* * *
От близкой воды несло знакомой сыростью, пламя костра все время норовило прижаться к белым углям, и даже плащ грел плохо.
Чертомлык совсем близко. Веселое имечко! Самое подходящее место для моей затеи!
Говорят, возле плахи страх проходит. Он уже позади, за плечами. Страх проходит, любопытство остается.
Связку камыша — в огонь. Плащ — на траву. Черную книгу — из сумки.
— Дорогой шевалье! Если сейчас кто-то будет мне мешать, пристрелите его, будьте добры!
— А-а! Вы, как всегда, шутите, Гуаира!
…На этот раз — едва ли.
…И помоги рабу Твоему грешному Адаму, решившему идти путем Твоим, ибо бремя мое тяжко и не удержать мне его одному без руки Твоей.
Амен!
Обложка распадается под рукой, первые страницы ссохлись, пошли трещинами. Как ключик Синей Бороды, там тоже была трещинка, из которой сочилась кровь…
Арабский!
…Справа налево, переплетаясь, изгибаясь, словно лианы в сельве. Почему я не выучил все это? Что может быть проще? Легким движением калама наносим на тростниковый лист изящные изгибы извода джери или закорючки истанбульского письма рика…
…Страница третья, пятая, двадцатая. Жаль, что не сохранилось начало! Там могла быть пометка, дата, имя…
…Двадцать пятая, двадцать восьмая… Так и тянет заглянуть в конец, перевернуть десяток листов сразу. Или сорок…
А почему бы и нет?
О, Господи!
Вместо арабских букв — дуги, окружности, треугольники. И цифры — тоже арабские.
Он что — еще и геометр? «Но некий Черный Херувим вступился… А ты не знал, что я геометр тоже?»
Цифры, цифры, цифры, круги — один в одном, снова цифры. А вот и слова. «Gradus», «transit», снова «transit». Латынь? Странная латынь! «Infortuna minor», «Infortuna major»! О, Господи! А что-нибудь повеселее есть? «Fortuna major»… Ну, слава богу!
«Директная фаза»… «Попятный ход»… Итальянский?
Супруге Синей Бороды было проще. За дверью — комнатка, в комнатке — трупы. Все ясно и понятно, бухайся на колени, готовься к смерти. И никаких изводов джери вкупе с пифагоровыми штанами!
…Цифры, цифры… А это что? Кружок, в нем точка?
…Я прикрыл глаза и понял, что пора кидать в костер новую порцию сухого камыша. Зрение начало шутить. Точка в круге — это уже не отсюда. Она из иной, очень знакомой книги. Фома Кампанелла, «Город Солнца»: «Верховный правитель у них — священник, именующийся на их языке…». Когда я впервые это прочитал, то весьма удивился, отчего это правитель именуется точкой в круге. И лишь потом я узнал, что это астрономический знак, обозначающий…
…Солнце!
Господи, да он же астролог! «Transit» — прохождение планеты! А вот они: Меркурий — внизу крестик, вверху рожки, Венера — тоже с крестиком, но без рожек, а это Марс — кружок со стрелочкой. Позвольте, но Марс и есть «малое несчастье»! А «большое» — это уже Сатурн. А вот и значки созвездий — Овен, Дева, Скорпион…
Итак, планеты, звезды, орбиты — и очень много цифр. Я искал Нострадамуса, а нашел Птолемея. Птолемея, который изъясняется по-арабски.
— Дорогой де Гуаира! Не поделитесь ли вы со мной причиной столь бурного веселья? Признаться, мне что-то взгрустнулось.
— Охотно, дорогой шевалье! Но сначала тащите сюда мальчишку!
— Простите?
— Ах, да! Пригласите, пожалуйста, высокоученого сьера Гарсиласио де ла Риверо.
* * *
От цифр и окружностей рябило в глазах. Лишь кое-где проскакивало более понятное: «поправка», «следовательно», «учитывая». Так и тянуло перелистать всю эту абракадабру и пройти в запрещенную комнату дальше, но добросовестность превозмогла. Арабский никто из нас не знает, но вот что касается астрономии…
— Вы хотели меня видеть, синьор де Гуаира?
— Да. Взгляните, пожалуйста, это по вашей части.
— Не имею ни малейшей охоты!
В уголках тонких губ — презрение, в глазах — знакомый вызов.
— Пожалуй, вы правы. Для вас это будет сложновато. Не смею задерживать!
— Что? — Его лицо дернулось, скривилось. — Вы думаете, что своими дешевыми приемами заставите меня… Заставите меня!.. Покажите!
Чего же тут думать? Уже заставил.
Он читал долго, водил пальцем по строчкам, шелестел страницами — вперед, назад, снова вперед. Лицо менялось — презрительная мина исчезла, сменившись недоумением, даже тревогой.
Я ждал. Спешить было некуда. Невидимый в темноте Чертомлык набухал серым туманом, вдалеке перекликались ночные птицы…
— Это, конечно, астрология, сьер де Гуаира. Только очень странная.
Сьер Гарсиласио откинулся назад, сцепил пальцы на коленях.
— Предупреждаю сразу: я в астрологию не верю и считаю ее лженаукой…
От комментариев я воздержался — дабы не спугнуть.
— Но это необычная астрология. Прежде всего она исходит не из Птолемея и даже не из Коперника, а из Кеплера.
— То есть? — осторожно переспросил я. — Отрицает эпициклы и предполагает эллиптическое движение планет?
— Да, первый закон Кеплера. Сомнительная теория, что и говорить!.. Но это не все. Расчеты ведутся не по двенадцати, а по тринадцати знакам зодиака.
Самое время креститься. Тринадцать знаков зодиака, шестьсот шестьдесят шесть звезд…
— Это рукопись мессера Порчелли? Тогда понимаю! Насколько я помню, он исходил из того, что звезды движутся. Это, конечно, нонсенс…
…А я и не знал, что брат Алессо столь близко к сердцу принял идеи мессера Джордано Бруно!
— В этом случае картина звездного неба должна была измениться за последние несколько тысяч лет. Отсюда и тринадцатый знак зодиака — Змееносец. Кроме того, здесь учитывается так называемая Темная поправка, то есть поправка на неизвестные нам планеты…
…Привет Бруно Ноланцу!
— А самое главное, сьер де Гуаира, анализ здесь не перспективный, а ретроспективный…
Он замолчал, а я вновь не стал торопить. Ретроспективный анализ? Не того, что будет, а того, что было?
— Такое впечатление, что мессер Порчелли сперва описал возможные последствия влияния планет и звезд за определенный период, а затем попытался понять причину. Зачем?
…Луч! Маленький лучик в темной комнате, куда меня угораздило попасть. Понять причину! Ну, конечно! Понять! Причину!