– Ты дома? – раздался голос Татьяны. – А чего не позвонила-то?
– А… зачем? – не поняла Маша. – Чего звонить-то?
– Того! – ничего не стала объяснять начальница. – Ты где, дома? Сейчас я к тебе подъеду. Говори адрес.
Маша продиктовала адрес и немного насторожилась: может быть, что-то случилось с ее подопечными? С кем это? С Капитолиной? Так Капа всегда ей на сотовый звонит… С Екатериной Андреевной? Так Маша у нее вчера была, там все нормально… Ну да чего гадать, сейчас Татьяна приедет и все расскажет.
Татьяна появилась минут через двадцать и сразу по-хозяйски прошла в комнату.
– А ты чего одна? Ждешь кого? – быстро спросила она, незаметно приглядываясь к Маше.
– Одна… но никого не жду, я только из душа, – пожала плечом Маша. – Ивка уехала, Зойка на работе, а Ромка… он у матери.
– Вот и хорошо, – скинула пальто Татьяна прямо на кресло. – У тебя где курить можно?
– На кухне, там Ромка всегда курил.
– Ну тогда пойдем на кухню. Буду курить, и поговорим.
Маша вспомнила, что у нее даже к чаю ничего нет, и шмыгнула носом.
– Тань, я гостей не ждала… у меня только чай. Голый. Даже без печенья.
– И хорошо. Мне давно надо килограмма четыре скинуть. Наливай свой чай. Голый! – хихикнула она, затянулась. А потом, как бы невзначай, спросила: – Ну и как вы съездили на дачу? Понравилось?
– Очень хорошо съездили! – улыбнулась Маша. – Там такой домик!! Туда бы надо старинный буфет… ты знаешь, там даже патефон валялся старый! Очень удачная вещица! Вот если его починить…
– Ну все понятно с тобой, – прервала ее Татьяна. – Тебя только к старью и тянет. Я ж тебе что хотела сказать… Глеб ко мне как-то стал остывать. Звонить перестал, от свиданий отказывается, дескать, занят, все дела, а я… понимаешь, мне так его не хочется упускать! Ну как я без него?! Он же…
Маша медленно мешала сахар в чашке Татьяны и не могла поверить – неужели ее начальница говорит про Савельева? Про ее Глеба?!
– Ты… сейчас про Глеба Савельева говоришь? – уточнила она.
– Ну да! – вытаращилась на нее Татьяна. – Я ж почему и попросила тебя позвонить, когда приедете! Честно говоря, сначала даже немного взревновала: думала, много ли мужику надо – увидит новую бабенку, и снесет башку, но… да ты не переживай! Я ж не дурочка совсем, чтобы к тебе ревновать. Да и он… не без глаз, чего сравнивать тебя и меня, правда же?
– Действительно… – пожала плечами Маша. – Никто и не сравнивал.
– Так я про что и говорю! Так вот, я ж тебе рассказывала…
– А ты как с ним познакомилась? – перебила ее Маша.
Татьяна поморгала:
– Ну как-как… обыкновенно… Кстати, я тогда как раз ездила оформлять твою Капитолину, ну посмотреть на нее, документы подписать, все дела, а потом выхожу, а возле моей машинки тако-о-ой джип стоит навороченный! И, главное, к нему мужичок идет… ничего так мужчинка. Я тогда сразу решила – мой будет! Даже если жена, дети, всякие другие причиндалы, уведу! Вот такая у меня любовь к нему открылась. Причем заметь – с первого взгляда! Ну а потом дело техники. Сказала, что не могу машину завести, попросила помочь. Потом предложила отблагодарить, пригласила в ресторан, потом попросила меня проводить, он не отказался, потом к себе позвала… Ну чего – тебе всю эту азбуку рассказывать, что ли?
– И он не сопротивлялся? – сглотнула горький ком Маша.
– Он чего, больной, что ли, сопротивляться? – очень удивилась Татьяна. – Ты, Маш, думай, чего спрашиваешь. Он же вообще – разведен! Ему с красивой, состоятельной женщиной романчик крутануть – одно сплошное удовольствие. Это ж не только он для меня выигрышный билет, но и я для него сказочный подарок! Конечно, у нас с ним и случилась любовь. Я тебе показывала, какие он мне бриллиантики дарил? А потом… потом я, конечно, глупость спорола, хотя тот мужик, на которого я в ресторане повесилась, тоже не пустой человечек оказался. Только мелковат ростиком, а так… директор супермаркета, между прочим.
– Опять свезло, – фыркнула Маша.
– И не говори, на меня же мужики, как мухи на липкую ленту – намертво приклеиваются… только вот Жорик… ну, директор-то, он слегка… женат.
– Как это – слегка? – не сообразила Маша.
– Обыкновенно! Ты, Борцева, вообще имеешь скудный запас! Надо развиваться! Слегка – это значит, что у него только жена, а детей нет, то есть… проблемка есть, но она небольшая. С одной-то женой легче разведут!
Маша вспомнила, как Татьяна мудро учила ее жизни, и вдруг спросила:
– А как же любовь? Ты же говорила, что без любви и вовсе жить невозможно! Или этого ты тоже любишь?
– Этого еще нет. Поэтому и пришла к тебе… ну ты мне дашь договорить?! – Татьяна бросила сигарету, села за стол и взяла чашку. – Мне надо вернуть Глеба. Он до сих пор на меня злится, а сам же тоже мучается, я же вижу. Ты думаешь, он просто так тебя позвал? Стопудово нет! Стопудово – это стопроцентно, чтоб ты знала… Он же понимал, что ты все мне расскажешь. А я начну злиться, ревновать, мучиться… и так бы оно и случилось, если бы на моем месте был кто-то другой… да хоть ты, к примеру. Но!.. Но я очень умная женщина. Я этих мужиков!.. Ну вот как рентген – только посмотрела и сразу все вижу! Так что… ты должна нас помирить!
– Я? – испугалась Маша. Она вдруг поняла, что ни за что на свете не сможет видеть, как Глеб будет мириться с Татьяной. – Я не могу! Да ты сама помирись, если такая умная!
– У меня не получается. Я уже к нему домой ездила, он перебрался к матери. А у него такая мать… – Таня сморщила носик. – Она меня не любит. Как ни приду, она: «А Глеба нет, что ему передать?» Можно подумать, я ему запасную резину притащила, чтоб передавать! А телефон он не берет. Или так сухо отвечает: «Прости, мне некогда». Ну я ж вижу, все еще ревнует. Мне его встретить надо. Чтобы лицом к лицу, и тогда… куда он денется с подводной лодки!.. Про подводную лодку – это я шучу так.
– А на работу к нему ты не пробовала приходить?
– Ну приду я и чего? – засопела Татьяна и только что пальцем у виска не покрутила. – Он меня выставит, а его же секретарша меня на смех поднимет. Вот прелести-то, да? Я ж говорю – надо в ресторане с ним встретиться! Чтобы он винцом немного подогрелся, чтобы музычка там его расслабила…
– Чтобы я там перед его глазами танец живота исполнила да? Чтобы он от смеха помер!.. Это я шучу так.
– А чего шутишь-то? Да, так и надо. Он на тебя посмотрит, а потом… потом уже и я! Оп-паньки! – Татьяна вскочила со стула и принялась показывать, как будет в ее планах проходить перемирие. – Ты, значит, сидишь во всем вялом, вся в цвете замерзшего георгина, а тут такая я!! Вся красавица, вся на шпилечке в четырнадцать сантиметров, юбочка по самое не могу, ножки – от ушей, сверху вырез до пояса! Снизу разрез… до него же! И вся такая по залу – цок, цок, цок, мужики все головы посворачивают, а я на них внимания – ноль! И к Глебчику на коленки – прыг! И все! Мир! Дружба! Жвачка!