Он сгорал от желания продолжить разговор о реке, наваждениях и поэзии, но нам не дали. Не успел я открыть рот, чтобы сообщить Шурфу, что в какой-то момент вода Хурона действительно показалась мне зеленой, как в дверях появилось лицо одного из младших служащих.
— Господа, там… там пришли две… ну, в общем, две леди, — запинаясь, сообщил он. — Говорят, что им срочно необходимо увидеть господина Почтеннейшего Начальника. При этом от них очень сильно пахнет безумием. Удивительно, что их не остановили по дороге.
— Запах безумия? — деловито переспросил Лонли-Локли. — В таком случае, немедленно пошли зов в Приют Безумных, пусть за ними кто-нибудь приедет. А пока проводи их сюда, мы за ними присмотрим.
— Хорошо, сэр.
Парень издал вздох облегчения, более чем красноречивый.
Мое же настроение немедленно начало ухудшаться. На мой вкус, нам предстояло не самое приятное развлечение.
— А ты не любишь безумцев? — хладнокровно поинтересовался Шурф. — Забавно!
— А ты любишь?
— Люблю? Да нет, я бы не сказал. Просто мне все равно, с какими людьми иметь дело. — Лонли-Локли равнодушно пожал плечами. — Безумные они или нормальные… Откровенно говоря, я не вижу особой разницы.
— У тебя на лице уже написано продолжение этой речи, — фыркнул я. — «Общаюсь же я как-то с тобой, и ничего», — именно это ты и собирался сказать, спорю на что угодно!
— Можешь считать, что выиграл спор. — Физиономия моего друга сохраняла бесстрастное выражение, но в его глазах я приметил изрядную долю иронии. — Хотя, по большому счету, все мы хороши, даром что от нас не пахнет никаким безумием.
— А от нас действительно совсем-совсем не пахнет? — на всякий случай уточнил я.
Пресловутый запах безумия до сих пор остается для меня абстракцией. Сколько бы мои коллеги ни утверждали, что это такая же ощутимая штука, как, скажем, запах дерьма, я его все равно не чувствую — абсолютно!
— Представь себе, нет, — ответил Шурф. — Меня самого это несколько удивляет.
В этот момент наконец-то открылась дверь. Две женщины настороженно застыли на пороге. Одна постарше, довольно полная, небрежно одетая, с растрепанными рыжими волосами; вторая была гораздо моложе, в эффектном черном лоохи. Она показалась мне очень красивой.
— Мы к вашим услугам, леди, — вежливо сказал Лонли-Локли. — Проходите, садитесь. Чем мы можем вам помочь?
— Это не вы нам, а мы вам поможем! — воскликнула рыжая. — Мы знаем все обо всех, господа! У меня пятая ступень тайного посвящения, а у Тиллы — третья. Она — моя ученица! Вы должны нас выслушать. Мы уже ходили к Его Величеству, и к Великому Магистру Нуфлину, и к Почтенному Начальнику Угуланда, сэру Йориху Маливонису, но никто не пожелал прислушаться к нашим словам!
— Ничего, уж мы-то прислушаемся к вашим словам, леди, — пообещал я. — Так что выкладывайте.
Мне уже стало вполне весело. К тому же я подумал, что эти дамы — безумные они там или нет — вполне могут оказаться счастливыми обладательницами какой-нибудь эксклюзивной информации, чем черт не шутит! Поэтому слушать их нужно внимательно.
Дамы покосились на меня без особого энтузиазма. Очевидно, я им не очень-то понравился. Во всяком случае, они предпочли устремить пламенные взоры на Лонли-Локли. Сэр Шурф явно казался им более интеллектуальным собеседником, к моему величайшему удовольствию.
— Мы пришли, чтобы посвятить вас в великую тайну. Всех людей одолевают демоны, — сообщила старшая из посетительниц. — Мы видим их, а остальные — нет, поскольку ваше сознание еще не готово. Но это неважно. Мы принесли вам портреты этих демонов, поэтому вы теперь легко сможете их обнаружить. Тилла, покажи господину начальнику свою тетрадку!
Дама в черном лоохи молча протянула Шурфу толстую пачку бумаги. Я тут же подвинулся поближе и постарался сунуть свой любопытный нос в рисунки, на которые невозмутимо уставился Шурф. При этом у меня было такое чувство, будто я пытаюсь списать у него контрольную по математике.
Картинки, впрочем, были те еще. С плотной сероватой бумаги на меня угрюмо пялились какие-то невнятные сюрреалистические рожи. Да и техника исполнения явно оставляла желать лучшего.
— Это их лица, — пояснила рыжая. — Вот такие существа вселяются в людей. От них происходят все болезни, но мы можем их вылечить. Для этого нужны деньги — совсем немного. Вы должны заплатить, но не нам — у нас уже все есть, и нам ничего не надо! — а Ему…
— Кому? — заинтересованно переспросил Лонли-Локли.
— Ему! — таинственным шепотом повторила рыжая. — Знаете, сэр, ваше сознание уже вполне готово к тому, чтобы открыться, но вы выбрали неверный путь. Приходите ко мне, заплатите Ему, сколько не жалко, и я обучу вас всему, что необходимо для общения с Ним. И вообще всему, что вам нужно знать, — всего за дюжину дней!
«Как тебе это нравится, Макс? — Шурф воспользовался Безмолвной речью. — Всего за дюжину дней меня берутся обучить всему, что мне нужно знать. Представляешь: всему! Правда, соблазнительное предложение?»
Он покачал головой, насмешливо и печально, и вслух обратился к нашим посетительницам:
— Я очень вам благодарен за то, что вы решили поделиться с нами своими знаниями, леди.
— О, это еще не все! — многообещающе заявила рыжая. — Теперь Тилла прочитает вам свои стихи. Эти стихи способны отогнать демонов, и мы выгоним тех демонов, которые уже пленили вас.
Но им так и не довелось выгнать демонов, которые нас пленили. Красивая леди Тилла не успела прочитать свои целебные стихи. Двое мужчин с неописуемо ласковыми лицами, одетые в светло-бирюзовые лоохи, форменную одежду знахарей из Приюта Безумных, появились на пороге Зала Общей Работы и довольно бесцеремонно лишили нас общества этих очаровательных дам. Приложили к их лбам маленькие голубоватые камешки, после чего наши гостьи обмякли и покорно последовали за своими стражами.
— Это и были Кристаллы Смирения? — спросил я после того, как мы с Лонли-Локли снова остались вдвоем.
— Совершенно верно, — кивнул он. — А тебе и это интересно?
— Мне все интересно. Все понемножку… Не забывай: я не так уж давно живу в вашем Мире. Всего-то четыре года. Впрочем, один из них я провел, скитаясь по Хумгату, а это уже вообще Магистры знают что…
— Да, я все время упускаю из вида этот факт, — согласился Лонли-Локли. — Иногда мне кажется, что ты был здесь всегда. По крайней мере, сколько я себя помню.
— Мне тоже иногда так кажется. А иногда мне кажется, что я никогда здесь не был. И до сих пор я не здесь, а где-то еще… Помнишь, ты сам как-то говорил, что воспоминания и наваждения бывает невозможно отличить друг от друга?
— Это я так говорил? — удивился он.
— Ну да, ты. Когда мы бродили по изнанке Темной Стороны…
— А, ну если там, тогда все возможно, — вздохнул Лонли-Локли. — Видишь ли, здесь я придерживаюсь несколько иных взглядов на жизнь.