— Что ты имеешь в виду? — Настороженно переспросила она.
— Сама не догадываешься? Для того, чтобы попасть в мир мертвых, нужно просто умереть самому. — Хмыкнул я. — Я уже не раз ходил этим путем — и всякий раз возвращался. Но я не настаиваю на своем предложении.
— Единственный вход в царство Аида, который мне известен, довольно далеко отсюда. — Сухо сказала она. — Думаю, нам прийдется лететь часов двадцать, если не больше. Но выбирать не приходится…
* * *
Когда я проснулся, было уже далеко за полдень. «Какой я все-таки засоня, ужас! — Весело подумал я. — С меня, пожалуй, станется проспать даже эту самую „последнюю битву“, ради которой меня сделали таким „большим начальником“ — вот смеху будет!» Потом я увидел рядом со своей подушкой толстенный двухтомник «Энциклопедии мифов» с закладкой на букве «У», вспомнил жутковатые события минувшей ночи и тут же обнаружил парочку кошек в районе своего сердца. Они скребли мою многострадальную мышцу, не покладая лапок.
— С такими страстными индейскими барышнями никакого запаса жизней не хватит! — Мрачно сказал я, обращаясь к потолку.
— Ты звал меня, Владыка? — В моем изголовье колыхнулось облачко серебристого тумана. Через несколько секунд Джинн материализовался настолько, чтобы одарить меня снисходительной улыбкой мудрого дядюшки.
— Да нет, вроде бы не звал. — Честно признался я. — Но все равно хорошо, что ты здесь.
Всю жизнь мечтал попадать прямо из постели в ванную — без всяких там занудных блужданий по коридорам. Это возможно?
— Проще простого! — Оптимистически заявил Джинн. Через секунду я обнаружил свое тело в теплой ароматной воде. Под опекой Джинна жизнь стала настолько простой и приятной, что меня подмывало тихо захрюкать от удовольствия.
Через полчаса я сидел на траве, в тени раскидистого дерева неизвестной мне породы и пытался тактично объяснить Джинну, что его представления о том, какое количество пищи мне требуется на завтрак, весьма далеки от реальности: того, что он извлек из небытия, с лихвой хватило бы на дюжину оголодавших молотобойцев.
— Проблемы возникают когда еды слишком мало, Владыка. — Беззаботно возразил он. — Слишком много еды — это не проблема, можешь мне поверить!
— А ты сам не будешь есть? — Спросил я, извлекая из сундуков своей памяти скудные сведения о физиологии джиннов, почерпнутые исключительно из арабских сказок. К моему удивлению, Джинн пожал призрачными плечами.
— Как пожелаешь, Владыка. Я могу столетиями обходиться без пищи, но вполне способен составить компанию тому, кто в ней нуждается. Мне все равно.
— Ну, если ты способен не только составить мне компанию, а еще и получить от этого удовольствие, присоединяйся. — Обрадовался я.
— Слушаю и повинуюсь! — В интонациях Джинна то и дело проскальзывала совершенно божественная ирония, и мне это нравилось — даже больше, чем все остальное. Все-таки хороший собеседник — это величайшая роскошь, недоступная большинству существ, родившихся под этим небом, какими бы важными персонами они не были. А хороший собеседник, на мой вкус, совершенно немыслим без лошадиной дозы иронии, каковой по моему глубокому убеждению, должна приправляться каждая вторая фраза — как минимум!
Джинн тем временем начал сгущаться — не знаю, как еще можно описать то, что с ним происходило. Он здорово уменьшился — почти до нормальных человеческих размеров. В то же время, его тело стало более материальным.
Теперь он почти ничем не отличался от человека: симпатичный бритоголовый дядька средних лет, одетый в какой-то неописуемый кисейный балахон, очертания которого оставались неопределенными, как клубы тумана.
— Здорово! — Одобрительно сказал я. — Совсем настоящий!
— Я всегда настоящий, Владыка. Неужели ты думал, что до сих пор я тебе просто мерещился? — Усмехнулся Джинн, усаживаясь рядом со мной. После этого начались настоящие чудеса: этот потрясающий парень за полчаса расправился с горой продовольствия, количество которого совсем недавно казалось мне совершенно неуместным. Я наслаждался этим редкостным зрелищем и скромно похрустывал каким-то печеньем: мой аппетит по утрам всегда оставляет желать лучшего — в полном согласии с заветами просвещенных диетологов.
— Наверное мне надо приниматься за дело, да? — Печально спросил я у Джинна, когда пришло счастливое время первой чашки восхитительного утреннего кофе.
— Тебе виднее, Владыка. — Флегматично заметил он. — Но по моим наблюдениям, если человек долго не принимается за свое дело, дело само принимается за него.
— Еще чего не хватало! — Фыркнул я. — Вообще-то у меня был соблазн устроить себе отпуск на недельку… Ну да ладно, судя по всему, у меня все равно ничего не получится.
Угрызения совести по утрам, полуденная скука и сражения с прекрасными индейскими богинями по ночам — вот все удовольствия, которые мне светят!
Что ж, в таком случае, мне следует сегодня же отправиться на могилу Мухаммеда и заняться археологическими изысканиями. Ты перенесешь меня в Медину? Эта пустыня — воистину великолепное место, но мне немного надоело быть первопроходцем. И потом, ты будешь смеяться, но я даже не знаю, в какой она стороне, эта чертова Медина!
— Разумеется перенесу, Владыка. Для того я, собственно, и существую, чтобы помогать тебе справляться с мелкими бытовыми проблемами. — Кивнул Джинн. — Отправишься туда прямо сейчас, или все-таки сначала допьешь кофе?
— Разумеется, сначала я допью кофе. — Улыбнулся я. — А потом попрошу у тебя еще одну чашку. А потом, возможно — еще одну, если разойдусь. Думаю, Мухаммед может побыть мертвым еще полчаса, правда?
— Думаю, ты совершенно прав, Владыка. На мой взгляд, излишняя торопливость приличествует только зеленым юнцам и лишенным мудрости полоумным старцам. — Важно кивнул Джинн, с насмешливым полупоклоном подавая мне вторую чашку кофе.
Все это было хорошо, но мне так и не удалось остановить время. Дело кончилось тем, что я решительно отставил в сторону пустую чашку, немного повздыхал и пошел в спальню за своим плащом и «Энциклопедией мифов»: мне показалось, что этот источник знаний лучше держать при себе. По крайней мере, из него можно было почерпнуть хоть какие-то сведения о моих будущих соратниках, и врагах, разумеется! Судя по всему, в ближайшее время мне предстояло иметь дело исключительно с мифическими существами…
Неподъемный двухтомник я положил в сумку, притороченную к седлу Синдбада, потом сам взгромоздился на его многострадальную спину. Мой героический верблюд мужественно стерпел это надругательство над основными принципами гуманизма.
— В Медину, Владыка? — Услужливым тоном истосковавшегося по чаевым таксиста спросил Джинн откуда-то из-за моей спины.
— Ага. — Вздохнул я. — Доставь меня сразу на могилу Мухаммеда. Понятия не имею, где она там находится, а мне, вроде бы, надо на нее наступить.
Вернее, это Мухаммеду надо, чтобы я на нее наступил…