— Я не хочу.
— Пожалуйста, Милли. — Он почти плакал. — Пожалуйста, дорогая, мне нужно тебя увидеть.
— Послушай, Джеймс, я очень занята. Не хочу казаться грубой, но я вешаю трубку. До свидания.
Через час к офису подъехал фургон и вошла девушка с букетом красных роз для мисс Миллисент Камерон: десятка два цветов с папоротником по кругу были завернуты в золотую бумагу и перевязаны алой лентой. Карточки не было, но я знала, что послать букет мог только один человек. Все это казалось ужасно напыщенным и показным, но на Диану произвело впечатление. Я бросила цветы ей на стол.
— Возьми себе. Может быть, они понравятся твоему отцу.
— Но они, наверное, страшно дорогие, — запротестовала Диана.
— Мне все равно. Мне они не нужны. — Я решила сменить тему. — Как твой отец?
Лицо Дианы прояснилось.
— Намного лучше. Врач говорит, у него ремиссия. При раке иногда так бывает. Вчера я возила его в Оттерспул и мы устроили пикник. Даже не знаю, почему мы не делали этого раньше.
— Моя мама недавно предлагала уехать из Ливерпуля, и я внезапно поняла, как буду по ней скучать. — Я раньше никогда не говорила с Дианой о своей семье, и теперь почувствовала, что сделала первый шаг к установлению дружеских отношений.
Мы пришли с ней к выводу, что большинство детей воспринимают родителей как нечто само собой разумеющееся, и договорились пообедать вместе, если получится вырваться в одно и то же время. Диана прошептала:
— Джордж все еще сердится на меня из-за моих записок? Теперь, наверное, у меня не осталось никаких шансов получить эту работу.
— Это место для Оливера. Так было давно решено. А насчет записей — Джордж о них давно забыл, я тебя уверяю.
— Господи, надеюсь, что это так. — Диана сжала губы. — Ну и натворила я! Завидую я тебе, Милли. Ты умеешь ладить с людьми. Ты всегда такая кроткая, покорная. Мужчинам нравятся женщины, которыми они, как им кажется, могут управлять. Джордж меня недолюбливает, потому что я слишком независима. — Может, это было сделано и неумышленно, но в голосе ее явно прозвучала недоброжелательность. — Мне такие цветы никто не посылает.
Хотела она того или нет, но внутренне я возмутилась. Я — кроткая и покорная?! Я с головой ушла в работу, и, когда Диана сказала, что пора идти на обед, я сослалась на занятость.
После работы я поехала в Бланделлсэндс, чтобы кое-что постирать и принять душ. На автоответчике было сообщение от Джеймса, но я не стала его слушать. Я выключила автоответчик и позвонила маме.
— Мам, у тебя все в порядке?
— Все хорошо, милая. А почему ты спрашиваешь?
— Да просто у меня автоответчик поломался. На этой неделе я не буду ночевать дома, и я не хочу, чтобы ты волновалась. — И еще я не хотела снова выдумывать про Бирмингем. Я чувствовала, что на будущей неделе что-то произойдет в семействе Камеронов, и маме наверняка захочется с кем-то поговорить. — Если будет что-то важное, звони мне на работу, — сказала я.
— Если только у тебя не будет из-за этого неприятностей, дорогая.
Я заверила, что не будет.
— А где ты будешь ночевать? — спросила она.
Я представила себе, что будет, если я скажу правду: я буду спать с внуком мужчины, в которого Фло Клэнси влюбилась почти шестьдесят лет назад. Я сказала:
— Я подумала, что надо больше времени уделить квартире тети Фло. Такими темпами я пока ничего не успеваю.
— Прости, Миллисент, что я тебя так нагрузила. Я и подумать не могла, что это окажется таким непростым делом.
— Да все нормально, мне даже нравится.
— Бабушка сказала, что ты познакомилась с Бел Серб.
— С какой Бел?
— Серб. По крайней мере, я знала ее под этой фамилией. Но, кажется, она снова вышла замуж. Она была такая смешная, эта Бел!
— Она и сейчас такая. — Потом я убедила ее насесть на Деклана, чтобы тот подавал документы в колледж, и повесила трубку. Стиральная машина закончила стирку. Я развесила белье над ванной, упаковала сумку и поехала на площадь Уильяма… К Тому О'Мара.
Выйдя из машины, я увидела Питера Максвелла, который спускался по лестнице в свою квартиру с несколькими папками под мышкой. На нем были джинсы, плотная клетчатая рубаха и спецовка. Он улыбнулся мне.
— Привет! Хочешь чашечку кофе и шоколадный бисквит?
— Не против. — После театрального драматизма Джеймса его спокойная, добродушная манера очень мне импонировала.
Его квартира разительно отличалась от соседней: покрытый красной плиткой пол, красные шторы, белые стены, увешанные абстрактными картинами. Комната мужчины. Кроме картин и единственной лампы с белым абажуром, других украшений не было. Мебель — только самая необходимая, в основном из натурального дерева. Кресла обиты материалом в черно-белую клетку. Комната создавала ощущение прохлады, воздушной легкости и спокойствия, и казалось, что ее обитатель находится в мире с самим собой, чему я сильно позавидовала.
— Совсем не похоже на квартиру Фло, — заметила я. Другое отличие было в том, что везде было тепло от двух радиаторов — по одному в каждом конце комнаты.
— Знаю. Пойду поставлю чайник. — Он снял спецовку, повесил ее за дверью и скрылся в кухне. Вернувшись, сказал: — Мне приходилось видеть твою тетушку по меньшей мере раз в неделю. Моей обязанностью было выносить бутылки.
— Какие бутылки?
Он усмехнулся.
— Из-под шерри. Она не хотела, чтобы Чармиан, дворники и эта старая, но роскошная рыжая знали, как она закладывает. В последний год Фло выпивала за день больше бутылки. Впрочем, милая была старушенция. Мне она нравилась.
— Я ее видела только раз, на похоронах моей другой бабушки.
— Жаль, я раньше не знал, что вы родственники. Вот бы Фло удивилась, если бы узнала, что мы учились в одном классе. — Он снова ушел на кухню и вернулся с двумя чашками кофе и упаковкой пирожных. — Хозяин из меня никудышный. В буфете ничего нет. Надеюсь, ты ела.
— Что-то я в последнее время постоянно забываю поесть.
Он почесал бороду, и так уже похожую на развороченное птичье гнездо, и задумчиво сказал:
— Где-то должна быть банка солонины и пакет пюре быстрого приготовления. Хочешь, я сейчас быстренько сварганю пюре с мясом?
— Нет уж, спасибо. — Меня бросило в дрожь. — Это одно из любимых блюд моей мамы. Оно будет слишком сильно напоминать мне о доме.
— У меня раньше было такое же чувство от сериала «Улица Коронации». Мама не пропускала ни одной серии, и в доме должна была быть идеальная тишина. Даже чихать запрещалось, иначе — затрещина. Прошло уже много лет, а у меня все мурашки пробегали по телу, когда я проходил мимо какого-нибудь дома и слышал музыку из этого фильма.