— Ничего, — вздохнул он, протягивая мне с грехом пополам собранные деньги. — Я бы на вашем месте тоже… — он осекся и махнул рукой. — Лени очень переживает. Не поехала в галерею, чтобы с вами не встречаться, отправила меня. Говорит, планировать и делать было весело, а потом, когда мы уехали, стало стыдно. Хотя мы, конечно, знали, что Митя уже рядом и довезет вас до места. Но все равно. Вы ей понравились, и это, конечно, дополнительная проблема.
— Передайте ей, что она мне тоже понравилась, — сказал я. — Как бы там ни было, а Лени офигительная. Правда.
— Я знаю, — улыбнулся Илья.
Теперь, когда обстановка разрядилась, глупо было оставаться на улице. Недолго думая я перемахнул через подоконник, достал из рюкзака зарядное устройство, поискал розетку и включил телефон. Оседлал стул, раскурил наконец давно приготовленную сигарету, сказал:
— Если вы не передумали поить меня кофе с настойкой опиума, сейчас самое время.
— Где ж я вам опиум возьму с утра пораньше, — с облегчением рассмеялся Илья. — У нас даже сливки закончились.
— Ну что, — сказал Митя, выбравшись из города на скоростной автобан. — Можешь начинать допрос. Если хочешь, конечно.
— Я-то хочу. Но ты же опять будешь морочить мне голову. Скажешь небось, что искал у меня в лэптопе интимную переписку с паном Черногуком. И отпечатки его пальцев на моих носках заодно.
— Небось скажу, — согласился он. — Потому что это, будешь смеяться, правда. Другой правды у меня для тебя нет.
— Ну вот, — мрачно кивнул я.
Хотя, в общем, подозревал, что он не врет. Очевидно же, что Лев — куда более перспективный объект для слежки, чем я. Все-таки «колдун», если верить Мирре, без пяти минут струльдбруг, если верить пану Шнипсу, а даже если не верить никому, все равно важная персона, богач, меценат, как говорят в таких случаях, один из столпов общества. А с меня что взять.
— Все, что я тогда у албанцев гнал, — дескать, не понимаю, почему он фигней занимается и за говнище башляет, — это, конечно, ерунда, — сказал Митя. — Ну как, не то чтобы совсем ерунда, просто верхушка айсберга, а меня больше интересует подводная часть.
— Тебя? — спросил я. — Или твое начальство?
— Нет у меня никакого начальства. Я, конечно, легок на подъем, эффектно меняю внешность и вообще молодец. Но я не работаю ни на полицию, ни тем более на спецслужбы, если ты это имеешь в виду. Я бы, может, и с удовольствием, но не сложилось. Все гораздо проще и невинней. У меня частное детективное агентство. То есть официально, по бумагам, оно не мое. Я там даже в качестве сторожа не числюсь. Но создал его я. И до сих пор делаю добрую треть работы. И великодушно забираю себе добрую половину выручки, чтобы ребят совесть не мучила. Образ умеренно эксцентричного бездельника, которому я по мере сил стараюсь соответствовать, — очень важная часть моей работы. В ином качестве пользы от меня куда меньше. Поэтому будь другом, не выдавай меня, пожалуйста. Очень тебя прошу.
— Ладно, — кивнул я. — Да у меня и возможности такой не будет. Я в Праге надолго не задержусь. И болтать по душам мне там особо не с кем.
— Кроме пана Болеслева, — заметил Митя.
— Это вряд ли. Я позавчера не успел рассказать, твои приятели слишком быстро пришли. Меж тем у меня такое ощущение, что мы с паном Болеслевом расстались навек.
— Рассорились, что ли? — изумился Митя.
— Довольно непросто рассориться с человеком, которого почти не знаешь. Просто игра пошла в открытую. И я окончательно убедился, что от меня ему нужен только домашний адрес моего отца. А Лев, в свою очередь, экспериментальным путем обнаружил, что я вряд ли случайно проговорюсь. Достигнув, таким образом, полного взаимопонимания, мы распрощались. Вежливо, но как-то мутно. Он пригласил меня заходить еще, всем своим видом показывая: «Не стоит утруждаться». Я такие штуки чувствую. Ну и потом, дела-то наши закончены. В смысле, обмен состоялся. Ключ у меня, букварь у него. Никто никому ничего не должен.
— А экспертиза прошла успешно? — невинно поинтересовался Митя.
— Вполне, — буркнул я, чувствуя, что опять начинаю сердиться. Все-то он обо мне знает. Буквально каждый шаг.
— Конечно, я за тобой следил, — признался Митя. — Ну а как еще? Подкараулил тебя с утра у отеля, проводил до Йиглавы, поглядел, у кого гостишь. А разузнать, кто живет на Кветновой, десять, и выяснить, чем этот господин занимался раньше, было совсем просто. В кафе с газетой — помнишь? — тоже я сидел. А ты орал в телефон так, что довольно сложно было не получить подробную информацию о твоем дальнейшем маршруте. Повезло мне — было время подготовиться. Тут как раз ребята под руку подвернулись, я уговорил их отложить отъезд на день, взять попутчика и, улучив момент, удрать с его — то есть твоим — багажом. Они мои старинные приятели и немножко должники. Совсем чуть-чуть. Но этого «чуть-чуть» хватило, чтобы выполнить, скажем так, не совсем обычную просьбу. Так что не сердись на них, пожалуйста. Только на меня.
— На тебя я и так сержусь, не переживай, — сказал я. — И месть моя будет ужасна. Я собираюсь открыть тебе свою самую зловещую тайну: ты зря теряешь время. Про возлюбленного твоего Черногука я знаю гораздо меньше, чем любой постоянный посетитель его дурацких приемов в зеркальной комнате. Нас ничего не связывает, кроме двух вечеринок, одного завтрака и старинного ключа, который я приобрел для чужой, заметь, коллекции.
— Кстати, о ключе. А почему ты сказал мне, что едешь в Карлштейн, когда собирался в Йиглаву? — спросил Митя. — Меня это насторожило. Зачем обманывать случайного собеседника, если не считаешь свои дела секретными?
Я раздраженно пожал плечами.
— Я всегда вру по мелочам. Просто терпеть не могу, когда суют нос в мои дела. В первую очередь потому, что у меня нет дел, заслуживающих чужого внимания. Ни единой тайны. Ни одного завалящего секрета. «Человек-загадка» — это не про меня. Я — человек-отгадка. Человек-кроссворд-с-ответами-на-последней-странице. И мне, видишь ли, неприятно, когда об этом узнают посторонние. Как после этого пыль в глаза пускать? А без пыли не комильфо.
— Это тебе только кажется, что нет, — мягко сказал Митя. — Ключ — ладно, предположим, для коллекции. Принято. Но желание Болеслева во что бы то ни стало узнать твой адрес…
— Не мой, а Карла, — напомнил я. — Мой московский адрес ему и даром не нужен.
— Неважно. Это же твой отец. Ты же бываешь в его доме?
— Да, конечно. Кстати, Карл думает, все дело в его коллекции. Кроме ключей он собирает старинные музыкальные инструменты. Ну то есть не то чтобы всерьез собирает, просто любит жить среди них. А возможностей у него побольше, чем в среднем по палате, так что добра скопилось немало. Вот ты, если уж сыщик, скажи мне, это правдоподобная версия? Черногук может быть наводчиком, или как там это называется?
— Это совершенно исключено, — твердо сказал Митя. — Разве только если в собрании твоего отца есть… скажем так, необычный предмет. Нечто из ряда вон выходящее. Не с точки зрения коллекционера, а… Не знаю, как объяснить, чтобы ты не заткнул уши.