Но они пришли. Почти дюжина огромных, темных антропоморфных силуэтов — жуткое зрелище! Хвала магистрам, эти существа не решались приблизиться ко мне — хотя, казалось бы, что могло быть проще, чем одним прикосновением покончить с маленьким нахальным червячком, сдуру рискнувшим связаться с чудесами, которые абсолютно не укладывались в его легкомысленной голове!
Но они даже не попытались напасть. Одинокие Тени вяло топтались на почтительном расстоянии, вели себя как простуженные посетители поликлиники, смирно ожидающие приема. Я был не лучше: тупо их разглядывал, мучительно пытаясь сообразить, что же теперь следует сделать. Но бедная моя башка отказывалась работать. Действительность ускользала от меня, растворялась в густом тумане, и я тщетно старался обнаружить в этих белобрысых потемках жалкие остатки вертлявых мыслей, собрать их вместе, построить, рассчитать на «первый-второй». Дело, очевидно, пахло керосином.
— В Мире они все еще опасны, но не здесь. И уж никак не для тебя.
Тихий, удивительно глубокий мужской голос раздался откуда-то сзади. Мне показалось, что его обладатель дышит мне в затылок. А ведь за спиной у меня должен был находиться только древесный ствол, избранный мною в качестве тыла, — и ничего больше.
— Ты убей их, как собирался. Я хочу посмотреть, — попросил голос.
— Кто вы? — хрипло спросил я.
— Я — тот, кто стоит сзади. Ну, давай же, убей их! Чего ты тянешь?
Пришлось признать, что голос, кому бы он ни принадлежал, дело говорит: мне действительно следовало сначала закончить свой сомнительный эксперимент с умерщвлением Одиноких Теней, а уже потом приступать к следующему пункту программы — каким бы он ни был, этот самый пункт.
— Я хочу, чтобы вас не стало, — громко сказал я.
Темные силуэты послушно исчезли, словно местный дежурный специалист по спецэффектам засобирался домой и выключил изображение.
— В следующий раз употребляй более конкретные формулировки, мой тебе совет, — флегматично заметил все тот же голос. — Небрежность в твоем случае непростительна.
— Кто вы? — снова спросил я и чуть не упал: толстый ствол дерева, к которому я только что прислонялся, куда-то исчез.
Я сжался в комок и молниеносно развернулся, готовый ко всему: сражаться, умирать, убивать или просто в очередной раз удивляться — что, в общем-то, устроило бы меня несколько больше…
Ничего в таком роде делать не понадобилось: сзади было все то же дерево. Просто теперь оно стояло в метре от меня. Никаких иных перемен вроде бы не произошло.
— Ты не так смотришь, — спокойно сказал все тот же голос. — Я только кажусь деревом. Выгляжу как дерево. На самом деле я им не являюсь: деревья не разговаривают вслух, даже на Темной Стороне.
Я во все глаза пялился на дерево, совершенно не понимая, что это значит: «не так смотрю»?! И что, интересно, требуется проделать, чтобы смотреть «так»?.. На всякий случай я поморгал. Разумеется, это не сработало. Оставалось только одно: снова открыть рот и потребовать, чтобы все стало, как я хочу!
— Перестань казаться деревом, — попросил я. — Я хочу увидеть тебя настоящим.
Дерево тут же исчезло. Вернее, не то чтобы исчезло: я внезапно понял — или даже вспомнил! — что никакого дерева здесь никогда не было, только густая красноватая трава, на которой, наверное, так приятно лежать… Я с трудом поборол искушение улечься на эту изумительную траву, закрыть глаза и наплевать на собственную жизнь, смерть и прочие пикантные подробности.
— Ты сказал, что хочешь меня увидеть…
Голос настойчиво напоминал о себе. Кажется, ему здорово хотелось пообщаться.
— Ну да. Дерева больше нет, но и вас тоже не видно… Или вы — трава? — удивился я.
— Нет, я не трава. Просто я снова стою у тебя за спиной. Ты не станешь возражать, если я еще некоторое время не буду тебе показываться? Мне очень желательно заручиться твоим согласием: ты вертишься, и мне довольно трудно все время перемещаться так, чтобы находиться у тебя за спиной… Глупо тратить силу на такие пустяки, но мне пока не хочется, чтобы ты на меня смотрел.
— Ладно, — великодушно согласился я. — У каждого свои причуды… Но все-таки было бы неплохо узнать, с кем я разговариваю. Кто вы, сэр?
Я устало опустился на траву. Сонная одурь, хвала магистрам, прошла, а вот ноги гудели, как после интенсивных занятий на беговой дорожке.
— Я назовусь немного позже, ладно? Ты ведь меня не боишься?
— Вроде бы нет.
— Это хорошо.
— Конечно, хорошо, — усмехнулся я. — Если я испугаюсь, я начну делать глупости. А Темная Сторона — не совсем подходящее место, чтобы делать глупости, я правильно понимаю?
— Правильно.
— А что вы, собственно, от меня хотите? — с любопытством спросил я. — Или вы просто соскучились по человеческому обществу?
— Да нет, не соскучился. Мне действительно кое-что от тебя нужно, не без того… Но я хочу, чтобы сначала ты вспомнил одну историю — так, сущие пустяки, — в качестве эпиграфа к моей просьбе…
— Что я должен вспомнить?
— Толстую книгу в темно-синем, почти черном переплете. Вернее, две книги, совершенно одинаковые с виду, хотя внутри написаны разные вещи… Они стояли рядом на книжной полке в доме твоих родителей, слишком высоко, чтобы ты мог до них дотянуться, но ты залез на стул и все-таки добрался до них, когда тебе было лет девять или даже чуть меньше — помнишь?
— Двухтомник Герберта Уэллса! — я рассмеялся от неожиданности. — Конечно, помню! А почему вы спрашиваете? Вы что, его призрак?
— Еще чего не хватало!
— Ладно, уже легче… Но зачем я должен вспоминать эти книжки? Что за страшная тайна с ними связана?
— Не страшная. Хорошая тайна, — поправил меня незнакомец. — Там был один странный рассказ, который, собственно, и послужил причиной того, что ты сейчас находишься здесь. Он изменил твою жизнь — полностью, кардинально. История про зеленую дверь в белой стене. Ты помнишь?
— Помню, — согласился я. — Еще бы я не помнил…
— И я тоже помню. Хочешь, расскажу тебе, о чем там говорилось? Это была история одинокого мечтателя, маленького мальчика, твоего ровесника, который гулял по городу, забрел на незнакомую улицу, увидел там белую стену, а в стене — зеленую дверь и вошел туда… Далее следовала пара страниц бессмысленной прекраснодушной ерунды: предполагалось, что мальчик попал в райский сад, а когда требуется описать подобное место, люди обычно начинают пороть чушь, поскольку никто никогда там не был… В общем, я до сих пор не слишком доволен этим отрывком, но это не имеет значения. Главное, что ты понял: мальчику было очень хорошо в этом чудесном саду. Вполне достаточно. Потом герой совершил глупость, нарушил некий запрет и снова оказался дома… Вернее, не дома, но в своем родном городе, на какой-то незнакомой, грязной улице. Он стоял там и горько плакал, поскольку ему казалось, что теперь все бессмысленно. Ужасный эпизод!