— Что значит «М»? — поинтересовалась Кора.
— Мэворин. Так звали мою маму. Мой отец называл ее Рене.
Кора кивнула:
— Ну, вот твои деньги. — Она протянула небольшой клочок бумаги.
Элис непонимающе уставилась на него:
— Что это?
— Это чек на двадцать пять фунтов.
— Но мне нужны деньги, а не чек! — Она краем уха слышала что-то о чеках, но еще никогда не видела их в глаза.
— Чек — то же самое, что и деньги, — снисходительно улыбнулась Кора. — Просто отдай его дочери Миртл. Она знает, что с ним делать.
Элис хотела было возразить, но это только лишний раз продемонстрировало бы ее невежество. Она взяла чек, поблагодарила Кору и сказала, что пойдет домой.
На улице она остановилась. Ей было не по себе. Как может клочок бумаги иметь такую же ценность, что и двадцать пять фунтов? Ах, если бы только она могла спросить Джона! Ему, похоже, было известно все на свете. Элис вздохнула. Давно миновали дни, когда они могли что-нибудь обсуждать — например, стоит ли провести воскресенье в Нью-Брайтоне, если погода будет хорошей? Или лучше поехать в Саутпорт, куда легче было добраться на электричке, отходившей от вокзала на Марш-лейн? Поставить ли еще одну кровать в спальню к девочкам, которые стали старше? Орла постоянно жаловалась на то, что они спят втроем в одной кровати.
Эта история с чеком не давала ей покоя. Она вернулась бы к отцу, но он, наверное, уже ушел на свидание с Филлис Гендерсон, своей последней по счету пассией. О чеке должна знать Бернадетта. В отличие от Элис, она была умницей. Они вместе ходили в начальную школу Святого Джеймса, но в одиннадцать лет Бернадетта получила стипендию и перешла в монастырскую школу Сифилда. Она жила совсем рядом, на Ирлэм-роуд. Надо надеяться, Бернадетта успокоит ее. Конечно, придется задержаться, но она и так опаздывала, и сейчас Джон, наверное, уже сходил с ума от злости. «Какого черта! Пропадать, так с музыкой!»
— Конечно, с чеком все в порядке, глупышка, — рассмеялась Бернадетта. Она была уже в халате, собираясь лечь в постель, хотя была всего половина девятого. С самого Рождества Берни ходила подавленная. Рой Мак-Брайд оказался таким же, как все остальные мужчины, которых она знала, за исключением Боба, и в такси, когда они возвращались домой после танцев в канун Рождества, попытался сунуть руку ей под юбку. Она решила совершенно отказаться от общества мужчин, заменив его книгами.
— Мы в Управлении нефтепродуктов получаем массу чеков. А за что выписан этот, кстати говоря?
В третий раз за сегодняшний вечер Элис объяснила ситуацию с салоном Миртл, а потом рассказала о своей встрече с Корой.
— Она заставила подписать какое-то соглашение и хочет одну треть доходов, но это ерунда. Начиная с завтрашнего дня парикмахерская Миртл будет принадлежать мне, и только это имеет значение.
— Ох, Элис! — Бернадетта выглядела испуганной и недовольной. — Лучше бы ты спросила меня для начала. Я бы одолжила тебе денег, и тебе не пришлось бы ничего подписывать. Я не потребовала бы доли в доходах. Только чтобы ты вернула мне деньги, когда сможешь, вот и все.
Элис потрясенно уставилась на подругу:
— Мне и в голову не приходило, что ты состоятельная дама, Берни.
Бернадетта пожала плечами:
— Именно поэтому у нас с Бобом никогда не было детей, разве нет? Я задерживалась на работе, чтобы поднакопить на мебель для нашего дома. А когда его убили, я не смогла заставить себя истратить хоть пенни. Мне это казалось неправильным — покупать одежду и все такое, так что деньги так и лежат в Министерстве почт. Теперь там должно быть фунтов сорок. Ты могла бы взять их у меня, выкупить салон Миртл, а на остаток отремонтировать его немного. Он явно в этом нуждается.
— Ох, Берни! Если бы я знала!
— Верни Коре ее чек, а я устрою так, чтобы завтра получить деньги.
— Я не могу, правда! Я же сказала тебе, что подписала соглашение.
Бернадетта с сомнением посмотрела на нее:
— О чем там говорится?
— Не могу вспомнить.
— Тебе известно, что ты слишком доверчива, Элис Лэйси? Ладно, как насчет чашечки чая? А еще лучше, рюмки шерри, чтобы отпраздновать твое новое деловое предприятие?
— В твоих устах это звучит очень впечатляюще. — Элис улыбнулась.
— А оно и есть очень впечатляющее. Я чертовски горжусь тем, что ты — моя подруга. Подожди, сейчас я принесу рюмки из кухни.
Пока ее не было, Элис оглядела большую мрачноватую комнату. В ней было тепло — в массивном камине пылал яркий огонь. Книга, которую читала Бернадетта, лежала обложкой вверх рядом с чашкой, где оставалось немного какао. Ни за что на свете она не хотела бы оказаться на месте Берни, ни на одно мгновение, но в тот момент она почувствовала зависть к подруге: та могла поступать, как ей вздумается — лечь спать, если хотела, или бодрствовать, и никто не дышал ей в затылок, чтобы проследить за каждым движением. Элис виновато поежилась, представив себе, насколько ее жизнь была бы лучше без Джона.
О господи! Элис стало плохо. Часы на буфете показывали без десяти девять. Но если Джон беспокоился, то в этом была его вина, рассудила она. Элис больше не могла довериться ему, рассказать о салоне Миртл. Даже когда она вернется, то сможет сказать лишь, где она была, а не почему . Он вполне мог разорвать чек, заявить, что не хочет, чтобы она работала. Лучше промолчать и поговорить обо всем, когда парикмахерская Миртл действительно будет принадлежать ей .
— Эй! Я тут подумала кое о чем. — Бернадетта вернулась с рюмками. — Откуда Кора знала, на чье имя выписывать чек?
— Понятия не имею. — Элис достала чек из сумочки и впервые внимательно прочла его. — Тут сказано: «К оплате для компании «Флинн Пропертиз». — Она вновь прочитала чек и нахмурилась. — Флинн Пропертиз?
Бернадетта взвизгнула:
— Сука! Салон Миртл принадлежит Горацию Флинну. Он собственник компании, о которой толковала эта доченька. Ох, Эл! Держу пари, Кора Лэйси сейчас покатывается со смеху.
* * *
Миртл вышла в салон, одетая в слегка поношенное каракулевое пальто с коричневым меховым воротником, в черной, покрытой пылью шляпке, по форме напоминающей тюрбан, и в коротких ботиночках с начесом. Шнурки на одном ботинке были развязаны. Элис усадила ее под сушилку и завязала их.
— Чтобы вы не наступили на них, на всякий случай. — Она погладила ее морщинистое растерянное лицо. — Берегите себя, Миртл, дорогая. Вы ведь будете заботиться о себе, правда? Мы будем очень скучать по вас.
— Точно, точно, — эхом отозвалась Флорри Пайпер, которая явилась, как обычно, раз в неделю вымыть голову шампунем и уложить волосы.
Перед домом остановилось такси, и вниз спустилась Оливия Казенс, волоча большой потертый чемодан.