Но Алиса уже спряталась за портьеру, и мальчишки не смогли догадаться, кто же им подставил ножку.
Они стали спрашивать Добреца, но тот Алису не выдал, а только смеялся и говорил:
– А вы сами догадайтесь, чурбанчики безмозглые!
Он пошел дальше и первым вошел в класс. Класс показался Алисе странным.
Там стояли парты, каких в нормальных школах Алиса и не видывала. Парты были деревянными с откидными крышками. И ни одного компьютера, вы представляете?
Стены в классе были голые, но исписанные всяческими ругательствами и даже неприличными словами.
Зато учительское место было роскошным – мягкое, широкое кресло, почти диван, рядом журнальный столик, на нем бутылка коньяка, бокалы, мандарины и большие желтые груши.
А напротив стояло еще одно мягкое кресло, неизвестно для кого.
Добрец бухнулся в мягкое кресло, вытянул ножки в красных сапожках, потянулся и прикрикнул на детей:
– А ну, быстрее, двигаться, шевелиться! Всех как бы разгоню! Всех уничтожу, понимаешь!
Ученики поспешно расселись по партам. Кто куда.
Добрец внимательно наблюдал за ними, и Алиса поняла: ему интересно, кто куда сядет. Если ты спрятался на задней парте, то, вернее всего, ты не очень смелый и не слишком нахальный. Если ты сел рядом с окном, то, значит, лентяй – любишь в окно глазеть.
Поэтому Алиса сразу пошла к передней парте, первой села за нее и посмотрела Добреду прямо в глаза.
Тот страшно удивился и спросил:
– Ты чего, таракашка?
– А ничего, – ответила Алиса. – Привыкла быть первой. Так сподручнее прыгнуть и вцепиться в глотку.
– Ну-ну, без шуток! – закричал Добрец. – Кому это ты, понимаешь, вцепляться вздумала?
– А кто глотку подставит, тому и вцеплюсь, – ответила Алиса и злобно расхохоталась.
От этого хохота некоторые ученики спрятались под парты.
Добрец усмехнулся.
– Сиди, – сказал он. – Потом с тобой отдельно как бы поговорим. А сейчас начинаем урок.
Добрец обвел взглядом класс и поморщился.
– Народ вы, понимаешь, хлипкий. Вас еще учить и учить. Ну ничего, научим. Для начала как бы познакомимся. Я – ваш любимый преподаватель, воспитатель, надзиратель и надругатель. Вас же собрали по детским домам, с улиц и из неблагополучных как бы семей. От вас все отказались, потому что вы отличаетесь, понимаешь, вредностью и непослушанием. С вами не хотят играть товарищи, и вас не желают учить в школе. Правильно?
– Пра-а-авильно, – нестройно отозвались ученики.
– Вы думали, что как бы ни на что уже не годитесь. Но это не так! Для нас вы, понимаешь, замечательный строительный как бы материал. Мы всем еще покажем! Мы еще уши оборвем всем, кто вам делал как бы замечания или учил, понимаешь, арифметике. Нет пощады отличникам и умникам!
Ученики радостно загудели. Им эти слова понравились.
– Мы сделаем из вас настоящих как бы мерзавцев! Вы думаете, мерзавец – это плохой человек? Ничего подобного! Мерзавец – это победитель! Знаете, откуда это слово взялось? Так раньше на Земле называли татарских князей. Мирзами их называли. Они как бы никого не слушались и всем рубили головы. Они скакали на лошадях, поджигали, понимаешь, деревни, ели, что хотели, пили, что послаще, и спали на пуховых как бы перинах от ужина до обеда. Хотите стать такими мирзами? Мирзами, понимаешь, мерзавцами?
– Классно! – закричали ученики. – Хотим быть мерзавцами!
– Но для того чтобы стать самыми как бы сильными, наглыми, подлыми хитрецами, вы должны, во-первых, учиться, во-вторых, учиться и, в-третьих, понимаешь, еще и еще раз учиться. Потому что только овладевший всеми знаниями, понимаешь, подлец сможет одолеть отличников и умников!
Ученики захлопали в ладоши. Они даже согласны были учиться и ходить в школу, чтобы потом хулиганить, как им вздумается.
А младший учитель Добрец продолжал:
– Теперь я расскажу вам, чем мы будем заниматься. Сначала вы пройдете как бы курсы воровства и грабежа. Начнем с карманных краж и поглядим, у кого из вас ловкие пальчики, а кому эти пальцы надо будет как бы отломать за ненадобностью. Работать с вами будет сам месье де Покетт, несравненный, понимаешь, мастер-карманник.
Дети обрадовались и сразу принялись лазить друг дружке в карманы.
Добрец остановил эту самодеятельность и заговорил снова:
– Следующий урок – жестокость. Надо будет мучить слабых. Можно начинать с детей, но лучше сначала помучить, понимаешь, кошечек и собачек. Для мучительства вам привезут как бы всякую живность. Вашим инструктором, другом и наставником в этом деле станет Скорпон Матвеич.
Дети снова захлопали в ладоши. Когда они замолкли, Добрец сказал:
– Предупреждаю, перед обедом каждый должен как бы написать донос на своего соседа. Чем лживей будут доносы, тем выше будет, понимаешь, награда. А прежде попрошу вылизать мои сапоги. Вот эта большая, сладкая груша достанется тому, кто как бы постарается лучше всех.
Алиса даже удивиться не успела, как ученики, отталкивая друг дружку, щипаясь и кусаясь, кинулись к сапожкам Добреца и за две минуты вылизали их до подкладки. Только Алиса в этом не участвовала.
Она подождала, пока мальчишки и девчонки совсем передерутся, затем выскочила из-за парты и уселась в кресло напротив Добреца. Потом Алиса спокойно взяла самую большую грушу и надкусила ее.
– Все по местам! – закричал Добрец. – Урок как бы закончен. Пишите, понимаешь, доносы!
Ученики не поняли, в чем дело. Они были недовольны. Кто-то даже проворчал:
– Это нечестно! Мы лизали, а она нашу грушу взяла!
– Все правильно, – ответил Добрец. – Вы старательное как бы дурачье. Так и будете всю жизнь чужие сапоги лизать. А кто поумнее, займет, понимаешь, ваше место и скушает вашу грушу. Ну как, девочка, нравится тебе груша?
– Жестковатая, – нахально ответила Алиса. – А так ничего.
– А ну, положить плод на место! – завопил Добрец. – Я сам его доем.
Алиса откусила еще один кусок и положила грушу на столик.
Добрец стал доедать грушу и спросил Алису:
– Признавайся, как тебя зовут, с какой ты планеты и из какого города?
– Я с Марса, – сказала Алиса. – Фамилии своей не помню. Зовут Аллой. Не то Аллой Цвай, не то Аллой Драй.
– Смешно, – сказал Добрец. – Врешь и не краснеешь. Но это твои проблемы. У нас ты будешь Аллой Цвай-Драй.
С тех пор в ШКОМЕРЗДЕТЕ Алису называли Аллой Цвай-Драй.
Порядки в школе были строгие, ученики подобрались такие, что не только пальца в рот не клади, но и кошелька на скамейке не оставляй.