Пластинка доиграла, однако Энни даже не потрудилась ее перевернуть. В любом случае музыка, джазовая мелодия из кинофильма «Парни и куклы», начинала действовать ей на нервы.
Внезапно в комнату вбежала Сильвия.
— Все улажено, — запыхавшись, сказала она. — На эту субботу для Мари забронировано место в частной клинике в Саутпорте. Ей придется остаться там на ночь.
Энни села, испытывая невероятное облегчение.
— Даже не знаю, как мне отблагодарить Сиси, — начала было она, однако Сильвия тотчас прервала ее:
— Ни слова Сиси! Ей бы это ужасно не понравилось. Все устроил Бруно, прибегнув к помощи этих чертовых марксистов.
— Я отдам ему долг, как только смогу, — торжественно пообещала Энни.
Сильвия покачала головой.
— Бруно всегда рад помочь. Ему очень приятно сделать что-то для пролетариата.
В субботу утром Бруно Дельгадо заехал за Энни и Мари на машине. Сильвия сидела на переднем сиденье огромного «мерседеса».
Во время поездки до Саутпорта Мари была подавленной, испытывая благоговейный страх перед словоохотливым красавцем Бруно, который всю дорогу читал им лекцию о политике.
— Законы следует изменить, — говорил он, — чтобы женщины могли делать аборт легально. Право выбора остается за женщиной. Меня просто тошнит от английского парламента, а также от всех этих мужчин средних лет, принадлежащих к среднему классу, которые разглагольствуют о том, что должно происходить с женским телом. Да что они об этом знают? Здесь даже хуже, чем в Италии, где правила устанавливает Церковь.
Когда они уже были почти на месте, он поинтересовался:
— А как вы объяснили родителям, что Мари не будет дома целую ночь?
— Да нам не пришлось ничего придумывать, — небрежно сказала Энни. — Они вряд ли заметят ее отсутствие.
Она пожалела о том, что не удержала язык за зубами, увидев в зеркале заднего вида, как темные брови Бруно удивленно взметнулись вверх. Мари, застыв от напряжения, сидела рядом с ней. «Я чувствую себя невидимкой», — однажды сказала она. Энни вдруг поняла, почему ее сестра позволяла мужчинам пользоваться ее телом. Благодаря этому она чувствовала себя желанной, несмотря на то что их намерения были совсем не добрыми. Она сжала руку Мари.
— Скоро все закончится, — прошептала она.
Сильвия же игнорировала Мари, так ни разу и не взглянув в ее сторону. Энни знала, что она осуждала ее с тех самых пор, как увидела в компании мужчин в канун Рождества, однако даже представить себе не могла, что эта неприязнь может быть настолько сильной.
«Сильвия всю жизнь находилась в плену собственных иллюзий», — подумала Энни, криво усмехнувшись. Мари лишь пыталась выжить.
Бруно с Сильвией остались в машине, а сестры направились в частную клинику.
— Они тебя ждут, — сказал Бруно. — Я уже обо всем договорился.
Навстречу им вышла женщина в белом накрахмаленном халате. Ее лицо не выражало никаких эмоций.
— Мисс Харрисон? — Она перевела взгляд с одной девочки на другую. Энни подтолкнула Мари вперед. — Прошу вас, идите за мной.
Мари оглянулась, и Энни вдруг почувствовала невероятный прилив жалости при виде ее убитого горем лица.
— Хочешь, я останусь? — спросила Энни.
Женщина в халате холодно произнесла:
— Это не разрешается. Ты можешь забрать ее в это же время завтра.
Энни обняла сестру и нежно сказала:
— Не волнуйся, Мари. Все образуется, вот увидишь.
— Я рада, что летние каникулы наконец-то подошли к концу, — сказала Энни, вздохнув. — Начало школьных занятий — приятная перемена, если ты бездельничал целых шесть недель.
— Я тоже так думаю, — сказала Сильвия.
Они неоднократно ездили в Саутпорт и Нью-Брайтон, посмотрели столько фильмов, что их сюжеты перемешались в голове, и им уже до смерти надоел центр Ливерпуля. Школьные занятия должны были внести разнообразие в их жизнь.
Девочки сидели на песчаном пляже, предварительно расчистив место, и наблюдали за тем, как маленькое грузовое судно плывет по волнистой поверхности навстречу закату.
— Ты уже решила, что будешь делать после окончания школы? — поинтересовалась Сильвия. — Тебе ведь в октябре исполнится пятнадцать.
Энни нахмурилась.
— Дот считает, что мне следует остаться в школе до следующего июля. А после этого… — Сделав паузу, она взяла пригоршню песка, а затем разжала пальцы, давая ему возможность снова высыпаться на землю. — Дело в том, что, — выпалила она, — я просто не представляю, что моя жизнь когда-нибудь изменится. Я должна заботиться о родителях.
— Но ты ведь не можешь заботиться о них вечно, иначе у тебя не будет собственной жизни, — сказала Сильвия.
— Дот тоже так говорит. Она предлагает мне поступить в «Машин и Харперс» — это колледж профессионального обучения, — пояснила Энни в ответ на озадаченный взгляд подруги.
Сильвия кивнула прелестной головкой.
— Идея хорошая, однако это не решит проблемы с твоими родителями. А что будет, если ты вдруг влюбишься?
— Влюблюсь? — Энни расхохоталась.
— Все женщины влюбляются, — глубокомысленно произнесла Сильвия, — даже если мужчины не отвечают им взаимностью. Я не могу долго ждать. Бруно сердится на меня. Он хочет, чтобы я перешла в другую школу, а потом поступила в университет, в то время как я хочу лишь одного — поскорее влюбиться и выйти замуж.
— Ты никогда мне этого не говорила! — удивилась Энни. Казалось, Сильвия способна любить только себя, свою одежду, волосы и фигуру. — Я думала, что тебе не очень нравятся мальчики. Когда мы с тобой отправились на двойное свидание, то потом решили, что нам гораздо веселее проводить время вдвоем.
— Мы ведь не всегда будем испытывать такие чувства. Однажды мы встретим мужчин, которые станут для нас гораздо важнее кого бы то ни было в этом мире.
Энни чувствовала себя немного обиженной.
— Неужели?
— Да, но мы с тобой по-прежнему будем видеться. Мы будем вместе гулять с детьми и приглашать друг друга на ужин.
Но как бы сильно Энни ни старалась, она не могла вообразить себе будущее, которое рисовала Сильвия. Казалось невероятным, что она сможет жить в каком-либо другом месте, кроме Орландо-стрит, и вести жизнь, не похожую на ту, которую она вела сейчас. Разве что она будет каждый день ходить на работу вместо школы.
— А как Мари? — вежливо спросила Сильвия.
Прошло почти два месяца с тех пор, как Мари сделали «прерывание беременности», как это назвали в частной клинике.
— Так себе. Сидит дома и смотрит телевизор.