемуазель. Кроме того, танцевать с дерзкими девчонками столь юного возраста — вещь для меня совершенно неслыханная!
Уитни оторвала взор от словно высеченного резцом скульптора лица Николя Дю Билля и украдкой оглядела молодых денди в ярких жилетах. Все они глазели на Ники с нескрываемым раздражением, и неудивительно! Его черный фрак безупречного покроя и непринужденная учтивость заставляли всех их казаться зелеными юнцами, одетыми к тому же слишком безвкусно.
— Они все еще глазеют? — шутливо осведомилcя Ники.
Уитни прикусила губу, пытаясь сдержать смех, уже светившийся в ее глазах:
— Да, но я их не осуждаю, вы похожи на ястреба, влетевшего в комнату, полную канареек.
Губы Ники медленно растянулись в восхищенной улыбке.
— Совершенно верно, — тихо выдохнул он. — Кстати, у вас очаровательная улыбка, cherie [2] .
Уитни подумала, что именно у него улыбка просто неотразимая, но не успела ответить, как Николя мрачно нахмурился.
— Ч-что-то случилось?
— Да, — резко бросил он. — Никогда не позволяйте человеку, с которым не помолвлены, называть вас cherie!
— Обещаю уничтожить взглядом любого, кто на такое осмелится! — смеясь, заявила Уитни. Николя зааплодировал:
— Уже гораздо лучше… И дерзко добавил:
— …cherie.
Когда вальс закончился, он проводил Уитни к тете, продолжая идти со склоненной головой, словно боялся пропустить хотя бы единое, обращенное к нему слово, и ждал, не сводя с девушки глаз, пока та танцевала по очереди с каждым из его друзей.
Голова Уитни слегка кружилась. Она ощущала себя беззаботной, веселой, и окружающий мир переливался всеми красками. Мужчины едва не встраивались в очередь, умоляя быть представленными ей Уитни понимала, что имеет такой успех лишь благо — даря неожиданному появлению Николя и его приятелей, но была слишком благодарна им и счастлива, чтобы терзаться сомнениями.
Клод Делакруа, красивый, светловолосый мужчина, один из спутников Николя, успел обнаружить, что Уитни любит лошадей, и оба долго, весело и горячо спорили о преимуществах одной породы над другой. Он даже спросил, не согласится ли Уитни как-нибудь поехать с ним на прогулку, и уж это приглашение было получено совсем не благодаря просьбе Ники. Уитни светилась от радости и, возвратившись к тете, продолжала улыбаться.
Настроение Ники по какой-то причине изменилось к худшему. Мрачно сдвинув брови, он пригласил Уитни на следующий танец.
— Клод Делакруа, — сухо уведомил он, сжимая ее руку, — принадлежит к почтенной старой фамилии. Он? превосходный наездник, великолепный игрок и хороший друг. Однако он неподходящий компаньон для вас, и вы не должны и думать о нем, как о возможном поклоннике. В сердечных делах Клод непревзойденный эксперт, но очень быстро теряет интерес, и тогда…
— Разбивает сердце дамы! — с притворной грустью предположила Уитни.
— Совершенно верно, — сурово отрезал Ники. Но Уитни была твердо уверена, что душой и телом принадлежит Полу и поэтому никакая опасность ей не грозит.
— Постараюсь как можно бдительнее охранять свое сердце! — мягко улыбнувшись, заметила девушка.
Взгляд Ники остановился на нежных зовущих губах и сияющих глазах цвета темного нефрита:
— Впрочем, может, это я должен предостеречь Клода! По-моему, именно ему следует остерегаться. Будь вы постарше, мадемуазель, я именно так бы и поступил.
Когда Ники вновь проводил Уитни к тете, вокруг столпилось не менее дюжины кавалеров, едва ли не сражавшихся за право танцевать с ней. Ники, удерживая ее, кивнул на молодого человека, стоявшего в самом конце очереди.
— Андре Руссо может стать превосходным мужем для вас!
— Вы не должны говорить подобные вещи, — притворно упрекнула девушка, смеясь одними глазами.
— Знаю, — кивнул Ники, — Ну хоть теперь я прощен за мою вчерашнюю грубость?
— Я бы сказала, что «спущена на воду» так же безупречно красиво, как одно из судов Его Величества!
Ники, улыбаясь с искренней теплотой, снова поднес к губам ее пальцы:
— Счастливого путешествия, cherie! — пожелал он и исчез.
Все еще размышляя о вчерашнем вечере, Уитни, изумленно покачивая головой, спустилась на следующее утро по ступенькам, намереваясь проехаться верном на самой резвой кобылке дядюшки. Однако из гостиной донеслись мужские голоса, и, когда Уитни попыталась прокрасться мимо, в дверях появилась тетя Энн, буквально светясь от счастья.
— Я как раз шла за тобой, — шепнула она. — У тебя визитеры.
— Визитеры? — повторила Уитни, впадая в панику. Одно дело шептать всем известные банальности во время танцев, и совершенно другое — пытаться очаровать и заинтересовать этих молодых людей, снизошедших до того, чтобы нанести ей утренний визит.