— Есть… Закажи мне что-нибудь покрепче. Напиваться до потери памяти в этом саду, в твоем обществе, один раз в два года… У меня появляется очаровательная традиция, можно гордиться, правда?
— Почему нет? Гордиться можно чем угодно, было бы желание, — рассеянно согласился я.
Друппи тем временем решил, что ему требуется больше внимания, и полез обниматься. Положил здоровенные мохнатые лапы мне на плечи, преданно лизнул в нос. В результате, секунду спустя, я лежал на земле, жалобно барахтая ногами, словно гигантский жук, угодивший в лапы юных натуралистов-мучителей. Виновник моего позора испуганно присел на задние лапы. Очевидно, за такое поведение собак в Пустых Землях по головке не гладят.
Меламори звонко расхохоталась.
— Макс, все-таки ты умеешь поднять настроение, надо отдать тебе должное!.. Пожалуй, это я должна заказывать тебе выпивку, а не ты мне. За такое удовольствие грех не расплатиться! Это просто гениально!
— Еще бы! — согласился я, безуспешно пытаясь подняться на ноги. — Ловлю тебя на слове. И помоги мне встать, а то я сейчас подниму настроение всей местной обслуге, причем совершенно бесплатно…
Меламори ухватила меня за руку и легко вернула в исходное положение. Силенок у этой хрупкой барышни было в избытке!
Она сдержала слово и сама заказала какое-то экзотическое пойло. В жизни не встречал человека, чьи вкусы были бы настолько диаметрально противоположны моим собственным! В ходе дегустации мне пришлось приложить невероятные усилия, чтобы изобразить на лице хоть какое-то подобие удовольствия. Брезгливо морщиться, отведав напиток, выбранный прекрасной леди, было бы, по меньшей мере, невежливо.
Все к лучшему: давешний акробатический трюк вкупе с глотком неизвестной горькой дряни быстренько разогнали сгустившееся было наваждение. Я снова стал сегодняшним Максом, счастливым разгильдяем в Мантии Смерти, многоопытным колдуном из Тайного Сыска, начинающим странником через Хумгат. А влюбленный психопат, которым я был два года назад, благополучно исчез. Туда ему и дорога. Ему и прочим призракам прошлого.
Я так обрадовался столь скоропостижному возвращению к себе, любимому, что Друппи досталось куда больше ласки, чем ему причиталось после такой-то выходки. Пес радостно мотал длиннющими ушами: ему и в голову не приходило, что можно просто вилять хвостом, как это делают его многочисленные братья по разуму на моей «исторической родине».
— Видишь, я уже в полном порядке, — улыбнулся я Меламори. — Наглая, довольная собой и жизнью скотина, каковой мне очень нравится быть… Мне идет этот бессмысленный счастливый блеск в глазах? Какого они сейчас, кстати, цвета? Хорошо, если голубенькие!
Меламори очень серьезно отнеслась к моему вопросу: минуты две внимательно меня разглядывала и только потом выдала экспертное заключение:
— Обойдешься. Сейчас они у тебя желтые, как у Куруша… Ну, почти такие. Чуть-чуть темнее.
— Вот это новость! Чего только с ними не случается!.. Между прочим, именно ты в свое время заметила, что мои глаза то и дело меняют цвет… И первой мне на них настучала на этом самом месте. Помнишь?
— Еще бы я не помнила! Это так долго оставалось одной из самых неразрешимых загадок в моей жизни… Каких только версий у меня на твой счет не было! Стыдно сказать, но иногда я думала, что сбылось знаменитое обещание Лойсо Пондохвы — воскреснуть после любой смерти и вернуться из любой преисподней… И нечего смеяться, я же выросла на историях таинственных исчезновений и возвращений Магистров древности, мне их вместо сказок на ночь рассказывали. У нас весь дом был забит подобной литературой. А какие разговоры велись за обедами! Между прочим, ты мог бы просто честно сказать мне, что пришел из другого Мира. И все было бы хорошо…
— Сомневаюсь! — фыркнул я. — «Из другого Мира», ага! Это ты сейчас такая храбрая, а тогда… Посмотрел бы я на тебя! К тому же, Джуффин не велел. До сих пор не знаю, почему он так долго делал вид, будто мое происхождение — такая страшная тайна, что даже вы должны оставаться в неведении!
— Это было что-то вроде экзамена, — вздохнула Меламори. — Не для тебя, конечно. Для нас. Мы должны были разгадать эту маленькую тайну самостоятельно. К сожалению, я оказалась самой большой тупицей в Тайном Сыске. Понятно почему: личная заинтересованность всегда туманит ум… Сэр Кофа и Шурф догадались гораздо раньше. Ну, Луукфи не в счет: его подобные пустяки просто не интересуют!
— Ничего, — утешил ее я. — Наверняка, ты все-таки опередила Мелифаро. Какое-никакое, а тоже достижение!
— Ты шутишь, Макс? — изумленно спросила Меламори. — Мелифаро вообще знал обо всем с момента вашей первой встречи! Просто посмотрел на тебя, и все понял. С ним то и дело такое случается. Он не любит афишировать свои способности, это правда… Но ты мог бы догадаться.
— Мы с тобой товарищи по несчастью! — рассмеялся я. — Не рассчитывай на почетное звание самой большой тупицы Тайного Сыска. Это место навсегда останется за мной. Если честно, до этой минуты я был совершенно уверен, что Мелифаро — единственный, кто до сих пор верит в нашу с Джуффином дурацкую легенду о Пустых Землях. Верит, несмотря ни на что. Просто потому, что так смешнее.
— Отчасти ты прав. Он так привык тебе подыгрывать, что иногда сам забывает, какая из версий твоей биографии подлинная… Впрочем, плевать он на все это хотел с высокой башни!
— Вместо этой ерунды, — я помахал перед носом Меламори своей левой ладонью, на которой буквами забытого древнего алфавита было начертано мое так называемое «Истинное имя», — вместо этой мистической бредятины мне следовало бы написать здесь нормальным человеческим языком: «люди — не то, чем они кажутся». И начинать каждое утро с обязательного чтения этой немудреной истины вслух. А то в один прекрасный день какой-нибудь очередной сюрприз меня доконает!
— Ну что ты! Не следует так хорошо думать о людях. Если бы каждый человек действительно был способен доконать тебя каким-нибудь сюрпризом, мы бы жили в совершенно невероятном Мире, пугающем, но прекрасном! — вздохнула Меламори. — А так… В общем, не думаю, что тебе действительно стоит писать эту фразу на своей ладошке. Во всяком случае, уж я-то не преподнесу тебе никаких сюрпризов, обещаю! Думаю, что я именно такая, какой кажусь. Разве что, еще немного глупее… И гораздо трусливее, наверное.
— Страсти какие! — уважительно сказал я. — С чего это вы вдруг ударились в самокритику, леди? Себя надо любить и хвалить. Не поручать же такое ответственное дело чужим людям!
— Не знаю, — пожала плечами Меламори. — Просто в последнее время я сама себе опротивела. Сил нет расхлебывать последствия собственной глупости… и трусости заодно.
— Жалеешь, что не уехала в Арварох с Алотхо? — Я уже понял, откуда ветер дует. — Но это как раз тот редчайший случай, когда все действительно можно исправить. Он ведь вернется, через год с небольшим.
— Даже раньше, — мрачно ответила Меламори. — Мне, знаешь ли, удалось уговорить Камши отдать арварохцам их драгоценного «презренного Мудлаха» уже этой весной. Убедила его, что подчиненные Алотхо, вставшие лагерем у паромной переправы, здорово портят городской пейзаж. Разумеется, одного этого аргумента было бы недостаточно, но мне удалось стать счастливой обладательницей информации об одном пустяковом служебном нарушении, которое могло бы стоить этому упрямцу его столь блестящей карьеры… Да, Макс, я пошла на шантаж государственного служащего высшего ранга и, честно говоря, чрезвычайно этим довольна. Я оказалась ловкой интриганкой, родня из Семилистника может мной гордиться!.. Ну вот, а потом я послала зов Алотхо. Он, как ты понимаешь, совершенно счастлив. Без меня-то он худо-бедно справляется, зато вожделенный Мудлах снится ему еженощно… Так что прекрасный сэр Аллирох уже погрузил свою «полусотню Острозубов» на корабль и отправился сюда, с мечом наперевес. Плывет и мечтает о том, как снесет бестолковую голову этого несчастного, проигравшего какую-то дурацкую войну, царя… В начале весны, то есть, через пару-тройку дюжин дней, они будут в Ехо, если с ними ничего не случится. А что, собственно, может случиться с этой оравой амбалов?