— Догадываюсь, — улыбнулся я.
— Если ты когда-нибудь захочешь увидеть настоящее чудо, рекомендую тебе совершить путешествие в страну Умпон, что на Черухте: ее основали эхлы, по каким-то причинам покинувшие Хонхону еще во времена Древней династии…
Глубокие складки на лице моего друга на миг разгладились, оно стало юным и почти мечтательным.
— В свое время я там побывал. А когда вернулся, дал денег нескольким талантливым столичным поэтам, чтобы они тоже отправились в Умпон. Мне показалось, что они непременно должны увидеть тамошние сады… И знаешь, двое так и не вернулись. Ничего удивительного: эхлы любят поэтов!
— Да ты меценат, дружище! — изумился я.
— Нет, что ты. Я не люблю раздавать деньги налево и направо. Но в тот раз я должен был как-то отблагодарить судьбу за неописуемое чувство покоя, охватившее меня во время одной из прогулок по садам Умпона… Единственное разумное решение, которое пришло мне в голову: я должен подарить другим людям возможность испытать то же самое. В отличие от меня, эти талантливые господа не могли позволить себе столь разорительную поездку. А я был совершенно уверен, что она пойдет им на пользу.
— Так что, выходит, теперь все эхлы живут в этом блаженном Умпоне? — спросил я.
— Нет, далеко не все. Часть эхлов живет в горах Хонхоны. Все больше одиночки, которые предпочитают селиться небольшими хуторами. А остальные эхлы осели в княжестве Кебла, где правители — крёггелы.
— Так, теперь еще и крёггелы какие-то появились!
— Крёггелы — это просто гномы, — объяснил он.
— Я видел одного, — улыбнулся я. — В Гугланде. Собственно говоря, он вывел нас с Меламори из болота. И всю дорогу нас бранил — такой сердитый малыш!
— Думаю, это был равнинный крёггел. Говорят, все равнинные гномы язвительны, сварливы и неуживчивы. Они весьма умело прячутся от людей и от своих собственных сородичей крэйев, так что их мало кто видел, особенно в последнее время… А вот княжеством Кебла правят горные гномы. У них весьма общительный и дружелюбный характер. А их города, предназначенные для совместной комфортной жизни эхлов и крёггелов, — самое причудливое зрелище, какое только можно вообразить.
— Да уж, могу себе представить!.. Кстати, готов спорить, что в княжестве Кебла смешанные браки совершенно невозможны, как бы замечательно эти ребята друг с другом ни уживались!
— Да, пожалуй, — согласился Шурф. — Но порой случаются исключения… Боюсь, сейчас тебе снова предстоит как следует удивиться.
— Не сомневаюсь, — вздохнул я. — Если уж ты твердо намерен меня удивить… Ну, выкладывай: что там у тебя? Романтическая история о трагической любви эхла и крёггела?
— Нет, что ты, — он укоризненно покачал головой. — Это было бы слишком, знаешь ли! Но вот наш сэр Мелифаро является потомком и великанов и гномов одновременно. Хотя человеческой крови у него куда больше. Бабушка его матери была из низкорослых эхлов — немного выше двух метров. Случилось так, что она вышла замуж за человека, который любил высоких женщин, да и сам был, мягко говоря, не малыш… А вот дед его отца, сэра Манги, был из равнинных крёггелов. Говорят, он жил на болоте и иногда навещал одинокую лесничиху, прабабку сэра Мелифаро…
— Вот это новость! Всегда подозревал, что наш сэр Мелифаро — чудо из чудес… Смешать великанов с гномиками, чтобы получить такой потрясающий результат — да уж, дело того стоило!
— Надо отдать должное сэру Мелифаро: он унаследовал и добродушие эхлов, и язвительность равнинных крёггелов, — заметил Шурф. — Именно поэтому он часто бывает совершенно невыносим, но на него невозможно подолгу сердиться. Даже когда он перевирает мою фамилию…
— Фамилия — это еще пустяки, — ухмыльнулся я. — Поверь мне: этот злодей способен на вещи и похуже!
— Ну уж, не знаю, что может быть хуже! — буркнул Шурф.
— Дело вкуса, — примирительно сказал я. — Рассказывай дальше, ладно? Какие еще бывают крэйи? Или это все?
— Ну почему все… Я еще не упомянул фаффов. Фаффы выглядят в точности как люди — в тех случаях, когда они хоть как-то выглядят…
— Не понял…
— А тут и понимать нечего. Фаффы — это «невидимые люди». Они отличаются удивительным свойством то и дело исчезать или просто сливаться с окружающим миром: в комнате их нередко принимают за предмет обстановки, в лесу — за дерево, а в пустом пространстве их вообще не видно. Им необходимо прилагать определенные усилия, чтобы оставаться видимыми и выглядеть как люди. Кстати, фаффы очень легко обучаются Очевидной магии. Она дается им куда легче, чем людям и эльфам. Общеизвестно, что основатель Соединенного Королевства Халла Махун Мохнатый был чистокровным фаффом. Собственно говоря, «Мохнатым» его прозвали из-за шубы, с которой Халла Махун не расставался даже летом, заботясь о том, чтобы его всегда было видно…
— Ну дела! — уважительно сказал я. — Выходит, предки леди Меламори были невидимками?
— Совершенно верно, — согласился Шурф. — Но это ничего не значит: с тех пор фаффы так перемешались с людьми и эльфами, что их потомкам приходится годами изучать магию, чтобы снова научиться искусству исчезать… Теперь, пожалуй, я должен упомянуть хлеххелов, которые тоже похожи на людей, но обладают способностью подолгу жить под водой. В пригороде Ехо до сих пор живет несколько семейств хлеххелов, и все они имеют по два дома — на суше и на дне Хурона. Городские власти отвели им под строительство специальный участок реки, там, где не ходят суда. Хлеххелы — удивительные существа. Странностей и причуд у них побольше, чем у иных эльфов — взять хотя бы Кибу Кимара и его поэзию! Специалисты говорят, что он — гений; любители поэзии сплетничают, будто Киба использует Запретную магию, чтобы приворожить своих читателей… А на самом деле он просто продолжает полузабытые традиции своих предков, о которых мы почти ничего не знаем!
— Ага, значит, Киба Кимар — водяной, — заключил я. — Ну-ну, все любопытственней и любопытственней! Кому еще будем мыть кости?
— Какое странное выражение! — отметил Лонли-Локли. — Надо будет запомнить… Что касается крэйев, среди них еще есть кархавны — так называемые «древесные духи». Между прочим, кочевники, которыми ты, с позволения сказать, правил несколько лет, все как один — чистые кархавны, без примеси человеческой крови.
— Ничего себе! — в очередной раз удивился я. — А чем же они отличаются от людей?
— Можно сказать, почти ничем. Кроме того, что каждый кархавн каким-то непостижимым образом связан со своим деревом. Это не значит, что все они живут в лесу: постоянный контакт с деревом для кархавна не является насущной необходимостью, поэтому он может поселиться где угодно и путешествовать сколько душа пожелает. Хотя говорят, что от свиданий со своим деревом кархавны получают ни с чем не сравнимое удовольствие…
— Хорошо, наверное, быть кархавном! — мечтательно протянул я.
— Ну, как сказать! — Лонли-Локли с сомнением покачал головой. — Если дерево погибнет, связанный с ним кархавн умрет. И наоборот — если убить кархавна, засохнет его дерево.