Девушка стояла совсем рядом, глядя на оскверненного идола. Улад хмыкнул — увидела! Вот тебе твоя Мать Болот!
— В-взять ее! — молодой Кей с ужасом сообразил, что вновь заикается. Но этого никто не заметил. Кмсты словно очнулись. С громкими криками они бросились на девушку, скрутили руки, кто-то сорвал с головы белый венок.
— Кей! Кей! Отдай ее нам! Она у нас долго сдыхать будет!
Чьи-то руки уже рванули ворот платья, девушку схватили за волосы, но Улад поднял .руку:
— П-погодите!
Кметы неохотно отошли в стороны. Улад понимал, что Гадюке осталось жить недолго, и даже в Ирии им уже не встретиться. Озверевшие кметы просто разорвут ее на куски, и нечего будет кинуть в погребальный костер. Ему захотелось что-то сказать ей — что-то важное. Они не доспорили. Он обязан ей объяснить, доказать…
— Кей, кол готовить? — деловито поинтересовался один из кметов, но Улад отмахнулся. Лицо девушки было рядом, и он посмотрел ей в глаза надеясь увидеть там страх. Ему самому бывало страшно — много раз! А ведь он Кей, он не сын холопки. Но в серых глазах ведьмы была только усталость. Улад понял — она уже перешагнула границу, за которой осталось все, чего можно бояться. И тут вспыхнул гнев — лютый, неуправляемый. — Сука! Д-дрянь! — Улад даже не понимал, что кричит, слова вырывались сами собой. — Теб-бя разложат прямо здесь. У т-твоей Золотой Бабы! Ты почувствуешь! Почувствуешь! Г-гадюка!
Улад захлебнулся криком и вдруг понял, что опять проигрывает. Она так и умрет — молча. Рука скользнула по поясу, сорвала плеть. Удар пришелся прямо по лицу, и тут же брызнула кровь.
— Ты… Ты доволен собой. Рыжий Волчонок? — негромко проговорила девушка, медленно поднося руку к рассеченной щеке. — Ты победил, Кей Улад? Твоя держава снова сильна?
Улад отшатнулся. Он вдруг увидел происходящее со стороны и понял, что опоздал. Теперь, что бы с ней ни сделали, Велга станет легендой. Проклятой легендой проклятого народа. И это бессилие вновь заставило забыть обо всем.
— Н-нет! — криво усмехнулся он. — Ты не сдохнешь красиво, Г-гадюка!
И повернувшись к нетерпеливо ожидавшим кметам, громко крикнул:
— Реб-бята! Она в-ваша! В-ваша!
Дружный рев был ему ответом. Девушку бросили к подножию идола, сорвали платье, прижали руки к земле. Улад ждал, что она закричит, но Велга молчала. Наконец он понял, что ожидать больше нечего и, резко повернувшись, пошел прочь.
Дворец правителя уцелел чудом. Огонь превратил в пепел соседние дома, но отступил перед каменными стенами. Обгорела лишь крыша, и лопнули слюдяные пластинки в окнах. Внутри же все осталось по-прежнему, даже цветастые половики казались новыми и чистыми.
Улад нашел брата в маленькой комнате второго этаже. Тускло горело масло в светильниках, освещая массивный стол и несколько раскрытых сундуков. Сварг сидел на табурете и, морщась, разгя-дывал восковки — таблички, на которых обычно писались важные послания.
— Садись, братишка! — старший указал на пустой табурет у стола, — Тебя, наверное, разбудили?
— Нет, я не спал, — поспешил успокоить брата Улад, стараясь понять, чем тот занят. Он действительно не успел заснуть, вновь и вновь переживая события этого страшного дня. Ночной вызов удивил, но молодой Кей рассудил, что спать не время. Дел оставалось много — даже слишком.
— Разбираю их переписку, — Сварг кивнул на восковки. — Грамотные, разбойники! Но того, что нужно, к сожалению, нет…
Уточнять он не стал, и Улад недоуменно взглянул на брата.
— Помогал же им кто-то! — старший ударил ладонью по столу— — Оружие, кони,.. Это же сколько серебра понадобилось! И главное — у них был советчик…
— В Савмате? — Улад вспомнил их давний разговор.
— Во дворце… Я-то догадываюсь, но нужны доказательства. Ладно, пошли к твоей сероглазой! От неожиданности Улад привстал:
— Она… жива?
— Крепкая оказалась! — Сварг хмыкнул. — Ну, чисто кошка — живучая! Пойдем…
Внезапно Улад почувствовал, что не сможет взглянуть на Велгу. После того, что с ней сделали — Конечно, Гадюка заслужила смерть, нет, тысячу смертей, но еще раз увидеть ту, что когда-то угощала кашей с грибами и пекла ему на дорогу лепешки… Неужели брат не обойдется без него?.
— Пошли, пошли, — торопил Сварг, — Спать хочется! Но сначала надо поговорить…
Спорить Улад не решился и покорно поплелся вслед за братом.
В подвале горели факелы, освещая низкие каменные своды, сырые осклизлые стены и кучу старой соломы, на которой неподвижно лежала Велга. От белого платья остались одни лохмотья, светлые волосы запеклись в крови, кровь была на губах, покрывала ноги… Улад невольно отвернулся — лучше бы он приказал убить ее вместе с другими! Сразу — стрелой в сердце. Он хотел, чтобы Гадюке было больно и стыдно, но всему есть предел…
— Велга! — негромко позвал Сварг. Девушка не шевельнулась, лишь веки чуть заметно дрогнули. Старший покачал головой:
— Воды!
Кмет, незаметно стоявший у входа, застучал сапогами и вскоре вернулся с грубым глиняным кувшином и льняным полотенцем. Сварг нетерпеливо кивнул, и кмет, намочив полотенце, провел им по лицу девушки.
— Я… Я сама…
Велга застонала, приподнялась и, не открыая глаз, неверными движениями стала вытирать кровь с лица и рук. Наконец она уронила полотенце и взглянула на поздних гостей. Улад поспешил отвернуться, чтобы не смотреть девушке в глаза. Старший, напротив, подошел ближе и присел на солому.
— Я — Сварг. Ты, кажется, называешь меня Рыжим Волком.
— Я узнала тебя, Кей, — лицо девушки дернулось. — Ты часто бывал в наших краях… Ты пришел заключить мир?
Улад вздрогнул — Волга сошла с ума. Немудрено! Старший был тоже удивлен:
— Мир между сполотами и волотичами? Ты думаешь, это имеет смысл?
— Ты взял Коростень, Кей… — Велга вновь застонала и попыталась сесть. — Но земля наша велика. Ты будешь воевать сто лет, пока не погибнет последний волотич — или последний сполот. Моя смерть ничего не изменит.
— И на каких условиях? На тех, что ты предлагала раньше? Договор Велги?
Улад был поражен — брат говорил совершенно серьезно, словно не было этого дня, не было победы.
— Называй это так. Вы уведете войска, мы согласны платить дань…
— Я помню твои условия, — Сварг нетерпеливо дернул плечом. — Но я пришел говорить не об этом.
— Мне не о чем больше с тобой говорить, Кей! — Велга откинулась на спину и закрыла глаза.
— Есть! — Сварг подсел поближе. — Слушай! Тебе пришлось несладко, но я не буду извиняться. Ты знала, на что шла. Но умереть можно по-разному. Завтра тебя будут бить кнутом на главной площади Коростеня…
— Значит, я умру под кнутом…