— О Боже! — Фло ужаснулась. Он был таким славным, милым человеком, который, казалось, и мухи не обидит. Она постаралась вложить в свои слова всю доброту, на которую была способна, и голос ее прозвучал как-то низко и неожиданно взволновано: — Для меня вы совсем не чужой.
За все время он впервые улыбнулся.
— Это для меня много значит, Фло. Правда. — Мистер Фриц осмотрелся; Фло надеялась, что он не узнает украшений и других вещей, которые она без спросу взяла сверху. — Ты сделала эту комнату такой уютной. Как хорошо, когда есть куда вернуться. — Он снова улыбнулся. — Но ты, я вижу, собираешься идти праздновать в город. Наверняка с парнем встречаешься. Не буду тебя задерживать.
— Можно подумать, я оставлю вас здесь встречать Новый год в одиночестве! — воскликнула Фло. — Просто я собиралась идти на танцы в «Риальто», причем одна. — Несмотря на его протесты, уходить она отказалась. — Будем считать, что я тут все нарядила, потому что ждала вас, — сказала она, надеясь, что он будет чувствовать себя не так одиноко.
Похоже, это помогло. Пока она готовила чай и что-нибудь перекусить, он немного повеселел. Фло налила по бокалу хереса и рассказала ему все о прачечной. — Надеюсь, вы не будете возражать — после того, как мы потеряли многих клиентов, мы переименовали прачечную. Теперь она называется «Прачечная Уайта».
Он уже знал об этом. Стелла отдала ему отчеты, которые посылала ей Фло.
— Это все, что у меня осталось — моя прачечная. — Он вздохнул, но сделал это скорее как грустный мистер Фриц прошлых времен, чем как тот безрадостный человек, который недавно оказался на ее пороге.
Она описала ему новых работников прачечной.
— Близнецы вам понравятся. Они хоть и делают вдвоем работу одного человека, зато и получают за одного, так что это не имеет значения. — Она рассказала ему о Пегги, которой приходится уходить раньше, чтобы приготовить своим парням ужин, о Лотти и Мойре, которые работали по полдня. — Ну и, конечно, вы знаете Джимми Кромера, он просто сокровище.
— Теперь, когда я вернулся, Джимми придется уволить, — сказал мистер Фриц.
— Вы не можете его уволить! — воскликнула Фло. — Он хороший работник, очень надежный.
— Но ему будет нечего делать. — Он развел руки, ладонями вверх — жест, который она помнила очень хорошо. — Я и сам смогу забирать и развозить заказы, не так ли?
— Даже если и так, вы не можете уволить Джимми без причины, — упрямо сказала Фло.
— Но он будет просто лишним — это избыточная рабочая сила, понимаешь, Фло? Какие же еще могут быть причины?
— Это очень жестоко.
— Если хочешь добиться успеха в бизнесе, иногда приходится быть жестоким. В этом и есть суть капитализма. Нельзя держать избыточный штат и получать при этом прибыль.
— А я-то думала, вы и мухи не обидите, — язвительно заметила Фло. — Потом вы, наверное, понизите зарплату — чтобы получать еще большую прибыль. Вы не думайте, что я тут буду одна надрываться, когда все уйдут.
В его глазах появился огонек.
— А ты изменилась, Фло. Раньше ты со мной так никогда не разговаривала.
Фло вскинула голову:
— И не прошу прощения.
— Ты не должна просить прощения — ты же высказываешь свое мнение. Такая ты мне даже больше нравишься. Давай-ка выпьем еще хереса, а споры отложим на завтра. Новый год все-таки. Будем говорить только о приятном. Расскажи мне, как твоя семья?
— Боюсь, приятного будет мало. — Она рассказала о том, как погибли мама и Альберт, как во время того же налета пострадала и прачечная.
— Сколько трагедий… — Вид у мистера Фрица был подавленный. — Гитлеру за многое придется ответить. Наверное, мне нужно считать себя везучим — я, по крайней мере, еще жив.
Ближе к полуночи он заметил радио и предложил послушать новогодний бой Биг-Бена.
— Это тот приемник, что был наверху?
— Надеюсь, вы не будете возражать. Я просто позаимствовала на время, — смущенно сказала Фло. — Завтра вы можете его забрать.
— Оставь себе, Фло, — тепло сказал он. — У меня будет повод лишний раз зайти к тебе послушать новости.
— Вы хотите сказать, что я могу остаться? — Фло почувствовала облегчение. — Я думала, вы предпочтете жить в доме один.
— Милая Фло, — засмеялся он, — неужели я настолько глуп, что выставлю на улицу своего единственного друга? Конечно, оставайся. Эта мебель уже никуда не годится. В комнате Стеллы есть хороший диван и стул, ты должна забрать их себе. Вряд ли они ей еще понадобятся.
— Тише! — Фло прижала палец к губам. — Наступает сорок второй год.
Когда знаменитые лондонские часы возвестили о наступлении Нового года, они пожали друг другу руки, и мистер Фриц благопристойно поцеловал ее в щеку. — Я думал, как ужасно будет вернуться домой без Стеллы, без детей, а вышло совсем наоборот. — Он крепко сжал ее руку. — Как хорошо вернуться домой.
Все-таки это был тот самый мистер Фриц, который и мухи не обидит. Оказавшись лицом к лицу с Джимми Кромером, он так и не смог заставить себя уволить его.
— Капиталист из меня никудышный, — признался он.
Вместо этого он дал Джимми работу в прачечной, о которой тот с презрением отзывался как о женской. Через неделю такая работа ему наскучила. Будучи крепким и способным шестнадцатилетним парнем, в военное время он без проблем нашел себе работу и вскоре уволился по собственному желанию.
За время руководства прачечной Фло привыкла делать все по-своему. Ей пришлось приложить немало усилий для убеждения мистера Фрица в том, что ее методы — наилучшие в данной ситуации. Он раздражался, когда она оказывалась права, она дулась, когда прав оказывался он, но к концу дня они всегда снова становились лучшими друзьями. Он утверждал, что они заменяют друг другу семью.
— Мама была бы очень рада, — говорила Фло. — Вы ей всегда нравились.
Жизнь стала налаживаться. По воскресеньям он приходил к ней на ужин с бутылкой вина. По субботам, во второй половине дня, Фло поднималась к нему наверх на чай и ела толстые неуклюжие бутерброды, всем своим видом демонстрируя удовольствие.
В будние дни она по-прежнему ходила на танцы, время от времени приводя к себе очередного молодого военного. Когда она приходила, наверху обычно уже было темно, поэтому мистер Фриц оставался в неведении об этой стороне жизни Фло. Не то чтобы это было не его дело, говорила себе Фло, просто она предпочитала, чтобы это касалось только ее.
В июле на пять дней приехала Бел — у нее был отпуск перед переводом в Египет, и она решила провести его с Фло, своей лучшей подругой, а не у своей ужасной тетки Мейбл.
Бел изменилась — ведь ничего неизменного нет. Ее крат сивое лицо стало более зрелым, а темно-синие глаза уже не сияли столь ослепительно. Но несмотря на это, она ворвалась в комнату, как струя свежего воздуха, наполнив ее шумом и смехом. Она пришла в восторг от коричневого плюшевого дивана и стула, принадлежавших раньше Стелле, от высокого буфета, в котором было так много полезных шкафчиков и ящичков; особенно ее восхитила латунная кровать из свободной комнаты мистера Фрица.