— А почему они не могли пожениться? — с вызовом спросила я. Хью О'Мара чуть не стал моим отцом!

— Потому что они были двоюродными братом и сестрой, конечно, — объяснила мне бабушка, словно ребенку — Это не разрешается — по крайней мере, не разрешалось. К счастью, вмешался Норман, он всегда был хорошим парнем, хотя знал, что берет порченый товар. Бедный Норман… Он до сих пор целует землю, по которой ходила твоя мать. Он был бы лучшим мужем на свете, если бы она все не испортила.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, бабушка.

— Я говорю о том, что твоя мать уже была в положении, когда выходила замуж за Нормана Камерона. — Она по-прежнему говорила тем же невыразительным, тусклым голосом, который как-то не соответствовал грубому выражению ее лица. — Нам пришлось сказать ей, что Хью О'Мара сбежал, когда узнал, что она беременна, иначе мы бы никогда не затащили ее под венец.

— Кто «мы»?

— Я и Нэнси. Как будто мы могли просить особого позволения, как предлагала Салли! Представь: рассказывать церковным властям о грязных секретах Фло. — Произнося последние слова, она чуть не задохнулась.

Наверху утих звук пылесоса. Я услышала, как открылась парадная дверь и Чармиан с детьми вышла на улицу. Я была в полном смятении. Мой мозг, так хорошо работавший накануне вечером, больше не мог ничего воспринимать. К чему она клонит?

— Если мама была беременна, когда вышла замуж за отца, — медленно сказала я, — тогда что случилось с ребенком?

— Я на него смотрю.

— Что?

— Да, Миллисент, это ты. — Глаза бабушки сузились, глубоко запали в глазницы. Она снова сделала длинную затяжку и таким же длинным выдохом выпустила дым. — Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?

Я вся звенела.

— Хью О'Мара — мой отец?

— Верно. Но это значит и еще кое-что. Иисус, Мария и Иосиф! — застонала она. — Достаточно неприятностей произошло с Кейт. То-то дьявол сейчас руки потирает. — Она наклонилась вперед, сверля мои глаза своими. — Думай, Миллисент, думай, что это значит.

Я думала очень напряженно и, в конце концов, нашла ответ:

— Это значит, что Том — мой брат, мой единокровный брат! — выдохнула я.

2

— Милли, — важно сказала Диана, — подойди, пожалуйста, на минуту.

— Да, мисс. — Я оставила ксерокс и встала перед ее столом, покорно сцепив руки за спиной. Джун ухмыльнулась, а Эллиот подавил смешок.

Диана посмотрела на меня подозрительно, не уверенная, что над ней не смеются. Она помахала передо мной листом бумаги.

— На прошлой неделе ты осматривала дом в Бэнксе. В отчете ты указываешь, что наверху есть ниша с окном. Ты, очевидно, не знаешь, что такая ниша называется эркером. Измени, пожалуйста, прежде чем мы будем распечатывать.

Когда меня повысили, я первым делом купила книгу по архитектуре, чтобы точно описывать любые необычные детали здания.

— Боюсь, здесь ты не права, Диана, — сладким голоском сказала я. — Эркер — это застекленный выступ в стене здания. В доме в Бэнксе никакого выступа нет. Там просто ниша в стене.

Диана снова помахала листом.

— Позволю себе не согласиться. Думаю, я знаю, что такое эркер.

— Милли права, — сказал Оливер из другого конца комнаты. — Сомневаюсь, что я мог бы лучше описать этот объект. — Человек, сидящий рядом с ним за тем же столом, — Барри Грин — кивнул, он приступил к работе только вчера. 1 января Оливер переводился в Вултон, а Барри должен был занять должность помощника менеджера.

— Поддерживаю, — сказал Барри с очаровательной улыбкой.

— Даже я это знаю, — подавляя смех, сказала Джун.

— О! — Диана вскочила и метнулась в кабинет Джорджа. Она хлопнула дверью, и все посмотрели друг на друга с терпеливым смирением, услышав ее жалующийся голос.

— На самом деле, — сказала Джун, — я никогда не слышала об эркере. Просто хотелось нос утереть мадам.

— Должен сказать, — заметил Барри Грин, — я рад, что ужасной мисс Риддик здесь больше не будет. Не знаю, что нашло на Джорджа, но, кажется, он сражен окончательно и бесповоротно. — Тридцать лет назад Барри Грин дал Джорджу первую работу, и с тех пор они оставались друзьями. Его огромный опыт агента по недвижимости не помог ему избежать сокращения, когда сеть, в которой он работал, перешла под контроль жилищно-строительного общества. Он напоминал артиста из старых черно-белых английских фильмов, которые я иногда смотрела по телевизору. Ему перевалило за шестьдесят, но густые седые волосы были идеально уложены, светло-серый костюм с легким блеском и глянцевой синей бабочкой прекрасно сидел. Его дикция была идеальной, как и усы — две аккуратные серебристые полоски. Он выглядел воплощением мечты женщин тридцатых годов, но внешность обманчива. У Барри была жена, Тесс, четверо детей и восемь внуков, чьи различные достижения он упоминал в разговоре, как только представлялась возможность. Один его сын был архитектором, две дочери оставили блестящие карьеры ради семьи, внуки уже учились в университете, включая того, который начал ходить в восемь месяцев, а в три года уже играл на пианино. Он редко упоминал о своем младшем сыне, который жил за границей, но никто не спрашивал, чем тот занимается, чтобы Барри снова не пустился в пространные объяснения.

С возвращением Дианы атмосфера в «Сток Мастертон» сразу изменилась. Меня она дергала больше других, если только это не было игрой моего воображения, в чем я сомневаюсь. Если бы я не была так озабочена личными проблемами, это задевало бы меня гораздо больше. Диана не была грубой, просто откровенно и агрессивно навязчивой. Она твердила, что кому делать, хотя все и без нее знали, давала советы, когда в них не было нужды. У нее был роман с боссом, и она хотела, чтобы все знали, как поднялись ее акции.

— Что вы имели в виду, — обратилась я к Барри, — когда сказали, что Дианы здесь больше не будет? — Я подумала, что она увольняется, потому что выходит замуж за Джорджа.

— Она переходит со мной в Вултон, — вздохнул Оливер. — Джордж мне только вчера сказал. На должность помощника менеджера. Не знаю, смогу ли я выдержать.

— Твое невезение — наша удача, — весело сказала я.

В отсутствие Дианы я надеялась снова наладить отношения с Джорджем.

Но мои надежды развеялись, когда Диана вышла и сказала:

— Джордж хочет с тобой поговорить, Милли.

— Я бы попросил, — холодно сказал Джордж, когда я вошла, — чтобы ты в будущем воздерживалась от насмешек над Дианой в присутствии сотрудников. Время от времени все мы допускаем ошибки. И незачем выставлять их напоказ.

Я состроила одну из гримас, позаимствованных у Бел.

— Не слишком ли это по-детски, Джордж, — ябедничать, словно мы в школе?

— У бедной девушки не так давно умер отец. Она сейчас очень уязвима.