То есть эти счастливчики даже не поняли, какая беда их чудом миновала. И хорошо, что так.
Что касается детей, их видели во всех четырех местах; впрочем, в этом я уже давно не сомневался.
За пирогом и разговорами время пролетело незаметно, так что я даже немного удивился, когда в комнате появился Джуффин Халли.
— Вы были абсолютно правы, детки идут сюда, — объявил он. — Одно удовольствие за ними следить, они не обращают никакого внимания на то, что происходит вокруг. Хорошо хоть под амобилеры не кидаются… Я их только что обогнал, сейчас объявятся.
И точно, нестройная вереница вышла из-за угла. Вновь прибывшие молча усаживались на тротуар рядом со своими приятелями и принимались сосредоточенно разглядывать красный дом.
— Я по-прежнему не знаю, что они такое, — сказал Джуффин. — Но, по крайней мере, ясно, что эти существа не слишком проницательны, в этом смысле нам с ними повезло. Похоже, сейчас они просто не понимают, что происходит. Почему раньше все получалось, а теперь не получается? Вот и решили сконцентрировать все силы в одном месте. Думаю, теперь здесь собрались все, наши с вами подопечные с улицы Стеклянных Зверей были последними.
— Ага, — зевнул я. — Самое время с ними покончить.
— Покончить? Не разобравшись? — удивился Джуффин. — Нет, так дела не делаются.
— Но они же, если я правильно понял, убивают людей. Это как, ничего?
— Уже не убивают. Только тужатся понапрасну. Пока мы контролируем ситуацию на Темной Стороне, я на этот счет вполне спокоен.
— Ладно, тогда заприте их где-нибудь в подвале и изучайте всласть.
— Ваше предложение мне нравится, — вздохнул Джуффин. Выдержал эффектную паузу и добавил: — Но не очень.
— Дело хозяйское, — сердито сказал я. — Других идей у меня пока нет.
— Будете смеяться, но у меня тоже. Однако я совершенно уверен, что этих детишек пока лучше вообще не трогать.
Я, честно говоря, опешил. До сих пор Джуффин Халли не давал мне повода упрекать его в излишнем гуманизме. Мягко говоря.
— Я имею в виду, пока мы не разберемся, что они собой представляют, — добавил он. — Не смотрите на меня с такой жалостью, Кофа. Я не спятил. Меня не обезоруживает их трогательный и беззащитный вид, тем более не такой уж он трогательный, если приглядеться… А, ладно, неважно. Пришло время побеседовать с вашим приятелем — вот, собственно, что я хотел сказать.
— С Габой Гро?
— Ну да, с кем же еще. Тащите его сюда. Темным Путем — во-первых, так быстрее, а во-вторых, я хочу видеть выражение его лица, когда он выглянет в окно. Это многое для меня прояснит.
— Как, интересно, я его проведу, если он Темным Путем отродясь не ходил?
— В пригоршне принесете, — ухмыльнулся Джуффин. — Тоже мне проблема. Или вам кажется, что это невежливо?
— Поступать с живым человеком — как с неодушевленным предметом? Вообще-то, не слишком.
Джуффин оживился. Бороться с чужими предрассудками он любит даже больше, чем играть в карты.
— Ваше отношение к этому вопросу, Кофа, исторически ошибочно. Сэр Шурф мне рассказывал, он где-то вычитал, что Ульвиар Безликий придумал этот трюк специально для того, чтобы иметь возможность брать с собой в походы любимую младшую дочь. Дома ее бы сестры со света сжили, а в отцовской пригоршне совершенно безопасно, и время летит незаметно, ну и самому папаше никаких хлопот с ребенком, только иногда выпустить, покормить, сказку рассказать — и снова можно прятать. А соратники Короля Ульвиара со временем освоили его изобретение и стали использовать новое полезное умение для переноски больших, тяжелых предметов. Поэтому в данном случае правильно будет говорить, что мы обращаемся с неодушевленными предметами, как с живыми людьми. По-моему, это в корне меняет дело.
— Да ладно вам, — отмахнулся я. — Какая разница. До войны за Кодекс в Ехо считалось, что приличные люди так друг с другом не поступают. С тех пор многое изменилось, я в курсе. К тому же Габа, как я понимаю, настолько серьезно влип, что мой невежливый поступок будет наименьшей из его неприятностей.
— А кстати, вовсе не обязательно. — Вопреки оптимистическому смыслу сказанного лицо Джуффина было при этом мрачным донельзя. — Сейчас, собственно, и выясним, насколько он влип. И насколько влипли все остальные, включая нас с вами. Давайте, Кофа, не тяните.
Я вышел в коридор, а оттуда отправился прямехонько на порог дома Габы Гро. Стучать не стал, сразу вошел: Габа, как все знахари старой школы, живет нараспашку, так что попасть в дом может кто угодно, в любое время суток. Нынче принято считать, что обычай этот устарел, молодежь снисходительно посмеивается над старшими коллегами и увешивает свои жилища связками дорогих охранных амулетов; а в воровском цеху, говорят, появились беспечные невежи, способные причинить ущерб имуществу врачевателя, — в прежние времена столичные преступники даже помыслить о таком не смели. Однако если бы мне вдруг пришлось выбирать себе надежного домашнего знахаря, у тех, кто запирает дверь на ночь, не было бы ни единого шанса облегчить мой кошелек. И дело не в почтении к старым традициям, просто я знаю, что знахарь, наделенный подлинным Призванием, физически не способен заснуть, если не уверен, что любой пациент в случае нужды сможет до него добраться. А к знахарям без Призвания пусть самоубийцы ходят.
Услышав скрип дверных петель, Габа выглянул в холл. Увидел меня и, прямо скажем, не слишком обрадовался.
— Что-то случилось? — настороженно спросил он.
Я молча кивнул.
— У тебя кто-то заболел?
— Насколько я знаю, нет. Спасибо, Габа. Я по другому поводу. Начальник Тайного Сыска хочет с тобой поговорить.
— Прямо сейчас?
Сколько же раз я слышал этот вопрос в сходных ситуациях. Люди обычно не слишком удивляются, узнав, что им грозит та или иная неприятность. Но не могут смириться с тем, что вышеупомянутая неприятность собирается наступить безотлагательно, не завтра утром, не в Последний День Года, а вот прямо сейчас.
— По-хорошему, ваша встреча должна была состояться гораздо раньше, — вздохнул я. — Но поскольку пересекать Мост Времени дураков нет, прямо сейчас — это единственный разумный вариант.
Я не просто так молол языком — просто пока Габа меня слушал, я неторопливо пересекал холл и замолчал, только когда приблизился к хозяину дома на расстояние, позволяющее уменьшить его до ничтожных размеров и спрятать между большим и указательным пальцами руки. Фокус-то нехитрый, особенно когда имеешь дело с человеком, который этого от тебя не ожидал.
Несколько секунд спустя я вытряхнул свою добычу перед Джуффином.
Почему, собственно, подобный поступок считается крайне невежливым: когда возвращаешь уменьшенному человеку его прежний вид, почти невозможно застраховать его от падения. Единственное, что тут можно сделать, — сесть на корточки и аккуратно встряхнуть руку над самым полом, чтобы обошлось без ушибов. Но все равно неприятно, кто бы спорил.