Повеселевшая Марья Андреевна посмотрела на своих учеников и выдала:
– А вот про любовь мне нравятся стихи Есенина! «Ну целуй меня! Целуй!» Да… Кучеров, не отвлекаемся! У Лермонтова тоже хорошие стихи были, например, «Прощай, немытая Россия!». Это я о мотивах неволи.
Ольга уже рассказала Елисееву всю свою драму и теперь ждала от него ответа.
– Ну и как?! – спрашивала она его с таким видом, будто бы это именно он был виновником всех ее злоключений. – Ну и как мне теперь жить? Вам-то хорошо, вы пришли, навели тут шороху, а я… а я теперь… Я ж и вовсе не знаю – как теперь жить-то с таким горем?!
Елисеев, к ее удивлению, в грусть не погрузился. Наверняка он был бесчувственным бревном. А может быть, ему никогда не приходилось любить, и все ее откровения были просто пустыми словами. Разве он сможет ее понять?!
– Понимаешь, Оля… Любовь… когда она рушится, она стоит того, чтобы из-за нее переживали…
– Все же стоит? – поддела его Ольга.
– Ну да… но… она не стоит того, чтобы из-за нее портить жизнь другим.
– А я и не порчу, – буркнула Ольга. – Я ж никого не заставляю… И потом! Любовь – это самое сильное чувство! Из-за нее все можно вытерпеть! Потому что сильнее нее на свете и нет ничего! Это я точно знаю – меня мама учила. Она у меня учитель, она знает. Из-за нее люди даже умирают, и ничего… считается нормальным. Вот я и… страдаю! Только не знаю, как дальше-то жить… такое горе…
– Ага… – потер нос Елисеев. – А я вот тебе кое-что расскажу…
В комнату Маши снова втиснулась голова Дарьи Андреевны.
– Маша-а-а! Они уже о любви заговорили! Ой, Машка, чует мое сердце, будет у нас в родне врач! И как ко времени-то! А то у меня опять сегодня поясница разболелась!
– А у меня отец тоже врач, а у бабушки все время ноги болят, а папа только говорит, что ей меньше по магазинам скакать надо! – вдруг выдал ученик. – И ни фига не лечит.
– Как это? – вытаращилась Дарья Андреевна. – Совсем, что ли, не лечит?
– Он ее только в пансионат отправляет. А она сбегает оттуда через день, – пожал плечами парнишка.
– Нет, Маша, я в пансионат… я уже давно говорила – не поеду! Ишь чего придумал! А ты, мальчик, ты бы… ты бы учился лучше!
– Кучеров! Чего ж ты лжешь?! У тебя отец не врач, а ветеринар! Ну надо ж понимать! – возмутилась Марья Андреевна и тут опомнилась. – В учебник смотри! Что там у нас? «Я думаю о ней, я плачу и люблю. Люблю мечты моей…» Даша! А ты уже пригласительные на свадьбу купила?
– Нет еще… – испуганно захлопала глазами Дарья Андреевна. – Сейчас побегу! Боже ж мой, так и подписать не успею, так все стремительно!
– Погоди! Не бегай… Потом вместе сходим. Выберем, чтобы на картинке был красный крест и…
– И клизма, – добавил Кучеров.
– Ну да, и клиз… – кавнула было головой учительница, но, сообразив, рявкнула: – Кучеров! Учи наизусть отрывок из «Пленного рыцаря»!
А в Ольгиной комнате вовсю шел воспитательный процесс.
– Нам выпало жить, а мы это не ценим, – задумчиво расхаживал по комнате Елисеев. – У меня летом был ложный вызов… ну не то чтобы ложный… Один мой пациент… он вызвал «Скорую». Мы приехали – там сообщили, что приступ. Приезжаем, сидит молодой парень, инвалид детства, передвигаться сам не может. Ну и… один сидит, мать выскочила ненадолго. А у него… у него окно ветром распахнуло, ну и… цветок с окна упал. Парень нас вызвал, чтобы мы этот цветок подобрали, пока он не засох, и ему принесли… Может быть, надо было отругать паренька – нашей помощи ждут настоящие больные, но… ты знаешь, язык не повернулся.
– И чего? – распахнула Ольга глаза. – Подобрали?
– Подобрал… а потом еще и посадил сам… помог посадить… воды принес пареньку, ему тяжело на коляске… Ты понимаешь, он про себя даже не вспомнил. Он такой счастливый был.
– Ну и к чему это ты рассказал? – как-то незаметно для себя Ольга тоже перешла на ты.
– Не знаю, наверное, к тому, что… что вот живет парень с бедой, а на нее уже привык внимания не обращать. Ну не делает он из этого трагедии! И мать свою не мучает истериками. Он бы… он бы, наверное… сумел с любовными передрягами совладать. Или еще – знаешь, сколько у меня вызовов, когда болеют маленькие дети?! Матери нервничаю, а помочь ничем не могут, вот оно горе.
– А любовь, значит, шелуха? Не стоит и яйца выеденного? – склонила голову Ольга.
– Стоит… только родных-то береги! Что ж ты себя на первое место ставишь? Эгоизм получается. А любовь… – Елисеев взъерошил себе волосы. – Это ж хорошо, что сейчас выяснилось, что друг твой такая пакость. А если б потом, когда дети пошли? Так что повезло тебе. А парня ты еще встретишь, вон ты какая красивая.
– Да уж… красивее некуда, – фыркнула Ольга и добавила: – А компьютер все равно забери. Я его видеть не могу. Что хочешь с ним делай.
– Заберу, – согласно кивнул Елисеев.
Разговор подошел к концу, и можно было уже поговорить о чем-нибудь более веселом, но в двери заглянула Наталья Андреевна.
– Вы уже, как я подслушала, закончили? Тогда пойдемте чай пить. У нас сегодня изумительное печенье!
За столом Елисеев сидеть не стал – на улице было уже темно. Но Ольга к столу вышла.
– Ох ты, как же я один эти коробки…
– А я вам помогу! – тут же вызвалась Дарья Андреевна.
– Да ну что вы! – вытаращился Елисеев. – Я позже все унесу.
– Нет-нет, я уже пробовала – вот эта коробка тяжелая, ее вы понесете, а вот эта коробочка легкая, я справлюсь, – настаивала Дарья Андреевна. – Наташа! Не вздумай нас провожать! Одевается она! У меня… у меня к Федору Макаровичу… личное дело!
Но Елисеев никак не мог согласиться, чтобы ему помогала пожилая леди.
– Давайте все же коробки отнесем потом, а…
– Догоняй! – лихо подхватила коробку Дарья Андреевна и быстро стала спускаться по лестнице.
Это еще очень удачно вышло, что они на улице столкнулись со знакомыми парнями – те помогли дотащить коробки до Елисеевского дома, а то… страшно представить, но Дарья Андреевна всерьез собиралась тащить такую тяжесть сама!
Уже Федор успел обрадоваться, что сейчас и произойдет это случайное знакомство с его отчимом, уже и фраза была им заготовлена: «А вот и мой отец. Я думаю, вы подружитесь», только все испортил сам отчим – именно в это время ему приспичило куда-то удалиться.
– Ну надо же, какая невезуха, – пробормотал Федор, обнаружив пустую квартиру.
– А что случилось? – повернулась к нему Дарья Андреевна, искоса разглядывая холостяцкое жилье.
– Да вот, хотел вас пригласить на чай, а… А давайте все же попьем!
– Да нет, вы уж меня простите, – засмущалась Дарья Андреевна, не понимая, почему этот молодой человек так пытается ее удержать. Тем более что квартиру она уже успела осмотреть – ничего живут, чистенько. – Нет уж, пойдемте прогуляемся, на воздух. А то… что ж о нас люди-то подумают? Вы – молодой человек, я – интересная женщина, мало ли…