В шестнадцать лет он познакомился с Полом Блэкторном. Учитель истории относился к нему иначе, чем все остальные преподаватели. Он не называл его преступником, место которому в тюрьме или в могиле. Вместо этого Блэкторн разговаривал с ним о будущем. Благодаря Полу в Беке зародилось желание взять реванш над судьбой — стать лучше, чем его мать-алкоголичка.
Когда Бек преодолел семнадцатую ступеньку, он остановился передохнуть, как и его жизнь в то же время. Он ушел из школы, только получив аттестат. Три года в армии он боролся с врагом, которого никогда не понимал, наблюдая, как друзья умирают, взывая к Богу и матери. Бек не верил в то, что это было необходимо. В двадцать он вернулся в Атланту, к Полу, единственному человеку в мире, кому было не наплевать на Денвера Бека.
В конце концов, он доказал, что его учитель ошибался, — умный парнишка без будущего оказался ничем не лучше своей матери или отца-ублюдка, которого он никогда не знал. Он не смог помочь своему единственному другу.
Бек застыл перед дверью, чувствуя, как кровь прилила к вискам, как пульсирует боль в правой руке, как нарывает рана на левом колене. Подняв кулак, он ударил по воздуху. У него не было ни сил, ни желания сделать последний шаг. Наконец он постучал в дверь. Прошло какое-то время, прежде чем он услышал сонный голос Райли, интересующийся, кто пришел. Бек ответил.
— Папа? — крикнула она. — Это ты? — Когда он не ответил, Райли начала быстро отпирать замки. — Пап?
Когда распахнула дверь, их глаза встретились.
Сердце Бека разлетелось на сотню мелких кусочков.
* * *
— Что тебе нужно? — спросила Райли. Когда он не ответил, она отпихнула его и вышла в коридор, не думая о том, что на ней была только ночнушка. — Пап? — снова позвала она.
В коридоре больше никого не было.
Она обошла вокруг Бека.
— Где он? Он ранен?
Бека пронзила дрожь.
— Его нет, — пробормотал он, глядя под ноги.
— Что значит, нет?
— Прости меня.
Замешательство сменилось злостью.
— Это какая-то глупая игра? — спросила она, указывая на него пальцем. — Зачем ты так со мной поступаешь?
— Я пытался, но их было двое… Он умер, Райли.
Тут она все поняла. Он даже не попытался ее остановить, когда она отвесила ему пощечину. Потом он схватил ее и прижал к себе. Она сопротивлялась, но не смогла освободиться.
— Черт подери, — услышала он ее шепот.
Он держал ее так крепко, что она не могла дышать, а затем отпустил.
Не понимая, что происходит, она отстранилась и только сейчас заметила, что ее руки в крови.
Она подняла взгляд и увидела, что руки и лицо Бека покрыты рваными ранами, а кожаная куртка и джинсы в дырах, через которые сочится кровь.
Райли оценила повреждения Бека. Головой она понимала, что если он в таком тяжелом состоянии, то отец не вернется домой.
Но сердце отказывалось это принимать.
«Нет. Он жив. Утром он будет дома…»
Сердце в груди стучало все сильнее, казалось, еще немного — и оно выпрыгнет. Райли вырвалась из объятий Бека, бросилась в квартиру и заперлась в спальне. И только упав головой в подушку, она позволила себе разрыдаться. Она кричала, пока в легких не закончился воздух. Слезы текли по лицу — горячие, соленые. Она пыталась справиться с собой, но ничего не получалось. Она всхлипывала и колотила руками по кровати.
Перед глазами стоял отец — вот он учит ее ездить на велосипеде, утешает после того, как она упала с лестницы, когда ей было пять лет, обнимает на похоронах матери.
«Этого не может быть. Пожалуйста, только не он».
Она все плакала и плакала, потеряв чувство времени. Когда Райли наконец смогла передохнуть, она вытерла глаза и высморкалась. В ванной лилась вода, а потом кто-то выключил кран, послышались всхлипывания.
«Бек».
Ее отец действительно умер.
Позже, когда она села на кровати, Райли увидела Бека на стуле около двери. Красные глаза открыты, взгляд устремлен в пустоту. Похоже, он не подозревал, что раны на лице все еще кровоточили. Он очнулся, только когда она передвинулась к краю кровати.
Бек откашлялся.
— Мы пытались поймать… того тройбана. Он убежал. Мы уже шли к машине, когда… — Он замолчал и уставился в пол. Затем снял куртку, и она увидела, что он весь в следах укусов. — Тут из ниоткуда появился пятак. Потом вернулся тройбан. Они работали вместе.
Не это она хотела услышать.
— Как он..?
— Один осколок преодолел защитный экран. Док сказал, он попал ему прямо в сердце.
Теперь она все знала, но легче от этого не становилось.
— Где он?
Он смерил ее взглядом.
— На Оаклендском кладбище. Ни один морг не примет ловца.
— Я хочу его увидеть, — сказала она, кладя голову на спинку кровати.
— Только утром.
— Не хочу, чтобы он оставался один. — Она вскочила с кровати и бросилась искать носки.
— Он не один. С ним Саймон.
Она продолжала лихорадочные поиски носков.
— Райли, пожалуйста. Саймон за ним присмотрит. Ты должна оставаться дома.
Бек был прав, но так она лишалась возможности хоть что-то делать, а это помогало ей не думать о том ужасе, который творится вокруг нее.
Райли плюхнулась на кровать.
— У меня никого не осталось, — сказала она. — Никого.
— У тебя есть я.
Она смерила его свирепым взглядом. Как он мог подумать, что сможет заменить ей отца?
— Ты мне не нужен! — бросила она. — Если бы он действительно что-то для тебя значил, он был бы жив, а ты…
Бек резко втянул в себя воздух, как будто ее слова что-то надломили внутри него. Райли отвернулась и расплакалась. Послышался звук закрываемой двери. А потом наступила тишина.
Через несколько минут что-то прикоснулось к ее ноге — от неожиданности Райли вздрогнула. Это был Макс. Он запрыгнул к ней на колени и заурчал так громко, как никогда прежде. Сначала она разозлилась, но Макс не отступал, и в итоге она сдалась и крепко прижала его к себе. Его густая шерсть высушила ее слезы.
— Райли? Я приготовила тебе чай, девочка, — предложила миссис Литински. Райли выглянула из-за кошачьей шерсти: в дверях стояла соседка с кружкой в руках.
— Нет… спасибо.
— Ромашка. Она поможет тебе успокоиться. Тебе это нужно.
Зная, что от миссис Литински так просто не отвяжешься, Райли села на кровати и взяла чай. Он приятно пах свежесобранными травами.
Пожилая женщина присела на край кровати. На ней был халат, а волосы были заплетены в доходящую почти до пояса косу. Она выглядела какой-то неземной тетушкой-феей.