— Вы правильно сделали, что не стали развлекаться стрельбой из чурлеха по нашим задницам, капитан! — насмешливо сказал он. — С моей удачей лучше смириться. Считайте, что ваш миролюбивый нрав сохранил вам половину имущества. А может быть, и больше, я еще не решил. Возможно, я даже не заставлю ваших людей петь песни для моей команды, благо моих ребят уже тошнит от ташерских мелодий. Слишком уж часто ваши земляки попадаются на моем пути! Разве что…
Он обернулся ко мне и заорал:
— Сэр Макс, ты еще не пошел спать? Хочешь послушать ташерские песни? Могу устроить.
— Спасибо, как-нибудь обойдусь, — вежливо отозвался я. Вот уж чего я действительно не выношу, так это любительскую эстраду!
— Не хочешь — не надо, — согласился Анчифа. — Давай, перебирайся ко мне, устрою тебе экскурсию по купеческим трюмам. Осматривать ташерские кладовые обычно гораздо интереснее, чем слушать их песни.
Я вздохнул, подумав, что на фоне головокружительного прыжка Анчифы мои жалкие попытки перебраться с одного корабля на другой развлекут его команду не хуже, чем концерт ташерской самодеятельности, только что благополучно отмененный победителем.
К счастью, господа пираты оказались достаточно великодушны. Никто даже не захихикал, пока я карабкался на палубу фафуна. Возможно, это просто был их способ отблагодарить меня за пиво.
— А вы чего смотрите? — спросил Анчифа своих головорезов. — Давайте сюда, ребята!
Мне оставалось только завистливо вздохнуть. Почти три дюжины здоровенных, неуклюжих на вид дядек причудливыми пестрыми птицами взлетели над палубой «Фило». Через мгновение мы уже были окружены плотным кольцом своих соратников. На «Фило» осталось всего несколько человек. Они с угрожающим видом выстроились у борта — весьма похвальная предусмотрительность.
— Пошли, ребята, — скомандовал Анчифа. — Поможем господину капитану проветрить трюм, пока там не завонялась ташерская селедка!
После его речи господа пираты изволили сложиться пополам от хохота. Очевидно, ребята обладали какой-то специфической информацией о достоинствах ташерской селедки, которая позволяла им оценить шутку капитана. Мне оставалось только теряться в догадках.
Прогулка по кладовым показалась мне довольно скучной и утомительной. Увы, мои глаза совершенно не способны засверкать от алчности при взгляде на тюки с разноцветной тканью и крошечные сундучки из тяжелой синеватой древесины, от которых исходит острый запах пряностей, — при том, что я теоретически понимаю: эта фигня стоит огромных денег. Однако Анчифа выглядел очень довольным. О его команде я и не говорю, ребята с энтузиазмом рылись в пестром тряпье, как провинциальные домохозяйки, впервые в жизни попавшие на рождественскую распродажу в столичном супермаркете. Созерцая это в высшей степени трогательное зрелище, сопровождавший нас бородатый ташерец морщился, как от зубной боли, но благоразумно помалкивал.
— Тебе нравится наша добыча, Макс? — спросил Анчифа.
— Как тебе сказать, — вздохнул я. — Кажется, я немного погорячился, когда говорил, что претендую на четверть общей добычи. На кой хрен оно мне вообще надо?
— Ничего, поделишься с Кофой. Хороший способ его успокоить.
— Да? — обрадовался я. — Думаешь, он согласится принять наши извинения в такой форме?
— Не будь идиотом, сэр Макс, — устало вздохнул Анчифа. — Это же не что-нибудь, а букиви! Ни один нормальный человек не откажется от возможности стать обладателем нескольких фунтов лучших ташерских пряностей. А уж такой отчаянный гурман, как Кофа… К тому же в одной коробочке содержится целое состояние, можешь мне поверить.
— Да? — удивился я. — Неужели эти дурацкие пряности такая уж великая ценность?
— Если ты продашь пару дюжин этих шкатулок на Сумеречном рынке в Ехо, — Анчифа небрежно пнул ногой ближайший сундучок, над которым тут же заклубилось розовое ароматное облачко, — можешь смело отправляться в Управление Больших Денег и требовать, чтобы они занесли твое имя в список самых богатых жителей столицы. Разумеется, если ради такого удовольствия ты готов ежегодно платить удвоенный налог на собственность.
— Лихо! — уважительно сказал я. — Но мое воспитание не позволяет мне платить какой-то там двойной налог. К тому же у меня совершенно нет времени торговать на Сумеречном рынке. Впрочем, я действительно могу поделиться с Кофой. А прочее раздарю.
— Экий ты добряк, — усмехнулся Анчифа. — Ничего, еще немного подумаешь — и через несколько дней скажешь, что тебе самому мало!
— Поживем — увидим, — улыбнулся я. — Но я бы предпочел завладеть чем-нибудь более компактным — просто на память об этой авантюре, которая, честно говоря, пока совершенно не похожа на настоящее приключение.
— И благодари Темных Магистров, что не похожа. Знаешь, в свое время, когда надпись на борту моего «Фило» еще не являлась достаточно убедительным аргументом в пользу мирных переговоров, мои визиты на чужие корабли нередко заканчивались методичным перепиливанием нескольких дюжин чужих глоток. Это вовсе не так увлекательно, как может показаться со стороны!
— Знаю, — сочувственно кивнул я.
— А, ну да. Конечно, ты знаешь, — спохватился Анчифа. — В общем, я рад, что сегодняшнее дельце совершенно не похоже на приключение. Хвала Магистрам, леди Смерть честно выполняет свое обещание.
— Какое обещание? — изумился я.
— А, ты не знаешь? Выходит, мой младший братец не такой уж великий болтун, кто бы мог подумать… Хочешь настоящих ташерских леденцов, сэр Макс? — Анчифа ослепительно улыбнулся, протягивая мне маленькую круглую коробочку, которую только что изящным жестом извлек из кармана нашего перепуганного проводника.
— Не хочу, — отказался я. — Так что там у тебя вышло со смертью?
— О, эта история вполне тянет на то, чтобы со временем превратиться в настоящую легенду, — мечтательно протянул Анчифа. — Однажды леди Смерть лично навестила меня, чтобы сказать мне спасибо за хорошую службу… Такая красивая леди!
— Ты хочешь сказать, что смерть — это женщина, да еще и красивая? — ошеломленно спросил я.
— Разумеется, нет, — пожал плечами Анчифа. — Как смерть может быть кем-то? Но для того, чтобы поговорить со мной, она приняла именно такой облик. Так что я видел перед собой очень красивую леди, это чистая правда. Смерть сказала, что я славно потрудился для нее и теперь могу заняться чем-нибудь другим… Прошу прощения, Макс, но всем будет лучше, если на этом месте я заткнусь. Есть вещи, о которых не следует подолгу говорить вслух, ты согласен?
— Теоретически — да, — вздохнул я. — Но теперь мне предстоит умереть от любопытства.
— От любопытства — это еще куда ни шло. Кое-кому из присутствующих теперь предстоит скончаться от страха… Ну, по меньшей мере, наложить в штаны, — насмешливо сказал Анчифа, кивая на бородатого владельца фафуна. — Не бойся, дядя! Я же сказал, мне не нужна твоя голова. Только твое добришко, да и то не все. Ну, чего ты так выпучился?