Вампиры выходили ночами на темные улицы. Нет, они не охотились. Они ждали, когда на них нападут. И конечно, на них нападали. Нападали на хорошо одетых, аристократичного облика мужчин и, разумеется, на женщин, на изящных, выглядящих беззащитными женщин.
Двадцатилетнюю Ольгу Кузнецову Софи спасла от рук разбойников. Вернее, их тогда уже называли «бандитами» или «налетчиками», но Софи с юности привыкла называть разбойников разбойниками. Олюшка служила горничной, а ее старшая сестра Маша — кухаркой в доме у старенького, давно вышедшего в отставку генерала Дутова. Сын его, тоже генерал, воевал где-то, и со стариком остались две женщины: вдовая сестра и незамужняя дочь. Из охраны — немолодой уж дворник да собака. А дом был богатый. Вот разбойники и решили поживиться. Дворника и собаку пристрелили, а на генерала с семьей пули тратить не стали: зарезали всех троих. Над молоденькими кухаркой и горничной решили покуражиться, прежде чем прикончить. Но Маша так брыкалась, так кричала, что одни из налетчиков ненароком придушил ее подушкой. Не успели над ней поизмываться. А Олюшка от ужаса и сопротивляться не могла.
Софи пришла в этот дом на запах свежей крови. Она не нападала первой. Она просто вошла — и дождалась, когда один из разбойников бросится на нее. Потом методично убила пятерых, а шестого выпила.
Олюшка, избитая и растерзанная, лежала на полу и смотрела, как миниатюрная красавица-блондинка, серебристо смеясь, изящными ручками сворачивала шеи здоровенным парням. Как одному она просто вырвала из плеча руку, в которой был нож, а другому запустила пальцы в живот и выдернута внутренности. Олюшка смотрела, как Незнакомка, вся залитая кровью, подтащила к себе вопящего от ужаса грабителя и впилась ему в шею. И к тому моменту, когда Софи опустошила свою жертвуй Олюшка уже поняла, кто перед ней. В детстве ей рассказывали страшные сказки об упырях. И она взмолилась: «Не бросай меня!»
Софи взяла ее с собой. Из сентиментального расположения: ведь она спасла Олюшке жизнь, так почему бы теперь эту жизнь не уберечь от других опасностей? Софи поделилась с Олюшкой своей кровью, что позволило горничной быстро исцелиться. А через два года, когда Князь решил, что надо уезжать из России, Софи сделала Олюшку своей слугой крови. Это позволило Олюшке не стареть и не болеть. И сейчас она по-прежнему выглядела двадцатилетней, буквально лучась здоровьем.
Софи не пожалела о своем решении. Все предпочитали держать в качестве слуг мужчин, сильных и ловких. Олюшка, может, была не так сильна, зато ее безупречная преданность и истинно женская находчивость не раз помогали ей выпутаться из сложных ситуаций и спасти ценный груз — гроб с телом госпожи.
… Олюшка была идеальной слугой. И поступок Софи она поняла и простила, хотя поначалу дело едва не дошло до взаимных угроз. Простила — как и положено верному слуге. Хотя большинство вампиров после подобного инцидента сменили бы слугу, несмотря на все сопряженные с этим неприятности и сложности. Если погибает вампир-повелитель; слуга умирает в тот же миг: он живет, пока жив его господин. Если же погибает слуга, вампир ощущает дискомфорт. Не такой сильный, как в случае гибели своего Мастера или Птенца, но все же… Однако иногда вампиры сами убивали своих слуг. Если случалось что-то, после чего доверять слугам становилось опасно. Но Софи не боялась. Она знала: Олюшка любит ее больше всего на свете. Боготворит.
Конечно, после случившегося Олюшка переживала, много плакала, и кровь ее из-за страданий была такой вкусной, что Софи едва не истощила ее, но во время взяла себя в руки. А горе Олюшки со временем поблекло. Госпожа была добра и заботлива, делала ей приятные подарки.
И вообще — время все лечит. Все что угодно.
Уж как Софи когда-то любила своего жениха, Митеньку Каледина — нежного, благородного юношу. Как горевала, когда Князь похитил ее, обратил и сделал своей наложницей. Но все прошло, и она смогла полюбить Князя. Его трудно было не полюбить, узнав поближе: мудрый, милосердный, галантный, а как романтичен, когда влюблен! Потом Софи узнала, что Митенька погиб в Японскую. И снова жгучей волной ее затопило горе. Но время опять вылечило.
А когда Князь охладел к Софи, влюбился в другую, взял ее в наложницы — как Софи ревновала!.. Теперь же она едва помнит своего жениха, а к Князю относится с истинно дочерней любовью. Его очередная наложница не вызывает у нее антипатии. Все страстные чувства сейчас отданы бывшему разбойнику Мишелю Онучину, который до сих пор не избавился от пристрастия к «шику» в одежде: зимой носит шубу или длинное пальто нараспашку, белое шелковое кашне и до блеска начищенные сапоги. Все, конечно, по последней моде, но до боли напоминает наряд, в котором Софи впервые его увидела. И что же? Теперь Софи это ничуть не раздражает.
Да, время все лечит. Все меняет. И Олюшка пережила свою утрату, забыла и об инциденте, и о поступке Софи.
… Сколько лет прошло с тех пор? Десять? Двенадцать?
Они тогда уже вернулись в Москву, обосновались.
И Олюшка влюбилась.
Да так сильно, что даже просила Софи обратить ее возлюбленного. А то мало ли что? Мир так опасен, а смертные так хрупки. Сделавшись вампиром, он станет сильным и куда как менее уязвимым.
У Олюшки уже был печальный опыт любви к смертному. Во Франции, во время оккупации — кажется, в сорок втором — она умудрилась познакомиться с русским парнем, офицером Красной Армии, бежавшим из плена и сражавшимся во французском Сопротивлении. Как потом узнала Софи, Олюшка помогала Сопротивлению и даже прятала в особняке каких-то людей, пользуясь абсолютной беспечностью госпожи и тем, что домашнюю прислугу Софи не убивала, даже будучи очень голодной. Нет, Олюшка не лгала госпоже: она не пыталась выдать этих людей за прислугу. Она просто о них ничего не говорила, а Софи не обращала особого внимания, сколько там сердец бьется в пределах ее дома. Потом возлюбленному Олюшки не повезло: он был ранен и попал в гестапо. Олюшка у Софи в ногах валялась: спаси Алешу, госпожа! Его Алешей звали. Софи и сама-то немцев сильно не любила еще с прошлой войны. Но во Вторую мировую у них было слишком много сильных колдунов. Проникнуть на территорию врага, в хорошо охраняемую тюрьму было рискованно даже дня вампира: мало ли какие магические ловушки могли там поджидать. А рисковать собой ради возлюбленного Олюшки Софи не видела смысла.
Алеша умер. В тюрьме. От пыток. Это Олюшка узнала уже потом, после войны, когда пыталась найти Алешу или хотя бы сведения о нем.
И вот, спустя почти шестьдесят лет, Олюшка снова влюбилась. Можно понять, почему она захотела заранее обезопасить своего любимого. Но и Софи можно понять: ей было неинтересно обращать этого парня. Ну вот неинтересно — и все! Он ничего собой не представлял, ну совершенно ничего. Олюшка говорила — он добрый, нежный, такой необыкновенный, он совсем как Алеша…
Софи пыталась ей объяснить, что Птенец — это ответственность. Это морока. Его надо обучать жизни во тьме. Кормить. Водить на охоту. Отвечать перед Князем за его поступки. Да и нельзя обращать просто так, по собственному желанию, сначала надо получить разрешение Мастера своего гнезда. В данном случае — Князя Московского.