— Вы часто играете? — с наивным видом осведомилась она.
Клейтон уже расставлял кресла с темно-красной кожаной обивкой по обе стороны шахматного столика.
— Очень редко.
— Прекрасно! — объявила Уитни с ослепительно жизнерадостной улыбкой, усаживаясь поудобнее. — В таком случае это не займет много времени..
— Попытаетесь разбить мои войска, мадам? — лениво протянул он, высокомерно подняв бровь.
— Наголову! — решительно заявила Уитни. Она сделала несколько хорошо продуманных ходов в полной уверенности, что может выиграть, но опасаясь при этом недооценить его способности. Сначала Клейтон играл быстро, решительно, почти не задумываясь, но прошло минут сорок пять, и темп игры сильно замедлился.
— Кажется, вы намереваетесь выполнить свою угрозу, — хмыкнул он, оглядывая ее с откровенным восхищением после того, как лишился ладьи.
— Все идет не так легко, как я рассчитывала, — вздохнула Уитни. — Кроме того, я сумела распознать ваше мастерство за три хода до того, как вы убедились в моем. Уже одно это должно было стоить вам партии.
— Прошу прощения за то, что разочаровал вас, — шутливо извинился он.
— А по-моему, вы в полном восторге оттого, что «разочаровали» меня, и прекрасно знаете это! — парировала Уитни.
Она как раз потянулась к слону, когда отец неожиданно встал и объявил, что, поскольку у него вновь, разыгралась подагра, он был бы крайне благодарен мистеру Уэстленду, если бы тот проводил Уитни домой по окончании игры. И с этими словами подхватил золовку под руку и быстро направился к дверям, отнюдь не походкой подагрика, на совершенно здоровых ногах, увлекая за собой Энн. Приступ, казалось, нисколько не отразился на его походке и манерах.
Уитни немедленно вскочила.
— Мы можем доиграть в другой раз, — поспешно предложила она, скрывая сожаление по поводу того, что не придется продолжить партию.
— Вздор! — решительно провозгласил отец, запечатлев на лбу дочери неуклюжий поцелуй и усаживая ее в кресло. — Ничего нет неприличного, если двое молодых людей сидят за шахматным столиком, и, кроме того, вы не одни — в доме полно слуг.
Но Уитни хорошо помнила то время, когда оказалась объектом насмешек и презрения соседей, и вовсе не желала вновь навлечь на свою голову осуждение, да еще из-за такого пустяка, как шахматы!
— Нет, отец, я не могу.
Девушка с умоляющей улыбкой взглянула на тетку, которая, беспомощно пожав плечами, пронзила, однако, Клейтона строгим взглядом:
— Надеюсь, вы будете вести себя, как подобает джентльмену, мистер Уэстленд?
— Поверьте, я стану обращаться с Уитни со всем почтением и уважением, которых она заслуживает, — вежливо пообещал Клейтон.
Вторая партия началась немедленно вслед за тем, как первую Уитни удалось свести вничью. Некоторое время после отъезда отца и тети Энн девушке было не по себе, но по мере продолжения игры соперники начали немилосердно критиковать друг друга, обмениваясь ехидными замечаниями.
Расставив локти на шахматном столике и подперев подбородок кулачками, Уитни заметила, что Клейтон взялся за коня.
— Крайне неосторожно с вашей стороны, — заметила она, но он лишь коварно улыбнулся и сделал по-своему.
— Вы не в том положении, чтобы давать советы, особенно после крайне рискованного хода, мисс.
— В таком случае не жалуйтесь, что я вас не предупредила, — бросила Уитни, постучав длинным, аккуратным ноготком по пустому квадрату, и задумалась над следующим ходом.
Подавшись вперед, она подвинула ладью и уселась в прежней позе. Каждый раз, потянувшись за фигурой, она не замечала, что взгляду Клейтона открывается вид соблазнительно белоснежных округлостей, и в конце концов ему пришлось собрать последние крупицы самообладания, чтобы сосредоточиться на игре. Туфельки девушка успела сбросить давным-давно и теперь свернулась в кресле, подобрав под себя ноги. Роскошные волосы в беспорядке легли на плечи, зеленые глаза сверкали дьявольским лукавством, и она, сама того не сознавая, представляла настолько захватывающую картину, что Клейтон то терзался стремлением отбросить столик, притянуть ее к себе на колени и насладиться драгоценной добычей, то мучился не менее соблазнительным желанием просто откинуться в кресле и бесконечно смотреть на нее.
Каким образом она ухитряется одновременно быть неотразимо прекрасной женщиной и очаровательно невинной девушкой? Невероятное смешение интригующих и манящих контрастов! На протяжении всего лишь одного вечера она обращалась с ним с холодным пренебрежением, яростным негодованием, неукротимым гневом и сейчас — с веселой дерзостью и беззаботной непочтительностью, которые Клейтон находил совершенно для себя новыми и опьяняющими.
Подстрекаемая духом соревнования и захваченная атмосферой дружеской перепалки, Уитни подняла глаза и, ослепительно улыбаясь, осведомилась:
— Размышляете, каким должен быть следующий ход или сожалеете о последнем, милорд?
— Разве вы не та самая юная леди, — хмыкнул Клейтон, — которая всего несколько часов назад сообщила, что не собирается называть «милордом» [5] ни одного мужчину в мире.
— Я сделала это лишь затем, чтобы отвлечь вас и заставить сдаться. Однако вы не ответили на мой вопрос.
— Если хотите знать, — пробормотал он, делая совершенно неожиданный ход королем, — я не переставал удивляться, что побудило меня играть в шахматы с женщиной, хотя каждому известно: эта игра требует холодной мужской логики.
— Тщеславное, самонадеянное чудовище! — засмеялась Уитни, ловко предотвращая готовящуюся на се слона атаку. — Не могу понять, зачем я трачу свое мастерство на столь слабого противника!
Прошел еще час. Темная головка Уитни была наклонена над шахматной доской. Девушка в раздумье оценивала положение на поле. Еще три хода, и она, возможно, выиграет!
— С каким коварством вы заманили меня в эту невыгодную позицию, — пожаловалась она, когда Клейтон сделал именно тот ход, который она предвидела.
— Считаете, что заманили меня в ловушку? — отпарировал он.
Пока Уитни обдумывала следующий ход, Клейтон обернулся и кивнул слуге, стоявшему навытяжку около двери с той минуты, как отец и тетка Уитни уехали.
Повинуясь молчаливому приказу герцога, лакей подошел к столу, на котором стояло несколько хрустальных графинчиков, и налил в бокал янтарной жидкости, а потом, помедлив, вопросительно взглянул на хозяина, не зная, что предпочтет молодая дама. Клейтон поднял два пальца в знак того, что Уитни тоже захочет бренди.