— Отлично, пошли дальше. Где-нибудь в Мире есть такие места, где Безмолвная речь не работает?
— В Холоми, разумеется, ты это и без меня знаешь. Больше я не слышал ни о чем подобном. Конечно, есть люди, которые просто не умеют ею пользоваться, но в нашем с тобой случае дело обстоит иначе…
— Ладно, с этим все ясно. Скажи мне, Шурф, может быть, ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном? Не обязательно правдивую историю, а хотя бы легенду, миф или, на худой конец, шутку?
— У нас в Ордене было принято говорить: «Хороший колдун и на тот свет докричится». Разумеется, это скорее шутка, чем правда: на тот свет зов не пошлешь… К счастью, у нас есть веские доказательства того, что все наши коллеги живы…
— А как насчет нас самих? — брякнул я.
— Я привык доверять своим ощущениям. А мои ощущения говорят, что я абсолютно жив.
— Грешные Магистры! Разумеется, ты жив, и я тоже, надеюсь, но… Черт с ними, с моими тайнами, ты — лучшая гробница для всех тайн, своих и чужих, дружище! Мы, кажется, влипли. А понять, во что именно мы влипли, вдвоем полегче будет, я полагаю… В общем, «тот свет» — вовсе не обязательно должен быть местом, где обитают покойники. Есть много разных Миров, Шурф, и я — самое веское тому доказательство. Моя родина — тоже своего рода «тот свет».
— Я знаю, — спокойно сказал Лонли-Локли.
— Ты знаешь? Вурдалака тебе под одеяло, откуда? Что, Джуффин проводил с тобой рабочее собеседование? На тему: «Сэр Макс — величайшая загадка природы»?!
— Все гораздо проще. История насчет Пустых Земель действительно была хороша, так что некоторое время я не сомневался в ее достоверности. Но достаточно было некоторое время понаблюдать, как ты дышишь, чтобы призадуматься на твой счет… И эти загадочные рассуждения сэра Джуффина Халли касательно того, что наша магия действует на тебя иначе, чем на прочих… А потом, цвет твоих глаз. Ты сам-то знаешь, что он постоянно меняется?
— Знаю, — буркнул я. — Меламори мне как-то сообщила.
— Никогда не думал, что она столь наблюдательна. Впрочем, случай был особый… Не переживай: обычно люди не обращают внимание на подобные мелочи. Да и сам я ни в чем не был уверен окончательно, пока не попутешествовал сегодня по твоим снам. Ты, знаешь ли, был куда более разговорчив, чем обычно… Но речь сейчас не о тебе. Объясни, что ты имел в виду, когда затеял этот разговор?
— Ладно, — проворчал я. — Будем надеяться, что профессор Лонли-Локли действительно единственный и неповторимый специалист по вопросам дыхания существ из иного Мира… Я завел весь этот разговор только для того, чтобы сообщить тебе, что вряд ли смог бы послать зов своей мамочке, даже если бы мне здорово приспичило. Я ясно выражаюсь?
— Вполне. Но, по-моему, путешествие между Мирами — из ряда вон выходящее событие. А ничего выходящего за рамки моих представлений об обычном с нами не происходит: поездка как поездка.
— Да что с тобой, дружище?! Вот уже несколько часов мы едем по местности, которая, по утверждению сэра Джуффина, просто не существует; местный уроженец не может внятно ответить, когда мы окажемся в Кеттари… Черт, вообще-то я могу тебя понять, мне бы самому ничего подобного в голову не пришло, если бы я не попутешествовал между Мирами на обыкновенном трамвае… У меня на родине это такое же банальное средство передвижения, как амобилер, так что…
— Ладно, тебе виднее… — неохотно согласился Лонли-Локли. — Давай пока оставим эту тему. Сэр Гламма будет считать, что он просто едет в город Кеттари, а леди Мерилин может оставаться при своем мнении. Думаю, что это будет довольно разумным решением: смотреть на сложившуюся ситуацию с разных точек зрения.
— Ага, — кивнул я. — Как выражается наш глубокоуважаемый Мастер Предводитель Каравана, поживем — увидим!
— Что-то в этом роде я и хотел сказать, — кивнул Лонли-Локли. — Тебе не кажется, что мы наконец приближаемся к Кеттари?
— Да, дорога стала совсем приличной… Хотя местность по-прежнему выглядит не слишком обжитой… Погоди-ка! Что это там виднеется? Неужели городская стена?
— Именно это я и имел в виду. Это сооружение не может быть ничем иным.
— Сейчас мы увидим семь деревьев вахари у городских ворот, да и сами ворота, на которых еще сохранились остатки резьбы старого Квави Улона, — мечтательно пробормотал я. — Представь себе, я так волнуюсь, словно это мой родной город, а не Джуффина! Хотя что я несу?! Если бы это был мой родной город… Фу, какая скука…
— Одиннадцать… — бесстрастно заметил Лонли-Локли.
— Что «одиннадцать»?
— Одиннадцать деревьев вахари. Можешь пересчитать.
Я внимательно уставился на приближающийся пейзаж.
— Смотри-ка! Действительно одиннадцать! А Джуффин говорил, что семь.
— Мало ли что было раньше! — пожал плечами Лонли-Локли.
— А ты разбираешься в ботанике, Гламма?
— Отчасти, а что?
— Тебе не кажется, что эти деревья примерно одного возраста?
— Да, верно… И они очень старые, потому что ствол вахари становится таким узловатым только на пятисотом году жизни.
— Ого! — уважительно присвистнул я. — Ну, вот видишь?! Значит, и при Джуффине их должно было быть одиннадцать. Если бы деревьев стало меньше, это было бы объяснимо, а так… Ох, а вот и городские ворота — новехонькие! Никаких там древних развалин, украшенных давно почившим Квави Улоном. Простенько и со вкусом… Поздравляю, дорогой, вот мы и в Кеттари! Даже не верится.
Лонли-Локли пожал плечами.
— Рано или поздно это должно было случиться. По какому поводу ты так радуешься?
— Не знаю! — честно сказал я, с восторгом разглядывая небольшие нарядные домики.
Любой составитель икебаны пришел бы в ужас, созерцая аляповатые букеты, обильно украшающие окна, но мне это пришлось по сердцу. Мелкие камешки мостовых всех оттенков золотисто-желтой гаммы причудливыми узорами разбегались в разные стороны по узким улочкам. Воздух был чист и пронзительно холоден, несмотря на горячие лучи закатного солнца. Но я не замерз, а почувствовал себя словно бы умытым изнутри. Голова сладко кружилась, в ушах звенело.
— Да что с тобой? — спросил Лонли-Локли.
— Леди Мерилин влюбилась! — улыбнулся я. — Мы с ней без ума от Кеттари! Посмотри только на этот домик… и на тот, узкий, трехэтажный! Какая-то сумасшедшая вьющаяся штука оплела его так, что флюгер не вертится! А воздух, его же ложкой есть можно! Ты чувствуешь разницу? Когда мы ехали через горы, ветер не был таким пронзительно чистым… Ох, кто бы мог подумать, что в Мире есть такое… такой… Слов нет!
— А мне здесь не нравится.
— Не нравится? — изумленно спросил я. — Это невозможно! Гламма, дружище, ты болен или просто устал за последнюю сотню лет… Тебе просто нужно расслабиться. Хочешь — смотри мои сны хоть каждую ночь. Они же тебе понравились?